26.03.2009

Украина, которую мы потеряли

В селе Малая Каратуль, что на Украине, жил когда-то местный гений Панас Ярмоленко – пахарь и художник. Избранные произведения народного портретиста можно увидеть сейчас на его персональной выставке в галерее «Проун».

Работа Панаса Ярмоленко

Наивное искусство может быть разным, необязательно «наивным» в буквальном смысле слова. Эта характеристика обычно относится к профессиональным умениям (или их отсутствию), а не к авторскому сознанию. Простодушные с виду картинки нередко источают вековую мудрость, недоступную интеллектуалам. Вот и портреты Панаса Ярмоленко, которого с долей условности можно назвать украинским Пиросмани, вовсе не так наивны, как покажется с первого взгляда. За ними проступают и традиционный уклад сельской жизни, и слом этого уклада, и драматизм отдельных судеб.

Хотя мыслей о чем-то драматическом здесь возникать вроде бы не должно.

Наоборот, в глаза сначала бросается лирическая парадность. Все эти Кондраты Манишки и Иваны Дорошенко в праздничных косоворотках, нарядные «гарны дивчины», умилительные детишки и фундаментальные бабушки преподнесены в самом наиблагостном, почти идиллическом контексте. Панас Ярмоленко рисовал не для себя, а на заказ или для продажи, так что руководствовался народными представлениями о красоте и респектабельности. Мужчины должны выглядеть солидными, дамы – миловидными, дети – воспитанными, пейзажи – умиротворяющими.

В 20–40-е годы прошлого столетия самодеятельный художник изобразил одного за другим, персонально или в составе семейства, едва ли не всех обитателей родного Переяслав-Хмельницкого района.

Впрочем, несмотря на популярность творчества Ярмоленко, он вряд ли разбогател на этом поприще – по рассказам, продолжал работать в колхозе и на личном приусадебном участке, а живописи предавался лишь в свободное время. Манеру свою сформировал, скорее всего, по наитию (никаких достоверных сведений о его художественном образовании до нас не дошло). Писал чаще не с натуры, а по фотографиям, добавляя от себя костюмы и антуражи. За спинами его героев обычно красуются виды родного села. Из печных труб на хатах вьется дымок, трепещут листочки на березах, в пруду плавают белые лебеди. Иногда для пущей романтичности Ярмоленко добавлял синие горы на горизонте, хотя в тех местах под Киевом гор отродясь не бывало. Забавное и неожиданное совпадение порывов: приблизительно из тех же соображений голландские художники некогда в свои равнинные пейзажи забабахивали скалы итальянского образца.

Не очень достоверно, зато красиво.

Так вот, о драматизме. Все эти люди на портретах – исконные земледельцы, крестьяне в неисчисляемом колене и одновременно члены новой общности под названием «советский народ». То бишь колхозники, коммунисты и беспартийные, бойцы Красной армии, полегшие в годы войны. Между прочим, многие портреты как раз этими военными годами и датированы. Они не перестают быть идилличными, хотя некоторые из персонажей, есть подозрение, находились в ту пору на фронте. Панас Ярмоленко брал фотографии и воссоздавал на холсте свой торжественный канон, несмотря на все невзгоды.

Тут как раз и кроется та наивная мудрость, с которой мы начали. Каждый портрет – концентрат личной биографии, упакованный во вневременную форму.

Персонажи запечатлеваются для вечности, так что неуместно вкладывать в изображение сиюминутные настроения.

Все пройдет, перемелется – мука будет. В действительности же эта крестьянская философия рушилась на глазах. И жанр народного портрета уходил вместе с нею – Панас Ярмоленко был одним из последних художников такого типа, если не самым последним.

Его работы для сегодняшнего зрителя должны бы казаться не просто забавными раритетами, а свидетельствами канувшей навсегда сельской цивилизации. Которая, в отличие от городской, мало изучена, плохо описана и почти совсем не понята следующими поколениями.

Источники:

1. Газета.Ru