Загадки Портлендской вазы

Группа исследователей во главе с Ричардом Уайтли из Школы искусств Австралийского национального университета выступила с заявлением, что знаменитый шедевр Британского музея – так называемая Портлендская ваза – была изготовлена вовсе не тем способом, каким считалось. Гипотеза Уайтли и его коллег касается не только Портлендской вазы, а все античных изделий данного типа.

Портлендская ваза в экспозиции Британского музея

Ваза представляет собой сравнительно небольшой стеклянный сосуд с двумя ручками. Ее высота составляет 24,5 сантиметров, максимальный диаметр 17,7 см, диаметр у устья 9,3 см, высота ручек 9,6 см, ширина ручек 1,8 см. Изготовлена она, скорее всего с 1 по 25 год нашей эры. Сделана ваза из двуслойного стекла, внутренний слой синий, внешний – непрозрачный белый. Белый слой послужил основой для рельефной резьбы. Искусный мастер вырезал из стекла несколько фигур и окружающие их предметы. Уровень исполнения настолько высок, что порой предполагают, что это был знаменитый резчик Диоскурид, подпись которого встречается на некоторых античных камеях. Правда, нигде не встретилось упоминаний, что Диоскурид работал также и по стеклу.

Образец резьбы по стеклу. Сатир с младенцем Дионисом. Стеклянная плитка из Помпей

Техника резного стекла возникла в римскую эпоху, около 30 года до н. э. Она использовалась исключительно для изготовления очень дорогих предметов роскоши. резьба делалась после остывания сосуда резцами и сверлами. Рельефы на стеклянных изделиях действительно напоминали резьбу на камеях того же периода. Но из-за хрупкости стекла их сохранилось куда меньше, чем каменных камей. Известно лишь около 200 осколков и 15 целых предметов: вазы и чаши. Общими для них оказываются белые изображения на темно-синем или черном фоне и мифологические сюжеты. Существовал этот вид прикладного искусства недолго, примерно с 30 года до н. э. по 60 год нашей эры, затем пережил период возрождения с конца III века до эпохи правления Константина Великого и его сыновей (60-е годы IV века). Во второй период существования резьбы по стеклу внешний светлый слой иногда делали полупрозрачным, имитируя горный хрусталь.

Портлендскую вазу часто называют вершиной этой техники. Но ученые так и не смогли решить, что же изобразил на ней античный мастер. Рельефы Портлендской вазы разделяются на две сцены. В первой из них под деревом сидит женщина, тело ее обнажено, ноги укутаны тканью. У ее ног поднимает голову странного вида змей, сверху летит Амур с луком и стрелами. Женщину держит за руку стоящий слева обнаженный юноша. Рядом с юношей стоит колонна, на которую опирается фриз храма. Мужчина постарше стоит в отдалении справа, опираясь локтем на согнутую в колене ногу, и смотрит на них.

На противоположной стороне вазы женщина под деревом приподнимается с ложа, видимо, просыпаясь. Справа от нее сидит женщина с жезлом, слева мужчина. Оба они смотрят на проснувшуюся женщину. Рядом с мужчиной невысокая стела. Разделены обе сцены изображениями голов странных рогатых существ. Рога их охватывают основания ручек вазы.

В первой сцене исследователи часто видели мифологические свадьбы: или брак Пелея и Фетиды, или встречу и брак на острове Наксос Диониса с Ариадной. В последнем случае фигура справа – Силен. Также предполагался сюжет, связанный с культом императора Октавиана Августа. Тогда на вазе изображается зачатие будущего императора богом Аполлоном, явившимся его матери Атии Юлии Бальбе в облике змеи. Земной отец Октавиана Гай Октавий спокойно за этим наблюдает. Или же мужчина с бородой может быть Энеем, приплывшим в Италию героем Троянской войны, который считался далеким предком рода Юлиев (к этому роду относилась и Атия Бальба).

Первая сцена на Портлендской вазе

Вторая сцена на Портлендской вазе

Другие авторы полагали, что перед нами соблазнение Марка Антония Клеопатрой (со змеей, которая потом принесет ей гибель). В этом случае мужчина с бородой становится мифическим предком Антония – Антоном, сыном Геркулеса, укоризненно смотрящим на падение своего потомка. Наконец, в юноше и женщине видели Александра Македонского и мать его Олимпиаду, змей в этом случае опять-таки изображал Аполлона.

Оформление ручки Портлендской вазы

Интерпретаций второй сцены чуть меньше. Просыпающуюся женщину считали Гекубой, только что увидевшей сон о том, что ее сын погубит Трою. Или же Ариадну, которую спящей оставил на Наксосе Тесей. Наконец, предполагали, что это сестра Октавиана Августа Октавия Малая, которую считали идеалом благородных качеств римской матроны. Она страдает, так как ее муж Марк Антоний покинул ее ради Клеопатры. Ее окружают ставший богом Октавиан и богиня Венера (или же Ливия, жена Октавиана).

