Немного истории

...Раньше на искусство смотрели, как на роскошный цветок. Его знали и ценили только короли и вельможи. Оно отъединялось от народа, от толпы; его оберегали, словно боясь, что оно внезапно может дать опору некоей опасной революции.

И что же! Действительно, именно благодаря революции возникли музеи, у художников, как у королей, оказались свои дворцы, и дух независимости и свободы, запечатленный на полотнах великих мастеров, во всех странах был явлен народу.

Эмиль Верхарн. "Рембрандт"

Июль 1710 года. Вверх по Эльбе поднимается корабль с гербом города Гамбурга на флаге. Ошвартовавшись у пристани в Дрездене, дюжие матросы принимаются таскать на берег необычный груз.

Кряхтя, они ставят на землю тяжелые дубовые кадки с еще не виданными здесь, странными растениями.

Горожане толпятся на берегу:

- Смотри, Дитрих, что еще за невидаль такая?

- Говорят, это апельсиновые деревца. Четыреста талеров за штуку.

- Ого!.. А те, серебристые?

- Кажется итальянские оливы. А вон то, подстриженное, - благородный лавр.

- Не слишком ли много лавровых листьев в суп курфюрсту?

- Из благородного лавра супа не сваришь. Скорее - на лавровый венок.

- Дубина! Это - для королевской оранжереи, ты разве не слышал? Мой дядя Отто уже два месяца работает там.

- Где?

- Да у крепостных валов, рядом с площадью, где прошлым летом для датского короля представления устраивали...

Действительно, в городе, неподалеку от дворца курфюрста, в остром углу, образованном старыми крепостными валами, вот уже третий месяц бурлит работа. Разравнивают землю. Роют длинные котлованы для фундаментов. Возят тесаный камень.

Всем делом здесь руководит круглолицый пятидесятилетний человек в мелко завитом парике, свисающем на полные плечи.

Это Маттеус Даниель Пёппельманн, придворный архитектор, любимец курфюрста Саксонского и короля Польши Августа II, прозванного за необычайную физическую силу Августом Сильным.

Оранжерея - очередная прихоть курфюрста, его новое увлечение. Голландский купец Детлефф Клеффекер, проживающий в Гамбурге, нажил немалый капитал, закупая для курфюрста невиданные растения в Голландии, в Италии, в Северной Африке; гранаты, оливы, миртовые деревья; саженцы редкостного розоволистого каштана - "Кастанеа Эквина"; подстриженные пирамидками кусты благородного лавра; причудливые кактусы - "Алоэ Американа". И главным образом - апельсиновые деревья.

К ним у курфюрста особое пристрастие. Четыреста талеров за штуку. Четыреста полновесных талеров из скудеющей казны за деревце с пахучими темно-зелеными листьями...

Люди работают днем и ночью - при свете горящей в бочках смолы. К зиме должны быть вчерне закончены первые сооружения оранжереи. Нежные апельсиновые деревца не терпят холода.

На площадке у крепостных валов быстро растут две дугообразные галереи с высокими, во всю стену, полукруглыми окнами. Здесь будут храниться растения зимой. А летом, вынесенные на площадь, они образуют ароматный сказочный сад. Таковы планы курфюрста.

Но у Маттеуса Даниеля Пёппельманна есть еще и свои планы, свои замыслы.

Девятнадцатилетним неотесанным парнем он пришел из родной Вестфалии в Дрезден. Здесь он учился у Дитце и Кленгеля - старых, опытных баумейстеров. Здесь он сам стал баумейстером и построил свой первый дом.

Десятки сооруженных им зданий украшают теперь городские улицы. Он построил одну из красивейших в городе церквей, и она названа именем его святого - Матфея.

Это немалая честь. Но главного дела своей жизни он все же еще не сделал.

Несколько лет тому назад курфюрст поручил ему постройку дворца, пострадавшего от очередного пожара. Маттеус попросил разрешения съездить в Рим. Там он часами простаивал у мощной двойной колоннады собора Святого Петра, любовался дворцом Барберини, Ватиканской часовней...

Эти здания были построены архитектором Джованни Лоренцо Бернини, одним из величайших мастеров стиля барокко. Торжественное и жизнерадостное, озаренное горячим полуденным солнцем, искусство этого зодчего навсегда запало в душу светловолосому северянину.

Вернувшись из Рима, Маттеус мечтает построить в Дрездене нечто равное смелым произведениям великого Бернини - такое же ликующее и радостное.

