Северное искусство

Предметы резной кости - гребень, веер, шкатулочка, какая-нибудь изысканная безделушка - воспринимаются современным человеком как редкость. А ведь в прошлом столетии эти вещи были довольно широко распространены в быту горожан. В XVII-XVIII веках домашний обиход людей Архангельского Поморья нельзя себе и представить без костяных предметов, казавшихся, наверное, особенно хрупкими рядом с прочной и массивной деревянной мебелью и утварью, коваными светцами и шандалами, медными ендовами и братинами.

В народном сознании предмет из кости - это произведение драгоценное уже по своему материалу, требующему к себе бережного отношения, высокого мастерства обработки, произведение, исполненное особой красоты. Именно таким предстает творение костореза в русских былинах:

 "Стоит подворотенка - дорог рыбий зуб, 
 Мудрены вырезы вырезано, 
 А и только в вырезу мурашу пройти..." 
 

Все здесь по-сказочному преувеличено. Это уже не обиходная вещь, а целое архитектурное сооружение. Тонкость украшающей его резьбы такова, что только муравей может пройти в ее лабиринтах. Но поэтический образ отражает реальность. Искусство резьбы по кости на Руси действительно стояло высоко.

В X-XIII веках художественная обработка кости была распространена и в южных, и в северных районах. Об этом говорят памятники археологии и письменные свидетельства. Иностранные авторы уже тогда расценивали резьбу по кости как самобытное явление русской культуры, называя ее "резьбой руссов".

Постепенно это искусство все более сосредоточивалось на севере, поближе к основным местам добычи кости. В древнем Новгороде из кости резали драгоценные иконы, кресты, посохи, а также всевозможные бытовые вещи, например шахматы, ложки, гребни, пеналы для хранения письменных принадлежностей.

С XVII века резьбой по кости занимались главным образом в Поморье: в Холмогорах и окрестных селениях в низовьях Северной Двины, в Архангельске, Сольвычегодске.

Благоприятные условия для развития здесь косторезного промысла сложились исторически. Крестьяне занимались по преимуществу не земледелием, а различными ремеслами и торговлей. Добыча моржовых клыков составляла исконный промысел поморов и жителей северных рек Пинеги, Мезени, Печоры. Зверя били у острова Вайгач и у берегов Новой Земли. В тундре добывали ископаемую кость - "голубую", то есть бивни мамонтов, ценившиеся наравне с клыками моржей. Северная Двина - исконный район скотоводства и торговли скотом, мясом и салом. Зимою санным путем холмогорцы и двиняне везли свой товар к Архангельску, Москве, а с XVIII века - в Петербург. Трубчатые кости рогатого скота - цевку - использовали в косторезном промысле. Ее обезжиривали, распиливали на узкие пластинки, которые хорошо поддавались гравировке, подцветке. Из цевки делали гребни, шла она и на облицовку ларцов.

Для изготовления наиболее ценных предметов и пластинок-вставок применялся "дорог рыбий зуб" - белоснежная полупрозрачная кость моржовых клыков и мамонтовая. Из моржовой и мамонтовой кости резали кружки, кубки, гребни и т. д.

Холмогорские резчики виртуозно владели многими техническими приемами: гравировкой, ажурной резьбой "на проем", высокорельефной и низкорельефной резьбой, умели окрашивать кость в коричневый и зеленый цвета. Они применяли различные пилы, рашпили, сверла, резцы, буравчики, позволявшие делать в кости тончайшие прорези, создавать миниатюрные рельефные композиции с детальной проработкой формы.

То, что промысел обработки кости получил на Холмогорской земле ярко выраженную художественную направленность, объясняется следующими обстоятельствами. На Северной Двине к XVII веку сложились богатые традиции северной русской художественной культуры. Здесь возводились великолепные деревянные и каменные здания и храмы. Здесь работали резчики по дереву, иконописцы и мастера декоративных росписей, кузнецы, посудники, ювелиры, книгописцы украшали страницы рукописей красочными миниатюрами и травными пышными орнаментами. В конце XVII - начале XVIII века Холмогоры стали одним из крупнейших культурных центров, сосредоточивших значительные художественные силы.

Резьба по кости развивалась в общем русле и во взаимосвязи со всеми другими видами декоративно-прикладного искусства края.

