Уэно Макото

Одним из ведущих мастеров в направлении "народной гравюры" является художник Уэно Макото. Его творчество в своих главных характерных чертах и особенностях сформировалось еще в довоенные годы. Он принадлежит к числу тех художников, искусство которых всегда было связано с развитием актуальных и важных проблем современной гравюры Японии.

Уэно родился в 1909 году в префектуре Нагано в семье врача. В его роду были профессиональные художники, и он считает себя их преемником. Он начал рисовать с раннего детства, участвовал на выставках и был неоднократно премирован на детских художественных конкурсах.

Как и большинству художников его поколения, Уэно не удалось получить законченного художественного образования. В 1931 году за участие в студенческом движении он был исключен из Токийского художественного института, где учился на педагогическом факультете, готовясь стать преподавателем рисования. Его обвинили в нарушении государственных законов, он был арестован и просидел в тюрьме несколько месяцев. Еще до поступления в институт Уэно пробовал писать маслом, в средней художественной школе рисовал в стиле "нихонга", а гравюрой начал заниматься сразу при поступлении в институт. После исключения из института он долгое время был рабочим на железной дороге, уделяя творчеству лишь свободное от работы время.

Рис. 33. Уэно Макото

Художественная деятельность Уэно началась в тот период, когда "движение пролетарского искусства", подавленное волной реакции, было уже на исходе, а большинство его сподвижников фактически прекратили творческую работу. Тем не менее идеи "пролетарского искусства" оказали большое воздействие на молодого художника, и он сделал их знаменем всей своей жизни.

Первые гравюры Уэно стали появляться в начале 30-х годов¹. Сначала он резал гравюры для новогодних открыток, а в 1931 году сделал первый станковый лист "Нищие в Уэно", отмеченный остротой социального видения, ярким и самобытным графическим языком.

¹ (Свои первые работы Уэно подписывал псевдонимом "Утимура")

С 1935 года художник принимает активное участие в выставках общества "Кокуга-кай", на которых его работы неоднократно премировались.

К этому времени он уже преподавал в школе рисование, а по вечерам увлеченно занимался гравюрой.

Рис. 34. Жажда

Технические навыки ксилографии Уэно приобрел еще в годы учебы, а встречи с известным мастером Хирацка, его дружеская поддержка помогли художнику окончательно определить свой дальнейший путь. Формирование творчества Уэно совпало с общим подъемом, который переживало графическое искусство во всем мире. 20-е - 30-е годы нынешнего столетия ознаменовались успехами молодой советской ксилографии, демократической гравюры Китая и утверждением искусства прогрессивных мастеров Западной Европы, особенно Кэте Кольвиц и Франса Мазерееля. Уже в конце 30-х годов Уэно создает такие зрелые по мысли гравюры, как "Костер" (1938), "Разгрузка корабля" (1938), "Грузчик" (1939), "Беседа" (1939), "Материнская любовь" (1940), "Сборщик тряпья" (1940), в которых каждый образ насыщен большим и глубоким внутренним содержанием. Любовь и ненависть, нужда и возмущение, горе и гнев, трагедия и сила сопротивления трудящихся становятся основной темой его ранних графических работ.

Рис. 35. Материнская любовь

Поденные рабочие, грузчики, рыбаки, крестьяне, дети бедняков, люди суровой жизни и нелегкого труда - главные герои его произведений. Их отличают массивные пропорции фигур, большие сильные руки, суровые лица. Художник воспринимает человека в социальном плане, в неразрывном единстве со средой, с той атмосферой, в которой он живет и трудится. В скупых и выразительных деталях быта он раскрывает жизнь простых людей в ее повседневности. Его образы отличаются большим разнообразием типовых характеристик, не снижающих жизненной правды, а всячески ее подчеркивающих. Экспрессивный лаконизм и активность самой гравюрной формы, пластическая выразительность каждого образа глубоко воздействуют на зрителя.

Произведения художника этих лет привлекают законченностью композиции, а гармоничное соединение объемности и плоскостности, введение тонов и полутонов серого цвета смягчают резкие контрасты черно-белой гравюры и придают ей особую глубину. Эти гравюры с трудом можно назвать жанровыми. Художника интересует не внешняя сторона жизни, не развитие событий, а нечто постоянное, обыденное и вместе с тем глубоко значительное. Главное в них - человек и все, что связано с ним. Художник воспринимает его как социальный и классовый типаж, как активную и действенную силу.

Глубокая личная нота страдания за человека, повышенная экспрессия чувств - все это в какой-то степени сближает ранние работы Уэно с искусством европейских экспрессионистов. Не случайно свое знакомство с западной гравюрой он начал с произведений Кэте Кольвиц, художницы, необычайно близкой ему по духу и характеру творчества.

Рис. 36. Флейтист

Графическое искусство Уэно развивалось в неразрывной связи с исторической судьбой японского народа. Созданные им до войны гравюры овеяны большой любовью к простым людям, искренним интересом и симпатией к их труду и жизни. Больше того, в них всегда ощущается душевная боль и чувство внутреннего протеста против социальной несправедливости. В то время, когда буржуазное искусство воспевало милитаризм, создавая слащавые ультрапатриотические картины, когда в условиях реакции и наступления фашизма подавлялась всякая живая и острая мысль, художник Уэно создавал свои гравюры "Нищий в Уэно" (1943), "Крестьянский труд" (1943), рисующие бедственное положение простого народа. Именно в этот период он выступил с призывом к художникам за создание "сэйкацу ханга", то есть гравюры, рассказывающей о жизни простого народа. В годы войны, находясь в глубокой провинции, в префектуре Кагосима, художник занимался преподаванием и работал в мастерской по изготовлению игрушек. В 1941 - 1943 годах он создает гравюры "Крестьянин", "Обед", "Жажда", "Читка газеты", "Продажа бычка", "Разносчик воды" и другие, логически продолжающие начатую им до войны тему. Жизнь в провинции дает ему богатый материал для создания гравюрных листов, рассказывающих о жизни японской деревни. Гравюры этого периода носят скорее повествовательный, чем обобщенный характер. Художник больше тяготеет к описанию событий, хочет запечатлеть образы простых людей в повседневной, будничной обстановке в суровое время войны. Он как бы собирает, накапливает отдельные факты, анализирует то, что видит вокруг себя. Эти гравюры внешне спокойны, эпичны, драматизм и протест кажутся как бы спрятанными внутрь. Их отличает большой органический интерес к жизни народа, строгая обобщенность образов. Они также интересны особым приемом использования в пределах монохромной гравюры различной интенсивности черного цвета.