В 1709 году он сооружает праздничную декорацию в честь приезда датского короля. Стройная деревянная аркада, полукольцом охватывающая площадь, украшена флагами, коврами, гирляндами зелени и цветов. Толпы народа любуются изяществом и великолепной легкостью постройки. Но ведь это всего лишь недолговечная декорация. Несколько тысяч талеров истрачено на ее сооружение, а срок жизни ее невелик.

И вот теперь, когда курфюрст поручает ему сооружение оранжереи, Маттеус осторожно подсказывает свой замысел, свой план: построить замкнутую группу зданий с большой внутренней площадью - двором.

Пусть сами здания - светлые и прекрасные - служат фоном, постоянной рамкой для празднеств, парадов, торжественных церемоний. Пусть все пластические искусства - архитектура, скульптура и живопись - соединятся здесь во славу курфюрста...

И Август соглашается.

Девять лет - с 1710-го по 1719-й - кипит ночью и днем работа на клинообразной площадке у крепостных валов. Издавна это место называлось "Цвингер" - клетка, западня, ловушка. (Быть может, потому, что острый угол, образованный валами, представлял собой опасную ловушку для вражеских войск.)

Прекрасный ансамбль зданий, растущий здесь день ото дня, сохранит за собой это же наименование.

Цвингер... Сотни людей трудятся здесь, воплощая замысел зодчего. Каменотесы, плотники, лепщики, медники, кузнецы, чеканщики, позолотчики...

Это они возводят стены, настилают мраморные, отполированные до зеркального блеска полы, стеклят огромные окна, чеканят причудливые медные украшения. Это их руками сделаны полные изящества и выдумки капители на бесчисленных колоннах и пилястрах.

Без этих умелых мозолистых рук любой замысел мертв.

Среди мастеровых людей здесь всегда можно увидеть коренастого рыжебородого человека с высоким лбом и колючими, насмешливыми глазами. Поверх богатой одежды он носит фартук каменщика. Короткопалые руки его крепко сжимают молоток и резец.

Это Балтазар Пермозер, придворный скульптор, ближайший помощник, советчик и друг Маттеуса Пёппельманна.

Балтазар Пермозер. Фавны. Центральный павильон Цвингера

Он известен крутым, несговорчивым нравом. Вопреки придворным обычаям, он не сбривает свою рыжую баварскую бороду. Однажды он в припадке гнева вдребезги разбил молотком почти готовую статую - только потому, что заказчик, герцог Вюртембергский, потребовал "облагородить" ее формы.

Он ненавидит аристократов ненавистью потомственного крестьянина. Но ему прощается многое - за талант.

Безжизненные глыбы песчаника расцветают под ударами его резца. Фантазия его неистощима.

Своих знаменитых фавнов, поддерживающих балконный карниз центрального павильона Цвингера, он высекает из цельных глыб камня без предварительного моделирования, по вдохновению. Какой точный глаз, какие умелые руки нужны для такой работы, где один неверный удар резца может погубить все!

Улыбающиеся бородатые фавны получаются у него похожими на грубоватых, добродушных, умных баварских мужиков.

На вершине центрального павильона Пермозер ставит статую Геркулеса, держащего на своих плечах земной шар. У Геркулеса мускулистое тело труженика-борца и напряженное, мудрое лицо мыслителя...

Балтазар Пермозер. Путти. Одна из семидесяти статуй, украшавших балюстрады Цвингера

Год от года все яснее вырисовываются очертания Цвингера - единственного в своем роде архитектурного ансамбля. Дважды ездит Маттеус Пёппельманн в Италию, Францию, чтобы воплотить в своем детище все лучшее.

В Версале - загородной резиденции французских королей - он изучает взаимосвязь архитектуры с окружающей ее природой.

Он знакомится с устройством искусных каскадов и фонтанов, сооруженных архитектором Сантино Соляри в замке Гелльбрунн.

Он приглашает "мастера гротов" Шольце и с его помощью строит в Цвингере знаменитую "Купальню нимф", где живая игра воды в сочетании с причудливой архитектурой и многочисленными статуями создает поистине сказочную картину.

Цвингер. Купальня нимф

Цвингер. Купальня нимф

К 1719 году сооружение Цвингера вчерне закончено. Курфюрст торопит: осенью должна состояться свадьба курпринца - наследника престола.

Четыре недели длятся пышные свадебные празднества.

15 сентября многочисленные гости, расположившиеся на галереях, балконах, на полукруглых наружных лестницах павильонов, наблюдают конный праздник Юпитера - "праздник четырех элементов".

Огромный внутренний двор Цвингера превращен в арену. Обелиски, увенчанные фонарями, делят ее на четыре аллеи.