Первым упомянул эту вазу французский ученый Никола-Клод Фабри де Пейреск (1580 – 1637), который состоял в переписке практически со всеми выдающимися людьми Европы того времени. О вазе он рассказывает в письме 1601 года к художнику Рубенсу. Пейреск сообщает, что ваза была найдена в Риме, в гробнице Монте-дель-Грано, располагавшейся к юго-востоку от стены Сервия Тулия. В то время ошибочно считали, что данная гробница принадлежит императору Александру Северу и его матери Юлии Мамее. Полагали даже, что ваза служила для хранения пепла императора после кремации.

Гравюры Джованни Батисты Пиранези из серии «Римские древности». Саркофаг из гробницы Монте-дель-Грано. Задняя часть саркофага и ваза. Прорисовка изображений на вазе и рельефа на саркофаге (1756)

Пейреску явно нравилась ваза. Ее рисунок долгие годы висел на стене в его спальне. Ему же принадлежит одна из интерпретаций первой сцены, ныне отвергаемая. Он считал, что женщина, это Брисеида, тогда молодой мужчина, вероятно, Ахилл, а бородатый – Агамемнон. А вся сцена изображает момент, когда после примирения Агамемнон возвращает Ахиллу любимую рабыню.

Также Пейреск сообщал Рубенсу, что ваза теперь находится в коллекции кардинала Франческо Марии дель Монте. В 1626 году вазу приобретает Антонио Барберини, племянник римского папы Урбана VIII. Семейство Барберини владеет вазой на протяжении почти двух столетий, поэтому долгие годы ее называли «вазой Барберини». В последней трети XVIII века вазу унаследовала Корнелия Барберини-Колонна, которая продала ее шотландцу Джеймсу Байресу, занимавшемуся торговлей предметами искусства. Байрес где-то между 1778 и 1780 годами продал вазу британскому послу в Неаполе сэру Уильяму Гамильтону. Тот вывез вазу в Англию, где ее купила вдовствующая герцогиня Портлендская Маргарет Кавендиш-Харли.

Маргарет Кавендиш-Харли, герцогиня Портлендская

Леди Маргарет состояла в кружке ученых женщин, вошедшем в историю под названием «Синие чулки», и была увлеченным коллекционером. Она владела собственным музеем, где были собраны произведения искусства, диковинки из разных мест Земли от Лапландии до островов Тихого океана, «предметы трех царств природы», а при музее имелись зоопарк и ботанический сад. Увы, Маргарет умерла в 1785 году, а после ее смерти по требованиям кредиторов, коллекция была распродана на грандиозном аукционе, продлившемся с 24 апреля по 3 июля 1786 года. Правда, некоторые шедевры купил сын Маргарет третий герцог Портлендский Уильям Генри Кавендиш-Бентик. Он наукой интересовался мало, зато дважды побывал премьер-министром. Благодаря ему ваза надолго поселилась в Балстроде, усадьбе герцогов Портлендских, и получила свое нынешнее название.

Знаменитый Джозайя Веджвуд изготовил с разрешения герцога копию вазы из изобретенного им «яшмового фарфора». Надо сказать, что создание копии оказалось очень трудоемкой задачей, поэтому исследователи полагают, что античный резчик по стеклу должен был работать над этой вазой не менее двух лет.

В 1810 году четвертый герцог Портлендский передал вазу в экспозицию Британского музея, сохранив право собственности. Там ей пришлось пережить драматические события. 7 февраля 1845 года ваза некий Уильям Ллойд после недельного запоя пришел в зал музея и кинул фрагментом античной скульптуры в витрину с Портлендской вазой, разбив ее. Он был арестован и обвинен в умышленном причинении ущерба, но адвокат указал, что закон об этом правонарушении ограничивает его применение уничтожением предметов стоимостью не более пяти фунтов. Тогда Уильяма Ллойда судили за разбитую витрину и приговорили к штрафу в три фунта или же двухмесячному тюремному заключению. Он сидел в тюрьме, пока кто-то анонимно не заплатил его штраф по почте. Герцог Портлендский отказался возбуждать гражданский иск об ущербе, так как не хотел, чтобы родственники преступника пострадали «из-за акта безумия, который они не могли контролировать».

В течение года реставратор Британского музея Джон Даблдей собирал Портлендскую вазу по кусочкам. Он успешно справился с задачей, хотя в конце концов осталось 37 маленьких осколков, которые он не сумел никуда вставить. О них надолго забыли. В 1929-32 годах, шестой герцог Портлендский выставил вазу на продажу в Christie's, но никто не смог заплатить требуемую цену. В 1945 году Британский музей выкупил вазу у седьмого герцога.

Джон Даблдей с восстановленной им вазой и картиной, изображающей ее обломки

В 1948 году к хранителю музея Бернарду Эшмолу обратился некий мистер Крокер, который показал ему 37 стеклянных осколков и спросил, не принадлежат ли они Британскому музею. С удивлением Эшмол понял, что это части Портлендской вазы. Оказалось, что реставратор Даблдей решил заказать футляр с 37-ю отделениями, чтобы хранить эти осколки, один из сотрудников музея передал их мастеру по фамилии Габб, который занимался изготовлением разного рода коробок и ящиков. Но все участники этого дела один за другим умерли, и осколки достались вдове мастера Габба, которая и попросила Крокера выяснить их происхождение.