Рис. 37. Сборщик тряпья

Вскоре после окончания войны Уэно возвращается в Токио и включается в активную профсоюзную деятельность, попадая в самую гущу народного движения за демократизацию страны. В первые послевоенные годы он еще продолжает создавать гравюры, внешне напоминающие его довоенные произведения, но уже в 50-х годах в них активно проступают новые черты в характере образов и в самой графической манере. Его произведения становятся эмоционально более напряженными, в них все сильнее и острее начинают звучать драматические ноты. В этих гравюрах уже остро чувствуется ответственность художника перед обществом за каждое свое произведение.

Рис. 38. Крестьянин снежной страны

Пятидесятые годы в Японии отмечены нарастанием народных выступлений, в которых внутренние экономические и политические проблемы увязывались с международной борьбой за мир. Непрекращающиеся испытания американского ядерного оружия в Тихом океане и угроза новой атомной войны породили в стране мощное движение в защиту мира, в которое включилась большая часть интеллигенции, деятелей культуры и искусства. Это не могло не наложить глубокий отпечаток на искусство Уэно, тонкого и чуткого художника, откликающегося на все события, волнующие его народ.

Рис. 39. Слепые

Ясное понимание коренных противоречий буржуазного мира, живая связь с реальной борьбой народных масс, большой накопленный опыт способствовали серьезному перелому, наступившему в творчестве художника. В 50-х годах он выступает как зрелый мастер, имеющий свой собственный голос, свои темы и образы. Его произведения становятся более глубокими по идее, по мыслям и чувствам, в них заложенным.

Рис. 40. Дровосек

Трагедия небольшого рыбацкого судна "Фукурю-мару 5", в 1954 году попавшего в зону радиации в районе американских ядерных испытаний в Тихом океане, вновь всколыхнула всю страну и вызвала острый накал общенародной борьбы. Художник откликнулся на эти события созданием целого ряда острых и злободневных работ: "Фукурю-мару 5" (1954), "Сбор подписей" (1955), "Жажда" (совместно с художником Нии, 1956). Каждое из этих произведений он посвящает различным этапам народной борьбы, рисует сцены, потрясающие своей правдивостью и силой убеждения. При этом он находит такие яркие образы, с помощью которых его замысел получает конкретное, предметное воплощение.

В самой графической манере Уэно появляются черты детализации, некоторой композиционной дробности, вытекающие из стремления сделать свое произведение предельно доходчивым. Проблема усиления образной выразительности произведения в то время еще не стояла перед художником. Постоянный интерес к темам общественного звучания, стремление сделать свое искусство насыщенным более глубоким содержанием и одновременно близким и понятным народу, становится главным принципом творчества. Художник начинает искать новые темы и образы, вынашивает идею создания гравюр на тему Хиросимы и Нагасаки - величайшей трагедии японского народа, к которой обращались уже многие художники.

Рис. 41. Бойня. Лист из серии

Но перед тем как приступить вплотную к воплощению этой важной темы, Уэно создал серию гравюр "Бойня", над которой он работал около двух лет (1957 - 1959).

Рис. 42. Договор безопасности. Год 1960

Идея создания серии возникла неожиданно. Один из знакомых Уэно предложил ему поехать на крупные бойни в Ниигата, познакомиться с условиями жизни "эта"¹ с тем, чтобы привлечь внимание широкой общественности к их тяжелому социальному положению. В Ниигата художник наблюдал, как работают на бойнях люди "презираемой" профессии, видел, как они вручную (почти таким же способом, как это было в феодальную эпоху) убивают животных. Бойни в Ниигата ошеломили Уэно. Это место массового уничтожения животных как-то невольно вызывало тягостные ассоциации с войной.

¹ (Эта - сложившаяся с феодальных времен каста людей, занимающихся забоем животных, считалась самой презираемой. И хотя в конце XIX века юридически положение эта было уравнено, в действительности их социальный статус как низшего сословия сохраняется до сих пор)

Серия "Бойня" состоит из четырех листов, в которых художник показал различные моменты забоя. Здесь есть остродраматичные сцены, где изображены животные, которых ведут на убой, а они сопротивляются, вырываются, пытаются убежать от человека; есть мрачные листы с пейзажем бойни, с черепами и костями животных на первом плане. Особая острота в передаче отдельных сцен нашла свое выражение в деформации и искаженности образов.

Уэно оставил эту серию незавершенной, рассматривая ее как произведение промежуточного характера, необходимое для осмысления большой и важной темы, посвященной Хиросиме и Нагасаки. Приблизительно в то же время художник заканчивает другую серийную работу под названием "Сожженная пагода" - ряд листов с изображением руин сгоревшей древней пагоды в токийском парке Уэно. Эти гравюры, необычайно красивые по цвету, поражают мастерским использованием серебристо-серого, мерцающего тона. Серия в целом имеет глубокий философский смысл. Создавая образ сгоревшей пагоды с обуглившимися, покосившимися балками, который еще хранит красоту некогда прекрасных и совершенных форм древней архитектуры, художник вдохновенно любуется ими. Он показывает сожженную пагоду с различных точек зрения, в различных масштабах и ракурсах, заставляя зрителя вместе с ним рассматривать и наслаждаться красотой форм и силуэтов памятника национальной культуры, поврежденного, но еще продолжающего жить своей особой жизнью. Образ сожженной пагоды под резцом художника становится символом дисгармонии и разрушения, крушением многовековой культуры и надругательством над красотой.