В первой аллее появляется квадрилья - группа лошадей огненно-рыжей масти. Всадники одеты в пышные алые с золотом костюмы. Красные страусовые перья, подобные языкам пламени, развеваются на их шлемах. Эту квадрилью, олицетворяющую огонь, ведет сам курфюрст Август Сильный.

Наследник его, курпринц, ведет вторую квадрилью. Она олицетворяет стихию воды. Всадники этой квадрильи одеты в лазурно-голубые, шитые серебром костюмы. Их чеканные серебристые шлемы сделаны в виде дельфинов.

Герцог Вейзенфельский едет во главе третьей квадрильи - коричневой с золотом. Это стихия земли.

Четвертая квадрилья - "воздух" - вся в белых костюмах с крыльями. Ее возглавляет герцог Вюртембергский.

Гости восторгаются пышным зрелищем и его рамкой - архитектурой и отделкой Цвингера.

А через две недели, 1 октября, Маттеус Даниель Пёппельманн пишет курфюрсту:

"Ваше Величество, теперь бедные люди хотят получить свои горьким трудом заработанные деньги, дабы не умереть голодной смертью. Есть среди них такие, которые не в состоянии ожидать уплаты даже неделю при нынешней дороговизне..."

Это - о строителях Цвингера. О тех, чьими руками, чьим неустанным многолетним трудом создан великолепный дворец. О народе.

В ярко освещенных люстрами и канделябрами, сверкающих мрамором залах законченных павильонов Цвингера гремит музыка. Льется вино. Столы ломятся от изысканных яств.

А Саксония голодает от засухи, стонет под тяжестью поборов. С августа по октябрь 1719 года мера муки вздорожала с четырех до семи с половиной талеров.

Но в Цвингере празднество следует за празднеством. На смену Юпитеру приходит Меркурий - мифический бог торговли.

Внутренний двор Цвингера расцвечен палатками купцов, пестрыми карнавальными костюмами гостей. На специально сооруженных помостах выступают фокусники, канатоходцы, певцы, акробаты. Апельсиновые деревца стоят вдоль наружных стен галерей на специальных консолях - архитектурных выступах, поддерживаемых скульптурными фигурами...

Цвингер. Апельсиновые деревца

Слава о Цвингере быстро разносится по Европе. Современники уже в 1720 году называют его "не имеющим равных себе".

Но Пёппельманн все еще продолжает строительство. Он заканчивает внутреннюю отделку угловых павильонов, заменяет временные перекрытия галерей постоянными, настилает медные кровли - ведь такие здания строятся на века.

Он сооружает во дворе четыре бассейна с фонтанами, на манер версальских. Строит боковой вход со стороны наполненного водою крепостного рва - знаменитые Коронные ворота...

Цвингер. Коронные ворота

Художники Гейнрих Фелинг и Луи Сильвестр расписывают потолки в двух новых залах.

В 1732 году, через двадцать два года после начала работ, сооружение и отделка Цвингера заканчиваются.

Но у семидесятилетнего зодчего есть еще неосуществленные замыслы: он хочет продолжить ансамбль Цвингера на северо-восток, в сторону Эльбы.

Он уже набрасывает новые планы, но смерть останавливает его руку: 17 января 1736 года траурный звон колоколов во всех городских церквах оповещает горожан о кончине Маттеуса Даниеля Пёппельманна.

Тысячи мастеровых людей идут за гробом при трепетном свете горящих факелов.

Его хоронят в построенной им церкви Святого Матфея.

Еще при жизни Пёппельманна стало ясно, что Цвингер - это не только оранжерея, не только место для карнавалов и празднеств.

В 1720 году лейб-медик курфюрста, доктор Гейхер, заведовавший кунсткамерой - королевской коллекцией редкостей, предложил курфюрсту перенести часть коллекции в Цвингер.

До этого времени кунсткамера находилась в королевском дворце, где ей становилось уже тесно.

Август Сильный, один из просвещеннейших правителей своего века, по-своему любознательный и деятельный, питал особую страсть к собиранию различных коллекций. Он скупал не только апельсиновые деревья, но и всякие другие диковинки: образцы редких минералов, старинное оружие, чучела тропических птиц, скелеты морских рыб, древние рукописи, средневековые физико-математические инструменты, а также картины итальянских, французских и нидерландских мастеров.

Не было такой цены, какую он не уплатил бы за что-либо невиданное, редкое.

И теперь он с охотой согласился перенести кунсткамеру в Цвингер, чтобы сделать это место еще более исключительным, поражающим воображение высокопоставленных гостей.

