Декоративное и прикладное искусство

И миниатюры, и графика процветали в XVII в., но, пожалуй, наибольшего развития достигло декоративное и прикладное искусство.

Изделия «золотых дел мастеров» составляют основную массу сокровищ Оружейной палаты Московского Кремля. Оклады, напрестольные кресты, цаты, потиры, братины, чарки, ковши, стопы, серьги самой тонкой работы сверкают там в витринах, унося нас в мир сказочной роскоши, царской, церковной или боярской. Но это не все, ибо в Оружейной палате, когда она была не музеем, а «кузницей» прикладного искусства, работали и «литцы» (литейщики), и чеканщики, и басменщики, и «сканных и черневых дел мастера». Искусство эмали особенно обогатилось в XVII в. благодаря широчайшему распространению расписной или живописной эмали. Но и это не все. Не перечислить всех видов искусства, творимого для украшения, что подарил нам этот век. Белокаменная резьба и изразцы; декоративная резьба по дереву (роскошные иконостасы и «напрестольные сени», решетчатые двери, золоченые клиросы); слесарное мастерство (так называемая золотая решетка кремлевского Теремного дворца являет нам сплошное кружево спиралевидных завитков с ромбами, цветами, диковинными чудовищами и скоморошьими головами); шитье, в которое в изобилии, дотоле невиданном и уже чрезмерном, вводятся золото, жемчуг, драгоценные камни.

Изба в селе Кошине. 1813 г. Архангельская область

Украшательское излишество — вот, пожалуй, основной грех декоративного и прикладного искусства XVII в. И потому, несмотря на богатейшую фантазию, проявляемую мастерами, и на виртуозность их техники, XVII век не может быть признан веком высшего расцвета декоративного и прикладного искусства. В предыдущем веке орнамент строго выполнял свою функцию: стелясь по сосуду или кресту, орнамент не только следовал структуре (тектонике) предмета, но выявлял ее еще полнее и ярче. В XVII в. орнамент стал самоцелью. Предмет, произвольно покрываемый эмалью, драгоценными камнями или изображениями, служил мастеру всего лишь предлогом для орнаментального расточительства. В результате получались изделия часто замечательные по работе, богато отделанные, что называется «не жалея средств», но внутренне неоправданные и потому художественно несовершенные.

И все же лучшие достижения народного творчества живут и в самых роскошных изделиях того времени. Золотой ковш царя Михаила Федоровича (в Оружейной палате) украшен драгоценными камнями, жемчугом, чернью, но форма его, найденная задолго до XVII в., та же, что и у деревянных крестьянских ковшей.

Золотой ковш царя Михаила Федоровича. 1624 г. Гос. Оружейная палата

Увы, очень мало сохранилось деревянных изделий, созданных тогда народными мастерами для деревенского обихода. Тем драгоценнее дошедшие до нас ковши и скобкари от самых крохотных, умещающихся на ладони, до огромных, сработанных из корневищ. В них радуют конструктивная ясность, спокойное благородство формы и ее целесообразность.

Заря XVIII века. По словам Пушкина, «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, при стуке топора и при громе пушек». Наступила новая эра нашей истории, отмеченная и новым искусством. Что же дало этому новому искусству искусство предшествовавшей эры?

Резные царские двери из церкви Иоанна Предтечи в Толчкове. Последняя четверть XVII в. Деталь

На этот вопрос убедительно отвечает М. В. Алпатов в следующих строках, которыми мы и закончим нашу книгу о великом художественном наследии Древней Руси: «Это был переворот, равного которому не пережила культура ни одной другой страны Европы. Русские люди смело преодолели все трудности и вступили на новый путь. Но это не значит, что в процессе ломки старого погиб весь опыт древнерусского творчества. Его традиции сохранились и позднее. И это сказалось не в том, что отдельные художники нового времени следовали древнерусским мастерам и заимствовали у них отдельные мотивы и формы. Подлинная связь с традицией оказалась полнее всего в тех случаях, когда русские художники решали новые задачи, поставленные новыми историческими условиями, но опирались при этом на всю совокупность художественного опыта Древней Руси. Истинными наследниками и продолжателями дела древнерусских мастеров были не стилизаторы, создатели «ложнорусского стиля» в архитектуре или церковных росписях XIX века, но такие творцы архитектурных форм, как Баженов и Захаров, такие живописцы, как Александр Иванов и Суриков».