О признанном мастерстве резчиков по кости свидетельствовало то, что в XVII веке с Холмогор, из Курцева посада, где они жили, их постоянно вызывали в Москву, в Оружейную палату - средоточие многих "знатных" искусств и ремесел. Здесь холмогорские косторезы наравне со столичными мастерами должны были делать гребни, уховертки, указки, шахматы, кубки, братины, ларцы, посохи, костяной резьбой украшать ложа парадных ружей. Потребность в костяных изделиях при дворе в XVII веке была так велика, что из Москвы часть заказов направлялась в Курцев посад. В 1669 году царь Алексей Михайлович велел изготовить там "10 гребней добрым мастерством, а в рези б были у гребней травы и в травах птицы".

Подобный травный орнамент с включениями фигурок птиц и животных, архитектурных элементов и вазонов, из которых растут пышно раскинувшиеся побеги фантастических растений, был типичен для декоративного искусства XVII века. Особую сложность и изощренность этот орнамент обретал в произведениях живописцев, серебряников, резчиков по дереву. В таком же характере работали и холмогорцы. Они были прекрасно осведомлены о направленности и формах столичного прикладного искусства. Это вошло у них в традицию.

Когда в 1711 году все мастерские Оружейной палаты были переведены в Петербург и уже новая столица стала средоточием культуры и художественной жизни страны, холмогорские резчики не вызывались туда, но они считали своим долгом поддерживать связи с Петербургом (крупнейший косторез второй половины XVIII века Осип Христофорович Дудин даже переселился в Петербург). Теперь на берегах Невы косторезы впитывали все новшества русского и европейского декоративного искусства. Мастера постигали особенности больших общеевропейских стилей барокко, рококо, прихотливые требования моды. По-видимому, немаловажное значение имели для них местные северные источники художественных впечатлений, такие, как работы архангельских мебельщиков, барочная корабельная резьба, которой в XVIII веке украшали парусники, строившиеся на архангельских верфях.

Ларец-теремок. XVIII в. Холмогоры, Архангельская губ

На становление искусства резьбы по кости в XVIII веке особое воздействие оказали лубочные картинки, распространявшиеся в народной среде (лубки "лепили" на стенах изб "ради пригожества"), и книги с гравированными иллюстрациями и украшениями.

Осваивая новые декоративные элементы и художественные принципы, мастера творчески переносили их в иной материал, в свои работы по кости. Вместе с тем в резьбе холмогорцев органично проявлялась любовь к узорочью богатой вязи "трав разметных", сохранялась память о традициях, идущих от XVII века. Соединение новых и традиционных начал определило самобытные черты того искусства, которое и известно нам под названием холмогорской резьбы по кости. Это яркое явление русского народного творчества оформилось именно в XVIII веке.

К работам северных косторезов, как и раньше, сохранялся устойчивый интерес. В Петербурге в XVIII столетии распространилась мода на костяные туалетные принадлежности, коробочки для хранения мушек, безделушки, терки и рожки для нюхательного табака, ларцы, настольные зеркала и кабинеты, мебель, облицованную костью, портреты, иконы, паникадила. Все эти вещи вошли в обиход жизни богатых слоев общества столицы, в которой "азиатская роскошь, доходящая до расточительности, соединялась с тонким европейским вкусом" - так писал в 1760-х годах Август Шлецер, профессор истории русской Академии наук.

Вместе с тем, зная требования заказчиков, мастера изготовляли вещи и для провинциального дворянства, для купцов, горожан и крестьян. Это были свадебные гребни, ларцы, туалеты, всевозможные коробки для рукоделий, игольники и т. д.

Холмогорские произведения вышли на широкий рынок, как внутренний, так и внешний. В XVIII - первой четверти XIX века резные художественные изделия отправлялись за границу тысячами, о чем свидетельствуют таможенные записи. На Запад они поступали через Архангельск, на Восток вывозились через Астрахань и Дербент.

От тех времен дошло до нас значительное количество предметов из кости. Вещи XVIII-XIX веков составляют основную часть коллекции холмогорской кости Русского музея. В отделе народного искусства представлены произведения, наиболее часто встречавшиеся в быту северного крестьянства и горожан.

Первой третью XVIII века датируются ларцы-"теремки". Они имеют традиционную кубическую форму кованых сундучков XVI-XVII веков. Небольшие по размерам ларчики (высота их не превышает 15-16 сантиметров) делались из дерева и облицовывались костяными пластинками, прибиваемыми к основе медными гвоздиками. Одни пластинки имели природную белизну кости, другие окрашивались хвощом в зеленый цвет. На поверхности ларца они чередовались в определенной последовательности, выявляя монументальность и конструктивную простоту формы. Пластинки украшались различными гравированными розетками, составленными из концентрических окружностей, кружков с точками посредине и круглых углублений. Подобные кружки, наносимые циркулем, встречаются на металлических и костяных вещах с глубокой древности. Они получили название глазкового орнамента (в основе его лежит древний солярный знак - круг с точкой). Тогда кружки располагались рядами или сплошь заполняли поверхность предмета. На холмогорских ларчиках глазковый орнамент, подцвеченный черной или кирпично-красной краской, образует геометрически четкие нарядные розетки, красиво выделяющиеся на белой кости. А на зеленых пластинках он до сих пор сохраняет следы позолоты - дань модной роскоши. Выверенность пропорций ларчиков-теремков, безупречное чувство меры в их украшенности, ясность общего художественного замысла придают им особое очарование, свойственное вещи законченной, совершенной.