К 1727 году сюда было перенесено все, за исключением картин.

Таким образом было положено начало Цвингеру-музею.

Картины же здесь развесить было нельзя: стены галерей и павильонов почти сплошь состояли из окон.

К этому времени коллекция курфюрста насчитывала почти две тысячи картин. Они были разбросаны по многочисленным залам королевских дворцов в Саксонии и Польской Силезии.

Идея доктора Гейхера насчет кунсткамеры наталкивает курфюрста на мысль собрать и картины воедино.

Для этой цели он приказывает отвести один из дрезденских дворцов - так называемые "Старые конюшни", и вскоре весь второй этаж громадного здания заполняется развешанными здесь картинами.

В пустых, мрачных залах висят в строгом порядке творения замечательных мастеров Италии, Франции, Германии, Нидерландов, Испании.

Проходят дни, месяцы, годы, и только изредка людские голоса нарушают застывшую тишину.

Картины словно бы заключены в тюрьму. Так же как и драгоценности, которые теперь с особенным рвением коллекционирует курфюрст, они призваны услаждать взоры избранных, особо почетных гостей.

Народ же никогда не видит их. Народ пашет землю, строит города, плавит руду, ткет шелка и сукна, ходит в лохмотьях и гибнет во славу курфюрста на полях сражений...

Цвингер. Вид на центральный павильон

В 1733 году Август II умирает. Его сын Август III - слабый, безвольный, но искренне влюбленный в искусство человек - унаследовал от отца одну лишь страсть: собирать картины.

Никаких средств не жалеет он на покупки. Чуть ли не ежедневно в Дрезден прибывают тщательно упакованные ящики из Венеции, Болоньи, Праги.

Государственная казна истощается, трещит по всем швам, но есть ведь в Европе князья и герцоги, еще более близкие к разорению...

В 1741 году Август III приобретает у обедневшего графа Валленштейна большую коллекцию - двести шестьдесят восемь картин, среди которых находится изумительное полотно голландца Вермеера Дельфтского - "У сводни".

Четыре года спустя, в 1745-м, он покупает за сто тысяч итальянских цехинов сто наилучших картин, принадлежавших моденскому герцогу Франческо д'Эсте; среди них произведения таких великих художников, как Тициан, Корреджо, Рубенс, Гольбейн...

Цвингер. Общий вид. Стрелкой отмечено здание картинной галереи (снимок сделан с самолета в 1943 году)

В "Конюшнях" уже тесно; Август начинает расширение, пристройку здания. К 1747 году закончено новое крыло, получившее название "Иоганнеум". Сюда переносится коллекция. В 1754 году она пополняется произведением, которому суждено было стать жемчужиной Дрезденской галереи, - "Сикстинской мадонной" Рафаэля.

Эту картину курфюрст покупает через посредство болонского художника Джиованнини за двадцать тысяч дукатов у монахов бенедиктинского монастыря Сан-Систо в итальянском городке Пьяченца. По заказу настоятеля этого маленького монастыря картина была в 1515 - 1519 годах написана Рафаэлем и затем двести тридцать пять лет висела в главном алтаре монастырской церкви.

Теперь небогатая братия соблазнилась кругленькой суммой, и замечательное, непревзойденное полотно Рафаэля перекочевало в Дрезден и было надолго скрыто от глаз человеческих в одном из безлюдных залов "Иоганнеума".

Проходит сто лет.

Войны и революционные бури, одна сильнее другой, потрясают Европу.

Давно уже минули времена, когда монархи могли безраздельно властвовать, не опасаясь народного гнева.

24 февраля 1848 года народ Парижа сжигает трон короля на одной из городских площадей.

А через год с небольшим в Дрездене вспыхивает восстание против феодального гнета прусских юнкеров, за общегерманскую конституцию, за права для народа.

Разгораются уличные бои. Сооружением одной из повстанческих баррикад, находящейся на площади Вильдруффер-платц, неподалеку от Цвингера, руководит Готфрид Земпер, архитектор.

Пятнадцать лет назад, в 1834 году, его пригласили из Берлина в Дрезден для постройки нового оперного театра взамен сгоревшего. Тогда Земпер предложил городскому управлению свой план, основанный на замысле Пёппельманна, - продолжить ансамбль Цвингера в сторону Эльбы, включив в него новое здание оперы.

Цвингер. Длинная галерея

Но идея открытого городского форума, доступного для народа, не встретила сочувствия.