Когда осколки вернулись в музей, решено было вновь реставрировать вазу, но на место удалось поставить лишь три из тридцати семи фрагментов. К концу 1980-х годов клей, использованный реставраторами ослабел, поэтому возникла необходимость новой реставрации. С 1 июня 1988 года по 1 октября 1989 года Найджел Уильямс и Сандра Смит разобрали вазу на куски, фотографируя каждый момент демонтажа, очистили все следы старого клея, подобрали на отдельных фрагментах наиболее удачный новый клей и вновь собрали вазу. Удалось поставить на место почти всё, кроме нескольких малых фрагментов. С тех пор ваза спокойно стоит в музейном зале, и хранители рассчитывают, что она долго не потребует вмешательства.

Что же нового сказали о вазе австралийские ученые? Дело в том, что долгое время полагали, будто Портлендская ваза была изготовлена стеклодувом. Дутое стекло долго не было известно древнему миру. Еще древние египтяне умели делать из жидкой стеклянной массы трубки и нити, придавать им нужную форму, разрезать на отдельные бусины, обрабатывать застывшее стекло. Умели формовать стеклянные сосуды, покрывая расплавленным стеклом “шишку” из песчаника, обернутую тканью и насаженную на длинную палку. Такую заготовку вращали, чтобы слой стекла стал равномерным. Умели и отливать из стекла мелкие изделия. Но приблизительно с начала нашей эры возникает и искусство стеклодувов.

Поскольку для Портлендской вазы такая дата годится, остановились на этом решении. Два цветных слоя, по мнению ученых, получили следующим образом: сначала сделали удлиненный пузырь из темно-синего стекла, а затем погрузили его в тигель с расплавленной белой стеклянной массой. И потом стеклодув выдул уже двуцветную вазу.

Но Ричард Уайтли и его коллеги полагают, что для создания не только Портлендской вазы, но и, возможно, всех изделий из античного резного двуслойного стекла, была использована принципиально другая техника, известная как pate de verre, что можно перевести как «стеклянная паста» или даже «стеклянное тесто». Современным изобретателем ее считается французский скульптор и мастер художественного стекла Анри Кро (1840 – 1907), долгие годы работавший в Сервской мануфактуре. Однако есть свидетельства, что подобный метод создания стеклянных изделий был известен в античном Египте. Описания сходных технологий находят и у Плиния Старшего.

Pate de verre состоит в том, что мелко измельченное, до состояния порошка, стекло закладывают в форму вместе со связующим веществом. В печи стеклянные гранулы сплавляются, образуя заготовку изделия. Затем его охлаждают и, если надо, полируют. Данная техника позволяет получать разноцветные изделия, положив в нужную часть формы стеклянные гранулы нужного цвета.

К такому выводу команда Уайтли пришла после изучения мелких осколков сосудов, выполненных в том же стиле, что и Портленская ваза и хранящихся в коллекции классического отделения Австралийского национального университета. Точнее, после изучения мельчайших пузырьков воздуха, заключенных между темно-синим и белым слоями. Форма этих пузырьков говорит, что изделие не могло быть получено стеклодувом.

Изображение фрагмента стекла на томограмме

В исследовании Ричарду Уайтли помог Тим Сенден (Tim Senden) из Школы физики и инженерного дела Австралийского национального университета, где имеется компьютерный томограф. Ученые рассмотрели структуру стекла при помощи томографии. А после Сенден создал математические модели образования пузырьков в стекле и обнаружил, что они не совместимы с образцами пузырьков, возникающих в стеклодувном процессе.

Пузырьки воздуха в стекле

«Мы видели конфигурацию пузырьков в стекле, которая является результатом нажатия и поворота, – говорит Ричард Уайтли – Я считаю, что холодное гранулированное стекло было уложено в форму, а затем туда был помещен пузырь расплавленного синего стекла и прижат к стенкам формы, покрытым белыми гранулами. Вы просто не получили бы пузырь такого размера и плоской формы при помощи дутья». То есть, по предположению Уайтли и его коллег, античный вариант техники «стеклянной пасты» состоял в том, что расплавленное стекло одного цвета служило для спекания гранул другого цвета, когда мастер прижимал его к стенкам формы. Затем, когда сосуд охлаждался, белый слой спекшегося стекла служил материалом для резчика.

Как говорит Уайтли, в 1990-е годы Розмари Лирке (Rosemarie Lierke) уже высказывала гипотезу о том, что белый слой Портлендской вазы получен из спекшихся гранул, но в ее предположение не поверили другие ученые, а технические средства того времени не позволили получить подтверждение гипотезы.

О своих выводах Уайтли и его коллеги рассказали 4 ноября на конференции Ассоциации истории стекла (The Association for the History of Glass) в Британском музее. В дальнейшем Уайтли, который и сам опытных художник, работающий со стеклом, намерен создать копию Портлендской вазы с использованием реконструированной им методики.