Глубокая образность, богатство и разнообразие приемов и средств выразительности черно-белой гравюры, тонкая разработка переходов в пределах одного цвета объединяют все листы серии в единый гармоничный образ - в памятник-символ, в прекрасное творение рук человеческих, искалеченное войной.

Рис. 43. Сожженная пагода

В эти же годы наряду с сериями "Сожженная пагода" и "Бойня" Уэно завершает цикл интересных гравюр, посвященных его соотечественникам, простым людям Японии. Гравюры "Флейтист", "Продавщица сои", "Сборщик тряпья", "Обед угольщика", "Портрет матери", "Женщина с зонтиком" отличаются глубокой человечностью. Герои его гравюр - это люди, которые живут рядом с ним, которых художник видит постоянно. Именно поэтому столь жизненны образы, созданные Уэно. В гравюрах художника заметно усиление интереса к передаче психологической характеристики, более детальной разработке человеческого лица. Если в ранних произведениях Уэно человек лишь представитель какой-то определенной среды, группы, класса, то теперь художник стремится придать своим образам черты конкретности и индивидуальности. Эти гравюры не могут не трогать зрителя своей светлой гуманистической направленностью.

Рис. 44. Рука и голубь. Из серии 'Хиросима'

В этом цикле гравюр можно отметить появление некоторых новых черт и в манере художника: черный и серый цвета стали обогащаться за счет использования множества оттенков. Характерно для этого цикла художника и широкое применение нюансировки серебристо-серого цвета, придающего гравюре особую пластичность, смягчающего резкость контрастов черного и белого. Высокое мастерство исполнения, блестящее владение разнообразными техническими приемами ксилографии, в том числе и "итамэ охан" (травление доски, напоминающее офорт), позволили художнику добиться большого количества оттенков, передать тончайшую градацию тональных переходов, начиная от светло-серого до густой бархатной черноты.

Рассматривая работы Уэно 50-х годов, понимаешь, что и серия "Бойня", и "Сожженная пагода", и, наконец, цикл гравюр, посвященных жизни простых людей страны, явились подготовительным этапом в поисках той глубины в осмыслении явлений, той активной формы, к которым стремился художник, обдумывая свою главную работу. Уэно, как художника и гражданина, все больше волновала и захватывала тема Хиросимы, требовавшая от него особого проникновения, обобщения образов и выбора приемов. Ему хотелось сказать свое слово, по-новому выразить свое отношение к пережитому. Большинство произведений на эту тему было создано сразу после войны, Уэно обращается к ней только в конце 50-х годов.

В 1959 году серия "Хиросима" впервые была показана в Лейпциге на Международной выставке, посвященной десятилетию всемирного движения борцов за мир. Серии была присуждена Золотая медаль, а самого художника избрали почетным членом Комитета международных выставок Всемирного Совета Мира.

Серия "Хиросима" кажется сделанной как бы на одном дыхании. Она состоит из трех листов, в которых художник попытался пластически-образно раскрыть смысл общечеловеческой трагедии. В двух из них он запечатлел измученных долгой болезнью девушку и пожилого мужчину, перенесших атомный взрыв, тех, кого в Японии называют "хибакуся" ("жертва"). Третий лист носит обобщенно-символический характер: на нем изображена обезображенная язвами человеческая рука и голубь с опаленными крыльями. Если в первых двух листах художник шел путем детализации, показа тяжелых ран и рубцов, обезображенных конечностей, то третий как бы обобщает все это и доводит изображение до символа.

Работа над серией потребовала от Уэно многократного посещения Хиросимы, встреч с ее жителями. Каждая поездка давала новый материал для серьезных философских раздумий. В серии художник ставил себе целью не только напомнить о страданиях людей, но и вскрыть главный конфликтный узел современного общества - борьбу сил мира и гуманизма против насилия и войны. Хиросима заставила художника глубоко задуматься над проблемой гуманизма - одной из наиболее важных проблем современности.

В этой серии (особенно в третьем листе) можно заметить, что Уэно отходит от простой фиксации фактов и обращается к глубокому анализу явлений. Богатые личные впечатления продиктовали художнику новые образы и формы, помогли выработать особый пластический язык, отличающийся монументальностью и яркой образностью.

Сразу по завершении этой работы Уэно начинает обдумывать идею создания другой серии, посвященной трагедии Нагасаки. Серия окончательно созрела и сформировалась после того, как художник побывал в 1961 году в этом городе и увидел все собственными глазами. Он много встречался с "хибакуся", разговаривал с ними, наблюдал их жизнь в госпиталях. Впечатлений было так много, что они требовали скорейшего воплощения в зримые художественные образы. И он с нетерпением приступил к осуществлению своего замысла.

Большинство японских художников посвятило свои произведения Хиросиме, где погибла основная масса жертв атомного взрыва (260 тысяч человек). В Нагасаки же погибло наполовину меньше, и сам характер взрыва был иной, чем в Хиросиме, - наземный.

Своеобразный облик города Нагасаки тесно связан с его историей. Постоянная, издавна сложившаяся торговля с европейцами наложила определенный отпечаток на его архитектуру. Здесь повсюду можно было увидеть множество построек европейского типа, особенно католических церквей, во всем было заметно влияние европейской культуры.

В результате взрыва город был полностью разрушен. Прошло свыше 25 лет после катастрофы. Нагасаки за это время успел залечить раны, и теперь мало что напоминает о следах былого бедствия. Незаживающие раны остались только на теле и в сердцах людей, которых не могли излечить ни время, ни лекарства, ни лучший уход врачей. Обо всем этом прежде всего и хотел рассказать в своей серии Уэно.