Настольный кабинет. Перв. пол. XVIII в. Холмогоры, Архангельская губ

Но в эту строгую систему геометризованных объемов и орнаментальных форм народные мастера-косторезы вводят очень современные для той эпохи декоративные элементы. Это прежде всего изобразительные мотивы. На одном из теремков Русского музея есть костяные вставки с цветком и грибом, процарапанными в кости штихелем и подцвеченными черной краской, втертой в борозды. Рисунок этих изображений заставляет подумать о подражаниях медной гравюре XVII-XVIII веков. Тщательной перекрестной штриховкой переданы округлость шляпки гриба и тугого цветочного бутона, холмистость почвы, на которой они произрастают. Это уже вполне реалистически, а не по-народному плоскостно, орнаментально понятая форма. Изображения действительно заимствованы из книги "Символы и эмблемы", переведенной на русский язык и изданной в России по повелению Петра I в 1705 году. На ее страницах и находится помещенный в круге гриб с глубокомысленным изречением: "что скоро делается и растет, скоро и исчезает".

Холмогорцы, как и многие северяне, любили книжную премудрость. Они собирали старопечатные и рукописные книги, составляли библиотеки (одной из таких библиотек владели дед и отец прославленного резчика Осипа Дудина). Приобретали они и знаменитую книгу "Символы и эмблемы", выходившую в XVIII-XIX веках несколькими изданиями. Известно, что в 1718 году "мастер костяного дела" Андрей Протопопов, будучи в Москве, купил там сразу семь экземпляров этой книги. Конечно, он повез их на север сотоварищам по работе.

Коробочка-сапожок. Сер. XVIII в. Холмогоры, Архангельская губ

Для нескольких поколений холмогорских резчиков, как и для художников других специальностей, гравюры из "Символов" сделались источниками сюжетов и своеобразной школой изобразительного искусства. Мастера, гравируя по кости, копировали детали и целые композиции; перерабатывали их, переводя в рельефы.

Постепенно облик ларцов менялся. Формы их стали напоминать формы мебели. Начиная с 1730-1740-х годов появились облицованные костью настольные кабинеты, секретеры со множеством выдвижных ящичков, створчатыми дверцами, скошенными крышками и фигурными навершиями.

В собрании музея есть один ларец-кабинет довольно больших размеров, массивностью напоминающий крестьянский ларь. Квадратные филенчатые выступы с костяными вставками на крышке и стенках придают пластичность его облику. На этих вставках в технике низкого рельефа исполнен ряд аллегорических изображений. Для владельца ларца они имели смысл наставлений и доброго пожелания. Рассматривая и изучая эти изображения ("иероглифы для человеческого сердца", как тогда выражались), по-своему вольно скомпонованные на основе гравюр "Символов", мы постепенно расшифровываем их содержание и узнаем внутреннюю связь.

На одной из вставок крышки ларца изображена птица в обрамлении крупных рельефных завитков барочного характера. Она сидит на вершине башни и стережет сердце. На другой вставке исполнена композиция, составленная из двух символов: три пошатнувшихся дерева и горлицы по сторонам. Три дерева означают: "Кратка жизнь людей и благодетелей. Полезное всегда нас оставляет скоро". Горлица перед растением: "Иным яд, другим во вред, мне мед",-то есть во всем можно найти себе пользу. Общий смысл двух "картинок" таков: надо охранять свое благополучие и расположение покровителей.

Туалетная коробочка. Сер. XVIII в. Холмогоры, Архангельская губ

На скате крышки среди гребенчатых раковин помещены пеликан, орел и голубь, символизирующие различные человеческие качества. Справа от них галантная сцена на манер популярных лубочных картинок: устремляющиеся навстречу друг другу дама и кавалер. На маленьком квадрате костяной пластинки резчик постарался передать складки одежды, фактуру и узоры тканей, шероховатость почвы под ногами фигурок. Изображения даны в таком низком, характерном для холмогорцев рельефе, что переход от выпуклостей к заглублениям фона едва ощутим. И тем не менее резьба отличается богатством пластических нюансов. На передней стенке изображен олень, выходящий из леса. Его фигура, деревья, завитки обрамления, фантастический лучистый цветок, характерный для орнаментов в стиле рококо, тонко проработаны резцом. Олень - любимый образ косторезов, в системе символических изображений на ларце он означает долголетие.