Земперу предлагают замкнуть ансамбль Цвингера, не продолжая его. Ансамбль должен быть замкнут зданием, предназначенным для картинной галереи, - таково решение магистрата.

Десять лет боролся Земпер за осуществление своего плана, но не сломил сопротивления. 23 июля 1847 года состоялась закладка первого камня в фундамент нового здания галереи.

Земпер всеми силами души ненавидел тупых магистратских чиновников, послушных исполнителей "высочайшей" воли.

Это был широкообразованный человек, хорошо знакомый с трудами Вольтера, Дидро, Руссо, Монтескье. Он стоял за ограничение королевской власти. И, когда народ поднялся на борьбу за свои права, Готфрид Земпер оказался на стороне народа.

Королевское правительство Саксонии, устрашенное размахом восстания, вызывает на подмогу прусские войска.

Из Берлина в Дрезден спешно прибывает гвардейский Александровский полк прусской армии. Разгораются жестокие уличные бои.

Пруссаки, переправившись через Эльбу, открывают с возвышения Брюльской террасы огонь по опорным пунктам повстанцев, находящимся в районе Вильдруфферплатц.

Зажигательные ядра прусских пушек, не долетая до площади, падают в Цвингер.

Пламя охватывает концертный зал, где еще несколько дней назад Рихард Вагнер дирижировал оркестром, исполнявшим Девятую симфонию Бетховена.

"Не жаль было бы, если б в этом огне сгорели все надутые аристократишки!" - восклицает один из повстанцев.

Но пламя угрожает не аристократам и купцам, отсиживающимся за спиной у имперских войск. Оно угрожает Цвингеру, - и народ самоотверженно бросается на его спасение.

Под убийственным обстрелом люди тушат возникающие там и здесь пожары, спасают бесценные коллекции.

Восстание подавлено превосходящими силами монархии. Участники его подвергаются жестоким преследованиям. Вынужден бежать из города Готфрид Земпер, связавший свою судьбу с судьбой повстанцев.

Проходит шесть лет. Поврежденная часть Цвингера восстановлена. Построено и здание, замыкающее Цвингер с северо-востока. Заканчивает его, по проекту Земпера, друг его - архитектор Карл Мориц Хенель. Готфрид Земпер часто шлет ему письма издалека, полные советов и забот о своем детище.

25 сентября 1855 года в новом здании состоялось торжественное открытие Дрезденской картинной галереи. Это была - пусть небольшая - уступка монархии народу. Отныне сокровища, накопленные многовековым народным трудом, доступны для обозрения; каждый житель Дрездена может увидеть их.

И не только Дрездена. Цвингер постепенно становится местом паломничества сотен и тысяч людей из многих стран мира.

Те, кому дороги завоевания человеческой культуры, в почтительном молчании обходят великолепные галереи и павильоны, любуются воздушной легкостью архитектуры, игрой водных струй, восхищаются совершенством бесчисленных статуй.

Часами простаивают они у знаменитых шедевров живописи. Велика сила искусства: оно связывает поколения, оживляя прошлое, оно помогает людям познать себя и окружающий мир, оно рассказывает о жизни далеких стран, о неугасимом стремлении человека к совершенству, о его мечтах и борьбе за лучшее будущее. Оно объединяет людей.

Посетители надолго останавливаются у суровых, полных жизненной правды полотен Рембрандта, у картин Рубенса, пропитанных буйными соками фламандской земли. Они всматриваются в лица властных вельмож на портретах кисти Веласкеса и в простодушные сценки сельской и городской жизни, изображенные на полотнах Яна Брейгеля "Бархатного", Давида Тенирса...

Бесконечно разнообразны впечатления посетителей Дрезденской галереи. Но с совершенно особым чувством входят они в небольшой зал, находящийся в северо-восточном углу здания.

...Мягкий северный свет льется сквозь окна. Стены обтянуты итальянской тканью, шитой скромным узором. Шесть рядов кресел. А впереди - мраморный постамент, и на постаменте - картина. Чеканная надпись на фризе строгой алтарной рамы: "Рафаэль Санти". Тишина...

Сколько людей сидело в этих креслах в благоговейном молчании, в раздумье!

Бывали здесь и наши великие земляки: Жуковский, Белинский, Суриков, Репин, Александр Иванов...

Федор Михайлович Достоевский, живя в Дрездене, приходил сюда чуть ли не ежедневно, чтобы провести тихий час перед картиной, которую замечательный русский художник Крамской назвал "портретом того, о чем думали народы".

Мечтали побывать здесь и мы, приближаясь к Дрездену в мае 1945 года.