В Нагасаки художника интересовал не столько своеобразный колорит города (хотя он создал несколько цветных пейзажных гравюр), сколько люди, живые свидетели атомного взрыва, очевидцы трагедии, те, кто стал жертвой последних безумных конвульсий войны. И их судьбы художник раскрыл не как личную тему, а глубоко общественную, философскую, в которой нашли свое отражение важнейшие проблемы эпохи.

Уэно посещал специальные больницы и госпитали, встречался с больными, разговаривал, страдал и переживал, собирал и впитывал все виденное. Его положение осложнялось тем, что он был лишен возможности делать зарисовки с натуры на месте (нельзя было заставлять позировать изуродованных людей), приходилось все увиденное восстанавливать по памяти.

За время пребывания в Нагасаки он увидел море страданий, много такого, от чего перехватывало в горле и каменело сердце. Хотелось кричать на весь мир, чтобы все знали об этом.

Так постепенно в сознании художника возникали контуры будущей серии как стремление увековечить страдания людей в зримых художественных образах. Для создания этого произведения художнику потребовалось огромное внутреннее напряжение, большая собранность моральных и физических сил. Вернувшись в Токио, он как бы заново пережил и прочувствовал все виденное в Нагасаки. Образ города-мученика откристаллизовался и очистился от всего случайного, наносного. Возникли возвышенные образы, наполненные страданием и гневом, болью, надеждой и мечтой.

Первые листы серии "Нагасаки" экспонировались под названием "Гэмбаку-но Нагасаки Уэно Макото ханга-тэн" (выставка гравюр Уэно Макото "Нагасаки и атомный взрыв") 6 августа 1962 года в Нагасаки в День памяти жертв атомного взрыва.

В последующие годы художник продолжал работать над серией, включая в нее все новые и новые листы.

Интерес общественности к новой работе Уэно вылился в требование организовать передвижные выставки по стране. Серия "Нагасаки" объехала множество городов и поселков, вызвав широкий отклик, особенно у тех, кто сам был непосредственным свидетелем катастрофы.

Отзывы посетителей о выставке, отклики прессы, письма жертв атомной бомбардировки и свои личные впечатления от посещения Нагасаки и встречах с людьми художник собрал и издал в виде отдельной книги под названием "Нагасаки и атомный взрыв", вышедшей в свет в сентябре 1968 года и переизданной в виде альбома в 1970 году.

К настоящему времени вся серия состоит из 70 листов (не считая 20 листов подготовительного характера, связанных с серией). Серия включает в себя 54 листа малого формата (размер 6×6 и 18×12) и 16 - большого (40×30 и 90×60).

Рис. 45. В ту ночь. Заглавный лист серии 'Нагасаки'

"Нагасаки" - одно из наиболее сильных и значительных произведений Уэно. Это не просто показ ужасов и бедствий людей, переживших атомный взрыв. Это эпопея, посвященная огромным человеческим страданиям. В ней заложено глубокое раздумье художника над судьбами народа, воспринимающего войну как самую большую социальную трагедию. И как всегда у Уэно, здесь остро ощутимы не только общечеловеческие горе и скорбь, но также и протест против несправедливости и жестокости капиталистического мира. И эта нерасторжимость идей страдания и борьбы является определяющей чертой произведения.

"Нагасаки" - не обычное серийное произведение, в нем нет единой композиционной и сюжетной линии, объединенной общим смыслом. Техника исполнения каждого листа, его размеры, приемы также различны. Каждая гравюра выступает самостоятельным и законченным произведением, без сюжетно-логической связи с предыдущими листами. В то же время они едины общей эмоциональной настроенностью - главная мысль рождается из совокупности всех частей.

Характер образов серии, ее художественный язык отличаются от ранее созданных работ Уэно большей экспрессией и обобщенностью. Очевидно, острая потребность высказать все пережитое заставила художника искать новые, более емкие формы художественного выражения. Рассказывая о том, как он работал над серией, Уэно подчеркивал, что об ужасах войны уже нельзя говорить так, как это делали художники в 50-х годах, что для этого нужны иные художественные средства. Свои творческие принципы он сформулировал в статье "Атомный взрыв в Нагасаки и мое творчество".

"В этой серии я изменил в какой-то степени свой художественный метод и перешел от детального и "репортажного" к более обобщенному и символическому. Этому предшествовал длительный период осмысления всего моего творчества и самоанализа. Переход к новому стилю не был обоснован изменением мировоззрения и идейной концепции. Вечно живое, меняющееся и развивающееся человеческое мышление оформилось в видимые, реальные образы, которые сами как бы перевернули меня изнутри. Подобное душевное состояние привело меня в мир, который был мне до сих пор неизвестен.

Мой художественный метод, как мне кажется, не переходит границ "реалистического психологизма". Каждый художник для отображения в художественной форме любого явления должен опираться прежде всего на реальную социальную основу. Проблема, которая его остро волнует, должна целиком завладеть им"¹.

¹ (Написание статьи относится к 1961 году. Частично она была использована в каталоге персональной выставки художника. Полностью она приводится в книге "Нагасаки и атомный взрыв", изданной в Токио в 1968 году на японском языке)

В этой статье художник говорит не только о характере своего художественного метода, но и объясняет существо тех изменений, которые наметились в его творчестве в ходе работы над серией.

