Традиционное искусство сегодня

Обычно говорится об "угасающих" очагах традиционного искусства, о том, что оно лишается питающей его почвы "вследствие распада родовой организации", утрачивает свою религиозную основу. Это подтверждается повсеместным проникновением промышленной цивилизации, курсом на модернизацию и развитие, государственным, национальным, культурным строительством, ускоренно нарастающим процессом урбанизации - идеалами и практикой независимых стран. Однако, говоря о том, что традиционные верования и связанные с ними виды художественной деятельности уходят в прошлое, не следует забывать, что и сегодня около сорока процентов населения Африканского континента остаются последователями местных традиционных религий. Что же касается Африки к югу от Сахары, то здесь традиционные религии исповедует более половины населения, а в некоторых странах (таких, например, как Верхняя Вольта, Сьерра-Леоне, Берег Слоновой Кости, Республика Бенин) - от семидесяти до восьмидесяти процентов населения. Этнографические полевые исследования, проведенные в глубинных районах Западного Судана, Гвинейского побережья, Экваториальной Африки, подтверждают наличие обрядов и церемоний, сохраняющих свое религиозное содержание и выступающих в традиционном синкретическом многообразии форм.

Материалы, собранные в течение последних десятилетий, свидетельствуют о том, что традиционные обряды и церемонии бытуют еще сегодня или по крайней мере существовали совсем недавно у многих народностей Тропической Африки, среди которых, если взять только франкофонные страны, можно назвать следующие этносы: диола (Сенегал); сенуфо, бауле, дан, гере, гуро (Республика Берег Слоновой Кости); киси, тома, коно, бага, ландуман, кониаги, басари (Гвинея); йоруба, сомба, фон (Республика Бенин); бамилеке, бамум, фали, матакам (Камерун); фульбе-бороро (Нигер); догон, бамбара (Мали); лоби, моей, бобо, само (Верхняя Вольта); сара (Республика Чад); нгбака, гбайя (Центрально-африканская Республика); бандзаби, фанг, баквеле (Габон); батеке (Народная Республика Конго); бакуба, бапенде, мбути, асалампасу, кикуйю, мангбету (Заир) и многие другие.

Чтобы дать представление об этих еще бытующих "реликтах" культуры, можно указать на упоминавшиеся выше церемонии догонов, раскрывающие сакральное действо как органический синтез художественных форм (см.: 287, 106-116). Описанная церемония представляет один из наиболее архаичных среди сохранившихся пластов традиционной культуры. Здесь мы видим то органическое единство изобразительных, музыкальных, танцевальных, словесных, художественных форм, которое поддерживает и выражает синкретизм родоплеменной культуры. Комплекс представлен в достаточно чистом виде. Все его компоненты - секретный язык мифологических текстов, архаический рисунок танца, полисемантичность изобразительных символов, специфический характер ритмов и самих музыкальных инструментов - позволяют увидеть, так сказать, чистый срез традиционной культуры.

Еще один пример сохранившегося традиционного обряда, на этот раз - праздничного обряда йоруба, описан английским миссионером Кэвином Кэрроллом (см.: 108, 64-69). Как и в предыдущем случае, обряд разворачивается вокруг танцоров в масках и включает все виды традиционного художественного творчества. Здесь также все происходит в соответствии с традиционными предписаниями. Однако, несмотря на ритуальные тексты, кровь жертвенных животных и другие сакральные элементы, в общей атмосфере этого обряда уже ощущаются карнавальные нотки. "Маскарадные праздники умирают, - пишет Кэрролл. - Часто маски продаются перекупщикам, другие сгорают и редко заменяются... В больших городах маскарадные праздники сейчас перерождаются в бурлеск, как в свое время - в Европе..." (108, 69; см. также: 223, 441; 159, 56).

Перерождение религиозных церемоний в театрализованные представления - один из первых шагов на пути десакрализации традиционной художественной культуры. Следующий этап - профессионализация художественной деятельности, превращение ее в оплачиваемое ремесло. Развитие в этом направлении происходит по крайней мере в течение нескольких последних десятилетий и начинается с количественных изменений, с увеличения профанных развлекательных моментов, содержащихся в некоторых традиционных обрядах. К сакрализованным традиционным маскам, изображающим соседей-иноплеменников в религиозных обрядах (ср., например, маски женщин фульбе в обрядах догонов), добавляются новые, изображающие европейцев, представителей различных современных профессий и т. д.

Вначале новые маски лишь несколько меняют или дополняют элементы традиционного обряда, не выходя за его рамки, как, например, у бапенде.

Процесс десакрализации охватывает все виды художественного творчества; новые элементы в фольклоре, изобразительном искусстве появились не менее полувека назад, и, так же как в случае с масками, новое содержание, новые функции проявляются вначале в рамках традиционных форм. Местные народные сказители, сохраняя функции носителей мифов и легенд, ритуальных песен и эпической поэзии, сказок и поговорок, часто выполняют роль проводников новой идеологии - актуальной информации... Говоря о современной устной литературе, Лилиан Кестелоу пишет: "В гораздо большей степени, чем письменная, эта литература внедрена в африканском обществе, участвует в его жизни; да, это поистине действенная литература, в которой речь сохраняет значение глагола, а слово обладает силой закона, догмы, не теряя своего обаяния. Руководители новых независимых государств хорошо знают, какой властью обладает эта литература, и не колеблясь доверяют традиционным сказителям прославление своей политики или своей партии" (см.: 185, 6-7).

