Ипподром

Расположенный в узкой ложбине константинопольский ипподром издалека не был заметен. Его мраморная подкова, вмещающая 100 тысяч зрителей, внезапно открылась перед ошеломленным посольством. Белые трибуны поднимались одна над другой в виде амфитеатра, увенчанного колоннадой. С колоннады открывался вид на Босфор с бесчисленными кораблями, на кипарисы азиатского берега, на башни и портики примыкавшего к ипподрому дворца, на бесконечное море кровель, куполов, триумфальных арок.

Константинопольский ипподром был великолепен. Навесы из шелка защищали многотысячную толпу от южного солнца. Арена покрывалась благовонной пылью или цветами. Возницы въезжали на колесницах, отделанных золотом, сверкая драгоценными одеждами. Особенно роскошна была сбруя коней, выкормленных и тренированных под надзором императорских управителей.

Портик ипподрома был украшен множеством статуй, шедеврами древнегреческого искусства: в свое время император Константин дочиста ограбил храмы Эллады и греческих городов Малой Азии. Константин понимал толк в искусстве.

Еще более удивительный "музей" был устроен на арене.

Посреди подковы тянулся невысокий каменный помост, вокруг которого совершали свой бег запряженные четверками колесницы. На помосте громоздились памятники и статуи. Здесь высился гигантский обелиск из единого куска розового гранита, вывезенный из Египта Феодосием Великим и установленный им на четырех бронзовых кубах. Невдалеке сверкал другой обелиск, облицованный позолоченными бронзовыми плитами. Тут же стояла бронзовая статуя Геркулеса, большой палец которого был толще талии обыкновенного человека. Статуи императоров Феодосия, Грацнана, Валентина соседствовали с фигурами знаменитых атлетов и другими бронзовыми и мраморными изваяниями. Среди них были четыре бронзовые змеи с золоченой чашей, отлитые в 479 году до н. э. в честь победы греков над персами.

Произведения разных эпох и народов, свезенные из многих стран, установленные без какой-либо системы или плана на террасе вдоль ипподрома, производили странное впечатление, подавляли хаотическим разнообразием.

Зрители, занимавшие трибуны константинопольского ипподрома, делились на партии "зеленых" и "синих". Обе партии враждовали и их места были разделены стеной. Стена окружала и арену.

Толпа зрителей была страшной силой, которой побаивались и могущественные владыки. На ипподроме не стеснялись высказывать мнение о вельможах, чиновниках и даже о самих императорах в выражениях непочтительных и едких. Распаляясь спортивным азартом, зрители нередко поднимали мятежи, и их приходилось усмирять здесь же на мраморных трибунах.

Трибуна императора была настоящей крепостью с толстыми стенами и приспособлениями для боя. Для большей безопасности она не имела сообщения ни с ареной, ни с местами зрителей. Подземный ход вел к ней из дворца. В нижней части трибуны находилась проезжая арка, через которую колесницы въезжали на арену, над аркой нависал балкон для телохранителей, а выше открывалась аркада императорской ложи, увенчанная четверкой бронзовых коней работы великого скульптора Лисиппа с острова Хиос. При трибуне был зал и покои, где император переодевался в парадный костюм.

В своей ложе император появлялся под восклицания зрителей: "Взойди!" И он действительно восходил, словно солнце, появляясь из потайного хода во главе высших сановников государства и прославленных полководцев. Император торжественно осенял народ крестным знамением и затем давал знак. Сановник бросал на арену платок, что и было сигналом начала игрищ.