Заглавным листом серии стала гравюра "В ту ночь" (1961 - 1962), которая была воспроизведена на рекламном плакате персональной выставки художника. Это очень сильное и предельно выразительное по своему эмоциональному содержанию произведение, которое должно было вводить зрителя в повествование о трагедии города Нагасаки. На абсолютно черном фоне тонким белым штрихом как бы процарапана фигура обгоревшего человека, лежащего на земле. Она кажется выхваченной лучом света из темноты. Человек лежит на спине и протягивает руку жестом, взывающим о помощи. Где-то у его ног мы замечаем еще одну человеческую руку, и тогда постепенно начинаем понимать, что здесь не один человек, что это картина большого человеческого бедствия, трагедии многих людей.

Тонкий, словно процарапанный, штрих в этой гравюре кажется необычайно легким и воздушным. Черный фон, огромная черная масса, расплывшаяся вокруг, создает впечатление какой-то гнетущей, темной силы, одолевшей человека. Эта игра на контрастах изобразительных средств - тонкий ажурный штрих и сгущающаяся масса черного пятна - создает основной смысловой стержень произведения.

Рис. 46. Памятник Нагасаки

Огромную силу эмоционального воздействия заключает в себе черный фон, который передает высокую степень концентрации чувств и активно участвует в создании художественного образа. Но этого Уэно показалось недостаточно. Он делает еще один вариант печати заглавного листа, теперь уже на красном фоне, усиливая впечатление от кровавой трагедии. Заглавный лист служит как бы увертюрой ко всей серии. Систематизируя остальные 70 листов, их можно разбить условно на три группы: гравюры остродраматического характера, в которых показаны реальные картины бедствий и разрушений; гравюры, в которых художник сочетает трагические мотивы с символическими и аллегорическими образами, и гравюры, посвященные изображению голубя как выражения надежды и светлой мечты о мире. Первые листы серии: "Война", "Крик матери", "Спаслись", "Пепел смерти", "В ту ночь", "Лицо Нагасаки" (1962) невелики по размеру. Их отличает особая внутренняя напряженность и острота выражения человеческих переживаний, большая сила обобщенно-образного решения. Каждым движением линии, штриха художник создает целую картину, передает атмосферу страданий, человеческой катастрофы. Перед нами проходит вереница скорбных образов, жертв атомной бомбардировки, страшные сцены трагического дня, воссозданные художником. Сознательно обнажая детали и подробности человеческой трагедии, художник дает остро почувствовать зрителю боль и страдание. Для этого он использует самые разнообразные художественные средства: тонкую штриховку, чередование больших масс и свободных плоскостей, рваный контур, как бы впивающийся в плоскость листа. Нередко для придания еще большей экспрессии и заострения образов художник деформирует человеческие фигуры. Художественный язык от листа к листу все более усложняется, становится метафоричным, обобщенно-условные формы начинают преобладать над реальными. В гравюрах "Памятник Нагасаки", "На земле атомного взрыва", "Образ Нагасаки" (1963) художник прибегает уже к иным средствам художественной выразительности. Отказавшись от подробности и детализации в описании реальных событий, он создает образы монументальные, полные глубокой символики, рожденные высоким накалом чувств и переживаний художника.

В этом отношении интересна гравюра "Памятник Нагасаки", поражающая своей четкой композиционной завершенностью. Элементы, которые составляют ее композицию - голова богини Возмездия, городские часы, показывающие время взрыва в Нагасаки, и голубь мира - это три глубоко продуманных символа, доведенных до большого монументального звучания. При этом все три части органически увязываются логикой мысли в единый и цельный законченный образ.

Уэно рассказывал, что, когда гравюру увидели жители Нагасаки, они восприняли ее как проект памятника своему городу. Именно по их просьбе он дал ей это название.

Черты монументальности и символики отличают и гравюру "Лицо Нагасаки". Здесь художник изобразил фрагмент лепного украшения - головку ангела католического собора в районе Урагами, который оказался в эпицентре взрыва. Храм был полностью разрушен, от него сохранились лишь отдельные архитектурные детали и обломки скульптурных фигур, некогда его украшавших. Лицо ангела передано с необычайной экспрессией, а вся фигура выражает страдание и гнев, как бы символизируя образ города-мученика. Чудом уцелевшая скульптура выступает как единственный обвинитель, выполняя роль богини Возмездия предыдущей гравюры. В серии "Нагасаки" необычайно многогранно получило отражение множество проблем, непосредственно затронувших художника. Глубокий показ губительных последствий войны в различных аспектах (от прямой изобразительности плаката до концентрированного символического обобщения), сочетание трагических и жизнеутверждающих мотивов дают цельное представление о главной идее произведения.

Уэно до сих пор не прекращает работу над серией "Нагасаки", создавая все новые и новые образы, выбирая все более активные и действенные средства художественного воздействия.

Его гравюры, законченные в последние годы - "На земле атомного взрыва" (1968), "Старая женщина из Нагасаки", "На месте взрыва" (обе - 1970), - отличаются от листов раннего периода большей сложностью художественно-образного языка, усилением символики и экспрессии.

Рис. 47. Двое, оставшиеся в живых

Они свидетельствуют о том, что в творчестве художника наметился явный перелом в поисках живописной выразительности в гравюре, появилось более широкое использование символико-ассоциативных образов. Усложненным построением композиции, сочетанием как бы случайных элементов (обезображенные руки и человеческие лица, обломки разрушенных зданий) художник подводит зрителя к образному строю своих композиций, где в сложной, далекой от однозначности форме осмысляются важнейшие проблемы современной жизни.

Рис. 48. Взгляд

При всей необычности трактовки темы всегда ощущается ясная целеустремленность, чувствуется глубоко пережитая действительность, богатое знание материала, стремление создать емкий эмоциональный образ. Художник доводит образное воздействие своих произведений до такой степени трагического и нервного напряжения, что они воспринимаются как крик души, естественный взрыв чувств.