Кроме рельефов, ларец украшают пластинки с гравированными и подцвеченными черной краской изображениями корабля под парусами возле высокой стены, с которой палят пушки. Этот образ также не случаен и входит в круг иносказаний, развернутых мастером. Корабль под парусами означает искусство управлять своим счастьем, а корабль, плывущий к пристани,- надежду на исполнение желаний ("Желания его вскоре совершатся").

Вещь, украшенная "картинками", смысл которых был хорошо понятен современникам, не только радовала их своей добротностью и красотой, но становилась "теплее", ближе человеку.

Шкатулка. Втор. пол. XVIII в. Холмогоры, Архангельская губ

К середине XVIII века относятся две туалетные коробочки. Одна в виде комодика с типичными для стиля рококо криволинейными формами, другая в виде башмачка на изогнутом каблучке. Каждая сделана из цельного куска моржового клыка и украшена резьбой "на проем". Главные ее элементы - растительные мотивы в виде тонких веточек и рокайльные завитки, в вязь которых органично вписываются фигурки летящих птиц, бегущих за дичью собак, прыгающих зайцев. Коробочки светятся насквозь, очаровывая легкостью костяного кружева.

Может показаться, что из подобных изысканных и модных вещей выветрился дух национального народного творчества. Но нет! Овладев декоративной системой стиля рококо в построении формы предмета и его орнамента, мастера остаются верны традиции, тому внутреннему чувству гармонии, по которому, как бы динамичен ни был узор в деталях, в целом он устойчив, успокоен, уравновешен. Прихотливо изогнутые стенки и крышка коробочки-комодика все-таки подчиняются принципу симметрии. Завитки орнамента и фигурки замыкаются во встречно расположенные раковины. Тем самым полет птиц, бег животных как бы приостанавливается, успокаивается.

Народный вкус проявляется и в таких простых деталях, как скромный растительный бегунок или поясок треугольников с точками внутри, выгравированных на коробочке-башмачке рядом с завитками рокайля. Именно такие незамысловатые мотивы постоянно встречаются в крестьянской резьбе и росписи по дереву.

Дальнейшее развитие стиля холмогорской резьбы ясно отразилось в ларцах второй половины XVIII века. Это, главным образом, прямоугольные шкатулки на фигурных ножках с низкими четырехскатными или плоскими крышками. Шкатулки обиты гладкими белыми, зелеными и коричневыми (мореными в земле) костяными пластинками, сочетающимися с ажуром прорезных вставок, из-под которых виднеется голубой, светло-зеленый, нежно-розовый шелк или просвечивает огоньками золотистая, красная, зеленая фольга.

Мастера уверенно используют и варьируют полюбившиеся приемы сквозной резьбы, раковинчатую орнаментацию. Только завитки раковин лишились сочной моделировки. Теперь они походят на засохшие былинки, напоминают стилизованный рог оленя. Весь орнамент как бы истончился, сделался хрупким. На ларцах этого периода изображены скачущие поджарые зайцы ("токмо во едином бегании смел"), белки, собаки. Облик животных, позы их по-прежнему заимствуются из гравюр "Символов и эмблем".

Более сложная сюжетная резьба исполняется только на дорогих заказных вещах.

В резьбе конца XVIII - начала XIX века исчезают фигурки зверей. Затем исчезают и рокайльные мотивы. Шкатулки приобретают форму квадратных, прямоугольных. Их поверхности членятся строго организованной системой декоративных полос с прорезными орнаментами в виде тугих завитков аканта, напоминающих фризы в архитектуре периода классицизма, цепей овалов, рядов выпуклых бусин - "жемчужников". Шкатулки украшаются вставками с вихревыми и крещатыми розетками из стилизованных акантовых листьев, пальметками, различными геометрическими фигурами, напоминающими снежинки.

В окружении нового орнамента в стиле классицизма появляются и новые сюжетные композиции: жертвенники с пылающими на них сердцами, пастухи и пастушки, амуры со стрелами и колчанами, сцены - аллегории времен года и т. д.

Гребень. Кон. XVIII - нач. XIX в. Холмогоры, Архангельская губ

Типичным для этого времени произведением резной кости является свадебный гребень. Он прямоугольной формы, с длинными зубьями. В его верхней части, как в рамке, помещены две стройные, несколько удлиненные фигуры поморов, одетых в препоясанные рубахи, ниспадающие как античные туники прямыми складками. Одна фигура опирается на якорь - символ надежды, другая держит пылающее сердце - знак любви. Между фигурами поморов - ветви с вензелем, над их головами - птицы, держащие в клювах "гименеев" венок.