В случае с гриотами, восхваляющими политических вождей и их партии наряду с обычным сказительством, вид традиционной деятельности почти не меняется по форме; по своим функциям сказительство остается в рамках традиционной культуры - ее собственной формы бытования.

В еще большей степени это относится к различным видам художественных ремесел - гончарному и кузнечному, ткачеству и плетению, резьбе по кости и дереву и т. д. Прикладные искусства - художественная обработка бытовых предметов, деталей архитектуры и т. п. - сохранились в условиях быстро меняющейся современной Африки в более адекватном виде, нежели формы художественной деятельности, тесно связанные с сакральными аспектами духовной культуры. Традиционные художественные ремесла не столько перерождаются (как, например, ритуальная скульптура), сколько сокращаются в объеме там, где они вступают в конкуренцию с соответствующими промышленными изделиями. (Подробно о современных художественных ремеслах см.: 242.) Иное дело современная художественная промышленность, о развитых формах которой следует заметить, что они относятся в большей степени к сфере промышленности, нежели искусства. Художественная ценность изделий современной сувенирной промышленности весьма относительна. В формировании "аэропортного стиля" не последнюю роль играет задача удешевления производства - сокращение рабочего времени, необходимого для массового изготовления художественных изделий (XLIII).

XLIII Трубка. Дерево, бронза, змеиная кожа. Западная Африка. Собственность автора.

Как это ни парадоксально, опасность фольклоризации, на которую часто указывают представители африканской интеллигенции, меньше всего "угрожает" художественным промыслам, которые по своей природе, казалось бы, должны быть тесно связаны с народными традициями.

По иронии судьбы (а точнее, под действием экономических факторов) именно народные художественные промыслы, сохранявшие всегда больше чем что-либо иное неповторимый национальный колорит, прежде других подверглись обезличивающему влиянию международного рынка. Это удешевленное искусство, ориентированное на интернациональный туристический вкус, производится сейчас почти во всех странах мира. Сравнивая изделия современной художественной промышленности с теми, которые изготовлялись художниками-ремесленниками еще в начале нашего века, нельзя не отметить с сожалением, что это искусство, превратившееся в поточное конвейерное производство, утратило качества, составлявшие его главное достоинство, - нестандартность, непосредственность и безыскусственность.

То, что прежде называлось народными промыслами и было делом отдельных кустарей-ремесленников, непроизводительных с точки зрения капитала работников, стало теперь столь же выгодным предприятием, как любая другая отрасль промышленности, с такой же широкой возможностью эксплуатации труда и получения прибылей.

Переход к конвейерному, поточному, серийному производству уничтожает само понятие "кустарное", или "народное", искусство. Там, где художественная промышленность существует как самостоятельная, обособленная область, процесс "дефольклоризации" касается главным образом народного искусства, не затрагивая индивидуального художественного творчества. В африканских же странах дело обстоит иначе. Как справедливо отмечает А. Террис, в изобразительном искусстве и особенно в скульптуре и керамике "африканское смешение искусства и ремесла становится драматическим. Появляются такие "эксперты" по скульптуре или тканям, которые пытаются внедрить методы коммерческого производства. Бездарные изготовители чаш и сосудов уже нанесли ощутимый вред во многих областях. Греческие маски и вазы, украшенные маргаритками, они выдают за африканские изделия!

Создается впечатление, что правительства, естественно, озабоченные вопросами экономики и технического развития, не всегда видят эту опасность неоаккультурации" (см.: 273, 153-154).

Вопрос о художественной промышленности, рассматриваемый под углом общего художественного развития, имеет прямое практическое значение. В конечном счете изготовление художественной продукции цо способу расширенного воспроизводства приведет эту отрасль промышленности к такой стандартизации и снижению художественного уровня, при котором она уже не будет находить сбыта.

Кроме того, как отмечает Ф. Мак-Ивен, "смешение ремесла и искусства" проявляется в том, что эта пока процветающая отрасль промышленности, "как водоворот, затягивает не только отдельных молодых художников, но и целые художественные школы", достигшие значительных успехов. Подобное перерождение коснулось, в частности, и самой известной из таких школ - Пото-Пото.

"Аэропортное искусство" вызывает страстный протест со стороны африканской интеллигенции, видящей в нем один из "факторов разрушения и деморализации" нового искусства в период его становления (см.: 223, 442-443).

И все же, несмотря на явно отрицательную роль таких явлений, как "аэропортные заводы", художественную промышленность в целом, нельзя рассматривать исключительно в негативном плане. Обычно кустарная художественная промышленность - это самостоятельная, в известном смысле тупиковая ветвь. Однако в современных условиях деятельность кустарей не только частично заполняет образовавшийся вакуум, но и играет роль одного из соединительных звеньев между современным профессиональным и традиционным искусством.

Разрыв между старым и новым исключает прямую преемственность. Но преемственность сохраняется. Образовавшаяся цепь одновременно существующих, взаимосвязанных форм изобразительной деятельности показывает, как ликвидируется этот разрыв.