Рис. 49. Руины Нагасаки

Было бы неверно, анализируя серию "Нагасаки", видеть в творчестве Уэно только мрачные, трагические стороны и не замечать его светлой гуманистической направленности. Серия "Нагасаки" могла бы быть односторонне понятой, если бы мы не рассмотрели входящего в нее целого цикла гравюр с изображением голубя. Мотив голубя как воплощение гармоничного, светлого и оптимистического начала, мечта человечества о мире органически вплетается в мрачную и трагическую тему Нагасаки, смягчая ее нервное напряжение.

Рис. 50. Лицо Нагасаки

Впервые гравюры с изображением голубя появляются у Уэно в 1959 году в серии "Хиросима", где художник изобразил на одном листе искалеченную руку человека и раненую птицу. В 1963 году он создает известную гравюру "Хабатаки" ("Взмах крыльев"), в центре которой голубь, набирающий силы, готов взлететь в небо. Поводом для создания этой гравюры послужил реальный случай из жизни художника. У него был близкий друг Оои Киёси - жертва атомной бомбардировки в Нагасаки, с которым он много лет переписывался. В тот момент, когда пришло сообщение о смерти Оои, под окном у художника с шумом захлопал крыльями и взвился в небо голубь. "Мне показалось, что именно в это время, - рассказывал художник, - душа моего друга превратилась в птицу и улетела". (Согласно буддийской религии человек после смерти продолжает жить в другом воплощении.) "Я решил запечатлеть этот жизненный эпизод в композиции с голубем"¹.

¹ (Уэно Макото. Нагасаки и атомный взрыв. Токио, 1970, стр. 58)

Рис. 51. Ангел из храма Урагами

В гравюре "Хабатаки" голубь изображен на густом черном фоне. Сильные, динамичные, полные внутреннего движения штрихи и линии создают образ живой и осязаемый. Головка птицы выступает белым силуэтом на темном фоне, а легкие, словно вздыбленные порывом ветра перья характером штриха напоминают живое, трепещущее пламя. Художник стремился изобразить не самое птицу, а смелый порыв ее движения, в котором есть что-то от огня и пламени.

Рис. 52. На месте атомного взрыва

В некоторых композициях Уэно встречаются изображения голубя и человеческой руки ("Страстное желание", 1963; "Голубь на ладони", 1964; "Птенец", 1968). Художник объединяет здесь два разнохарактерных образа: птицу с ее легким, пушистым оперением и сильную, мужественную руку человека. Голубь у Уэно не только общепринятый символ мира, но и олицетворение чего-то хрупкого, слабого, нуждающегося в защите большого и сильного человека.

Рис. 53. Старая женщина из Нагасаки

Уэно любит и часто изображает птиц. Они всегда выступают у него выражением стихийного, свободного движения, олицетворением природного начала, символом жизненных сил. Уэно создал большое количество черно-белых и цветных гравюр с изображением голубя. В его новогодних поздравительных открытках также часто фигурирует тема голубя. Однако сам характер изображения птицы у него неизменно разный, и эмоциональный образ птицы всякий раз меняется: то нервно-трепетный, как в листе "Полет" (1959), то спокойный и ясный, как в гравюре "Надежда" (1964).

Рис. 54. На месте взрыва (В)

В ряде гравюр Уэно с изображением голубя ("На месте взрыва "А", "Обнаженные раны"), созданных в 1966 - 1968 годах, ощущается обостренная напряженность и тревога. Взлохмаченные, с вздыбленным оперением птицы полны внутреннего беспокойства и все больше напоминают трепещущее пламя. Наряду с этим в 1968 году им была создана цветная гравюра "Рассвет", тонкая и живописная по цвету, где изображены два голубя на фоне алеющей утренней зари, с необычайно радостным, приподнятым ощущением занимающегося дня.

Рис. 55. На месте взрыва (Д)

Другой, часто встречаемый мотив в гравюрах Уэно - человеческие руки. Изображая крестьян, рабочих, Уэно всегда стремится показать их большие и сильные мозолистые руки. У жертв атомного взрыва в серии "Хиросима" он также прежде всего видит их руки, искалеченные и деформированные болезнью. В композиции, состоящей из протянутых вверх человеческих рук. названной художником "Договор безопасности, год 60-й", очень убедительно передан тот боевой дух борьбы, которым был охвачен японский народ, выступивший против американской оккупации летом 1960 года.

Рис. 56. Пламя и птицы

Руки в гравюрах Уэно являются наиболее важной деталью в подаче образа человека. Мягкие, добрые руки матери в гравюре "Мать", безжизненные мертвые руки в гравюре "В ту ночь", скрюченные, обезображенные руки в гравюре "Памятник Нагасаки", сильная, мужественная рука, выпускающая на волю голубя, в листе "Страстное желание". Характер изображения человеческих рук всегда предельно выразителен и эмоционален, передает душевное состояние человека. Недаром один из листов серии "Нагасаки" с изображением искалеченной руки был назван художником "Гнев Нагасаки", а в двух листах, созданных в 1970 году, носящих название "На месте взрыва", художник вводит в композицию обожженные, искалеченные руки людей, выступающие как символ страданий, обобщенный образ человеческой трагедии.

Серия "Нагасаки" - одно из самых значительных произведений Уэно, задуманное им как эпический рассказ о страданиях народа и его светлых надеждах. Образы жертв атомной бомбардировки - это крик отчаяния, сгусток боли и человеческих переживаний. Своим драматическим звучанием они близки известным панно Маруки "Ужасы Хиросимы". Ио у Уэно образ человека совсем иной, чем у Маруки. В отдельных листах художник видоизменил его настолько, что он уже даже не человек, а "хибакуся", символ действий грозных, надчеловеческих сил, которые угрожают всей гармонии жизни.