Кроме вещей с выраженным бытовым назначением, внимание зрителей в музейной экспозиции привлечет декоративная скульптурная группа, изображающая ненецкую стоянку в тундре. Тут и чум с обитателями, занятыми хозяйством, и охота на медведя или волка, и езда в нартах. Подобные произведения делались в конце XVIII века. В них с особой силой проявляется присущий народному творчеству наивный реализм. Тонкая наблюдательность ощущается в передаче облика ненцев и русских крестьян или солдат, забредших на стоянку, в изображении животных, птиц и даже кривых редких елок. Художники отразили черты родной северной природы, которую они знали как прирожденные охотники.

Создавая скульптурные композиции, резчики решали трудную для себя задачу размещения фигур в пространстве. Их делали уплощенными, укрепляли на широкой подставке в виде площадки, облицованной костью, и распределяли по принципу макета.

Ненецкая стоянка. Кон. XVIII в. Холмогоры, Архангельская губ

Резьба первой половины XIX века представлена в экспозиции народного искусства восьмигранными плоскими шкатулками на точеных ножках-шариках. В них держали карточные фишки, принадлежности туалета, рукоделия. На крышке одной такой шкатулки уже выцветшими чернилами выведена надпись: "Четверг 16 октября 1844 года - В знак памяти". Подобные произведения, хранящие теплоту и прелесть обиходной вещи, имеются в каждом собрании резной кости.

Изготовляли такие шкатулки на протяжении нескольких десятилетий, почти не внося разнообразия в декор. Их откидные крышки и стенки покрыты тонкими пластинками моржовой кости, сплошь прорезанными в мелкую косую сетку. Пластины эти положены на гладкую костяную поверхность основы шкатулки. Никаких цветных подкладок, только строгое сочетание блестящей белой кости и белой сетки, оживленной венком из мелких цветочных гирлянд. В центре крышки - неизменный сноп колосьев с серпом и цветами как символ изобилия. Гирлянды, сноп исполнялись с большой детализацией растительных форм. Резьба на памятниках этого времени измельченная, суховатая.

Коробка для игральных фишек. Перв. пол. XIX в. Холмогоры, Архангельская губ

В произведениях косторезов середины и особенно второй половины XIX столетия все более проступают черты эклектики, утвердившейся тогда в прикладном искусстве. Постепенно снижается художественный уровень изделий. Мастера начинают изготовлять броши, ручки зонтиков, печатей, черенки для ножей, ножи для резания бумаги, портсигары с гладкими крышками, пуговицы. Косторезное искусство шло к гибели. Только после Великой Октябрьской социалистической революции оно возрождается вновь. Три холмогорских мастера Г. Е. Петровский, В. Т. Узиков и особенно В. П. Гурьев не дали оборваться традиции. Они стали учителями первых советских косторезов. Подлинного расцвета это искусство достигло в послевоенное десятилетие. Центром резьбы стало село Ломоносово на Курострове против древних Холмогор. По традиции косторезы создавали вазы, кубки, ларцы, ножи для резания бумаги.

А. Е. и А. С. Гурьевы. Туалетная коробочка 'Новый быт'. 1959. Ломоносово, Архангельская обл

Произведения 1950-х годов отличала простота сквозной резьбы, тонкая проработка рельефов и графичность силуэтов сюжетных миниатюр. Открытием 1960-х годов явилась близость форм предметов к монолитности бивня мамонта, клыка моржа, зуба кашалота. Низкорельефная резьба наиболее полно отвечала идее целостности художественного образа вещи. С 1970-х годов интерес к сквозной резьбе, барочной пышности завитков и пластической моделировке деталей возрождается с новой силой. Полноправное место занимает цветная гравировка.

А. Е. Штанг. Ваза 'Север'. 1977. Ломоносово, Архангельская обл

Село Ломоносово окружают бескрайние просторы низовьев Северной Двины. Голубеющая до самого горизонта земля словно прошита поблескивающими нитями многочисленных рукавов, протоков, разливов реки. Краски природы на родине косторезов холодные, сдержанные. Лишь на заре и на закате загораются то золотом, то малиновым огнем окна изб, как цветная фольга на холмогорских ларцах и шкатулках. Ассоциации с искусством возникают невольно. Здесь начинаешь лучше понимать неповторимость северной резьбы по кости, острее чувствуешь крепкую связь творчества человека с родной ему природой.