23.09.2008

Куда пришагали правой

Свое 20-летие галерея «Ковчег» отмечает выставкой из фирменного цикла «Незабытые имена». На сей раз главным героем экспозиции выступает Александр Поманский – еще один художник, чей взлет пришелся на 1920-е – 30-е годы.

Картина из цикла «Незабытые имена»

Все-таки не зря говорят о послереволюционном десятилетии как о поре расцвета искусства. Такое впечатление, что список интересных авторов, заявивших о себе в те годы, никогда не будет полным. Из-за того, что большинство из них остаются неизвестными широкой публике, значимость их наследия вовсе не умаляется. Например, Александр Поманский дожил до середины 60-х рядовым членом Союза художников, ни разу не удостоившись ни наград, ни даже персональной выставки. Как многие, побывал за решеткой в период «большого террора» (правда, сумел оказаться на воле, избежав приговора), после войны был исключен из творческого союза – за то, что на своей картине слишком сочувственно изобразил пленных немцев. В остальном его биография никакими знаменательными вехами не отмечена.

Но были в жизни Поманского те фантастические времена, когда все казалось возможным.

Именно графика 1920-х – 30-х годов составила монографическую выставку в «Ковчеге».

Скорее всего, художник успел отдать дань передовым течениям – об этом свидетельствует ранняя «Абстрактная композиция». Но душа его явно тянулась к фигуративному искусству. Кстати, это была распространенная тенденция среди тогдашних молодых художников – еще до того, как авангард начал подвергаться официальному искоренению. У Поманского в работах можно найти две параллельные линии развития. С одной стороны, он увлекался натурным рисованием, с другой – имел наклонность к гротеску и декоративности. Иногда даже возникает ощущение, что прикладывали руку к этим листам совершенно разные авторы.

Но манеры органично уживались в одном человеке.

На их перекрестии возникали книжные иллюстрации – этому жанру художник отдал много времени и сил. Стиль книжных рисунков вполне укладывался в господствующую эстетику тех лет, что не должно сегодня восприниматься в качестве упрека. Если канон хорош, не грех ему соответствовать. А вот воцарившийся вскоре казенный стиль иллюстрирования уже не давал художникам проявлять индивидуальность в рамках заказа.

Авангардистом, как уже говорилось, Александр Поманский не был, но примыкал к кругу «левых» художников и литераторов, чьим безоговорочным кумиром оставался Владимир Маяковский. Назвать этих двоих близкими друзьями было бы преувеличением, но взаимная приязнь, безусловно, существовала. По-настоящему дружескими выглядели отношения Поманского с сестрой поэта – их обоюдные симпатии сохранились на десятилетия. Можно лишь догадываться, какой шок испытал художник, узнав о самоубийстве Маяковского. В угольном портрете, исполненном прямо у гроба, этих переживаний не видно – есть лишь добросовестная документация трагического момента.

Портрет вообще был одним из любимых жанров этого художника.

Он умело варьировал технику рисования, то огрубляя черты модели, то наделяя их нежностью. А в изображении городских сценок предпочитал гротеск. В экспозиции можно видеть целую серию подобных зарисовок – например, сделанных в ресторане эпохи НЭПа. Эти и другие листы в чем-то перекликаются с манерой немецких экспрессионистов, хотя у нас традиционно принято считать их влияние на российских художников незначительным. А в некоторых работах проглядывает откровенный символизм – еще одно направление «буржуазного искусства». До определенной поры Поманский не боялся экспериментировать.

Пожалуй, именно такая внутренняя свобода, помноженная на крепкое ремесло, интереснее всего для современного зрителя.

Эти качества присутствуют не только у титанов, но и у художников «второго ряда». Как раз с внутренней свободой и боролся режим, пытаясь подменить ее верностью идеалам социализма. В случае с Поманским это удалось наполовину: свобода исчезла, но вряд ли ее место заняло нечто идеологически выверенное. Скорее всего, художник продолжал работать из-под палки, делая то, что требовалось. Но это, как говорится, уже другая сказка – поздние работы автора на выставку не попали. В них, наверное, тоже можно обнаружить характерные приметы времени, но любоваться ими едва ли получится. Так выходило с творчеством не одного лишь Поманского: человек еще жив, а художник давно закончился – по причинам совсем не личным. И все же хорошо, что в биографиях тех людей существовал период надежды и раскованности. Значит, все было не напрасно.

Источники:

1. Газета.Ru