Рис. 57. Голубь на ладони

В серии "Нагасаки" художник хотел создать памятник погибшим и страдающим. Отсюда мужественная передача человеческого горя, отсюда и монументальная убедительность его образов. Они властно воздействуют на зрителя, не позволяют отмахнуться от воспоминаний и мыслей, навеянных гравюрами. В книге отзывов на выставке гравюр Уэно один из посетителей писал: "Стыдно признаться, что, не будь этой выставки, мы бы иной раз и не вспомнили о жертвах атомной бомбардировки, о том, что пережили люди из Нагасаки. Художник Уэно помог нам приобщиться к этому миру страданий, о котором люди никогда не должны забывать"¹. Серия "Нагасаки" по своим художественным достоинствам, масштабу охвата материала, эмоциональной глубине, философскому осмысливанию жизни является не только наиболее значительным произведением Уэно. Беспощадная правдивость, значительность темы, высокая степень образного обобщения, глубина постижения человеческих чувств, воинствующий гуманизм художника ставят серию в ряд значительных произведений современного мирового искусства. Творчество Уэно, особенно серия "Нагасаки", показало, какими богатыми возможностями обладает современная гравюра для раскрытия больших общечеловеческих проблем.

¹ (Уэно Макото. Нагасаки и атомный взрыв, [1968], стр. 18)

Серия "Нагасаки", как и всякое значительное произведение, нелегко далась художнику. Он работал над нею 10 лет и продолжает дополнять ее все новыми и новыми листами. Он много раз менял технику, использовал различные стилистические приемы. Одни листы выполнены в ясной, реалистической манере ("Спаслись"), в других преобладает символика и повышенная экспрессия ("Памятник Нагасаки"), в третьих заметны черты деформации и абстрагирования формы ("На месте взрыва"). При общей направленности серии различное художественное воплощение диктовалось различным образным решением, и часто для наиболее активного воздействия на зрителя художник использовал самые разнообразные средства. Высказывания Уэно со всей очевидностью убеждают, что для него экспрессионизм и нарочитая деформация никогда не становятся самоцелью, а созданные им образы всегда находятся в пределах реального, жизненно-оправданного. Вот что говорит об этом художник: "И я сам, и мой художественный метод претерпели существенные изменения с тех пор, как я стал работать над темой "Нагасаки". Эта тема изменила меня так глубоко, что я даже сам не предполагал. В то же время цель творчества оставалась прежней: понять объект, сжиться с ним, сделать его своим. Не было никакой необходимости менять основную творческую позицию, образ мышления. Мои произведения, наполненные чувствами жертв войны, заставили вновь апеллировать к их чувствам. "Нагасаки" изменила меня как художника, мои произведения приобрели символический характер и как бы перешагнули за грань "привычного" реализма. Но я не боюсь изменений стиля, которые возникают в результате поисков. Я только хочу, чтобы эти изменения были подлинно творческими"¹.

¹ (Уэно Макото. Нагасаки и атомный взрыв. Токио, 1970, стр. 66)

Рис. 58. Рассвет

Действительно, специфический художественный язык Уэно лишь отражение всей остроты восприятия жизни и тех жгучих противоречий, которые существуют в современном буржуазном обществе.

Серия "Нагасаки" сразу же по выходе в свет ее первых листов обратила на себя внимание широкой художественной общественности Японии. Во время ее показа на передвижных выставках по стране художник получил множество откликов от различных групп людей, в том числе от очевидцев и самих жертв атомного взрыва в Нагасаки. Серия привлекла также внимание деятелей искусства, писателей, актеров, художников. Известная художница Тосико Маруки после просмотра выставки гравюр Уэно писала: "Мать, обнимающая детей, угольщик, пьющий воду, женщина со следами рубцов келлоида, раненая девочка и раненый ангел с собора - все эти образы, проникающие глубоко в сердце человека, создал художник Уэно Макото. Его гравюры заставляют почувствовать одновременно и масштабы огромной трагедии, и большую печаль, и всесильную жажду жизни. Радостно сознавать, что в современном мире буржуазного искусства, где господствует мода и подражательство, существует еще и правдивое, искреннее искусство Уэно, создаваемое кровью сердца. Его произведения, пронизанные большими и благородными идеями, наполнены до краев воинствующим гуманизмом. Я потрясена до глубины души этим сгустком правды в гравюрах Уэно и выражаю ему свое глубокое уважение"¹.

¹ (Уэно Макото. Нагасаки и атомный взрыв, [1968], стр. 11)

Рис. 59. Страстное желание

Но тема "Нагасаки" не исчерпана, она по-прежнему волнует Уэно и сейчас. Он продолжает работать над нею, вынашивая все новые идеи и формы, создавая все новые композиции, находя все новые способы выражения своего замысла. В заключении своей книги Уэно пишет: "С большими трудностями мне удалось создать сборник гравюр, посвященных Нагасаки. Но работа еще не закончена. Можно сказать, что я на полпути. Как она пойдет дальше и в каком направлении? Одно только могу сказать, что и через пять, и через десять лет мои работы не будут являть собою фотографии. Еще хочу сказать, что, работая над этой темой, я понял во всей полноте важность своего человеческого существования. Я ощущаю, что нахожусь как бы на гребне волны чувств, в постоянном, непрерывном движении. Возможно, это и есть то состояние и те чувства, ради которых стоит жить. Книга эта - памятник тем, кто погиб, и тем, кто, мучаясь, продолжает жить. Он создан усилиями многих и многих людей, которым я выражаю свою искреннюю признательность"¹.

¹ (Уэно Макото. Нагасаки и атомный взрыв, Токио, 1970, стр. 79)

Уэно - большой мастер ксилографии. Он работает преимущественно в технике обрезной станковой гравюры на дереве. В качестве доски использует многослойные фанерные доски-блоки ("бэнияита"), облицованные различными породами дерева. Из экономических соображений художник, как правило, использует обе стороны доски. Его доски выглядят необычайно чистыми и опрятными и могут быть самостоятельно использованы как произведения декоративного искусства. Свои черно-белые гравюры Уэно печатает тушью (размачивает брикеты туши на неделю в воде), цветные - акварелью, водяными красками.

Уэно много работает над проблемой расширения технических возможностей гравюры и использования различных новых приемов. Например, он загрунтовывает доску опилками, цементом, гипсом для создания фактуры, протравливает доски, каждый раз усложняя технику ксилографии и придавая ей необычайную живописность и богатство тональных переходов. Если до войны Уэно работал преимущественно в монохромной гравюре, то после войны в его творчестве усилились колористические поиски. Он стал активно вводить яркие тона в сочетании с серебристо-серым и добился больших успехов в разработке тональности в пределах одного черного цвета. Для передачи градации серого цвета, его нюансировки он делает две или три, а иногда и четыре доски, как, например, в гравюре "Сожженная пагода".

Рис. 60. Пейзаж Нагасаки

В последнее время художник все чаще стал обращаться к цветной гравюре. Однако можно сказать, что цвет еще не вошел органично в структуру художественного образа его произведений, а служит лишь средством акцентировки, как декоративное цветовое пятно. (Например, гравюра "Рассвет".) В отдельных работах заметен интерес художника к усилению декоративных качеств, особенно в гравюрах, созданных для обложек журналов "Гакусю" ("Знание") и "Манабу" ("Учеба"). Плакатный характер этих работ вызвал у художника необходимость сделать их насыщенными по цвету. Таким же повышенно красочным строем отличаются и его новогодние поздравительные открытки.

Тираж гравюр Уэно невелик. Он делает сначала пять-шесть экземпляров, затем - по мере спроса на них - допечатывает остальные. Наибольший тираж - до пятидесяти экземпляров.

Уэно Макото относится к числу тех прогрессивных мастеров, чье творчество не только не изучается на его родине, но и всячески замалчивается в официальных художественных кругах, хотя его имя давно уже получило известность за рубежом. Его произведения почти не покупаются, а в собрании гравюр Музея современного искусства в Токио имеются только три его работы. Художник не может существовать за счет своего искусства и потому вынужден по-прежнему заниматься преподаванием.

Рис. 61. Пейзаж Нагасаки

Он живет в небольшом городе Нагарэяма неподалеку от Токио, где совсем недавно выстроил маленькую мастерскую. "Экономическая база моего искусства, - рассказывал художник, - маленькая парикмахерская, которую имеет моя жена. Своего сына я всячески отговаривал быть художником, чтобы у него не повторилась моя судьба - всегда нуждаться и жить впроголодь".

Уэно Макото пользуется авторитетом в художественных кругах Японии. Этот авторитет художник завоевал силой своего таланта и большой жизненной энергией, отдаваемой людям.

Долгое время он был ответственным секретарем "Ассоциации японской гравюры", которая по его инициативе в 1961 году организовала выставку современной японской гравюры в СССР. Неоднократно Уэно входил в состав жюри Биеннале Токио.

Рис. 62. Новогодняя поздравительная открытка

У него красивые черты лица, мягкий добрый взгляд, тонкие выразительные руки. Говорит спокойно, убедительно, дополняя сказанное выразительными жестами. Он небольшого роста, внешне кажется мягким и спокойным, что никак не вяжется с впечатлением неистовой силы и бурного темперамента, которое оставляют его произведения. Трудно поверить, что этот худощавый человек с ясным и открытым взглядом обладает такой неутомимой энергией.

Рис. 63. Новогодняя поздравительная открытка

Творчество Уэно неотделимо от активной общественной деятельности, передовые идеи художника находят живой отклик в его произведениях, а его наблюдения и переживания достигают огромной силы обобщения.

Перу Уэно принадлежит книга "Сэкайцу ханга" ("Гравюра жизни", 1956), в которой художник делится опытом по технике гравюры. В 1968 году он издал сборник под названием "Нагасаки и атомный взрыв", где собраны различные документы и материалы, связанные с работой художника над серией "Нагасаки", в том числе его статьи, воспоминания и письма жертв атомной бомбардировки. А в 1970 году вышел альбом автора под названием "Гравюры Уэно Макото, посвященные борьбе за мир и атомному взрыву Нагасаки".

Рис. 64. Новогодняя поздравительная открытка Аяко

Художник дважды посетил Советский Союз (в 1964 и 1969 годах) и по возвращении домой прочитал множество лекций об искусстве СССР, выступал с рассказами о своей поездке. В 1969 году он выступил инициатором организации выставки В. Фаворского в Японии, которая прошла с большим успехом.

Рис. 65. Пейзаж в парке Уэно

Уэно - наиболее интересный и сложный художник в направлении "народной гравюры". Ясность его идейной позиции не ведет, однако, к прямолинейности и открытой декларативности творчества. Его многогранное искусство не вмещается в рамки какого-либо одного художественного метода, в нем сосуществуют разнообразные, порой остропротиворечивые тенденции. В произведениях Уэно острее, чем в творчестве других художников этого направления, ощущается биение пульса эпохи с ее резкими перебоями, диктуемыми противоречиями и контрастами социальной жизни. Его произведения, глубокие по мыслям и блистательные по мастерству, несут огромный заряд воинствующего гуманизма. Он создал сложный мир образов, полный ассоциативных представлений, связанных с философским анализом явлений реальной действительности.

Художник Уэно всегда ставит в своем искусстве большие и значительные проблемы. Синтезируя и обобщая свои наблюдения и переживания, он находит для их выражения ту меру заострения и условности образов, которая не снижает их правдивости и жизненности.

Художник-коммунист Уэно Макото взял для своего творческого псевдонима слово "правда"¹. Его правдивое искусство, утверждающее принципы гуманизма и высокой гражданственности, являет собой образец сочетания идейности с большим художественным мастерством. Именно поэтому оно снискало большую любовь и уважение не только на его родине, в Японии, но и за ее пределами.

¹ ("Макото" по-японски означает "правда")