В древнейшие времена

Искусство палеолита и неолита представлено в наших музеях многими замечательными образцами, найденными на нашей земле. Но в поисках истоков русского художественного творчества, что, например, может дать нам «Костенковская Венера» (которой не то тридцать, не то сорок тысяч лет) или даже гораздо более близкая нам по времени резная деревянная ложка (или ковшик) с головой лебедя (или утки) из Горбуновского торфяника на Урале? Все же отметим, что, как верно замечает М. В. Алпатов, в этом маленьком шедевре, идеально сохранившемся в торфянике, «есть та цельность и та простота образа, которые позднее станут характерными чертами русского народного искусства».

Вопрос о преемственности в искусстве — очень сложный; географический фактор сам по себе, естественно, не дает на него ответа. Кто станет утверждать, что французское искусство восходит к росписям древнего каменного века в пещере Ласко?

Фактор эпохи играет, конечно, первостепенную роль, часто определяя параллельность развития, без каких бы то ни было заимствований. Так, например, росписи пещеры Ласка на юго-западе нынешней Франции и отдаленной от нее на тысячи километров пещеры Каповой на Нижнем Урале глубоко родственны по стилю, отражая общность сознания, одинаковое мироощущение первобытных людей, проживавших на разных концах земли в ледниковый период.

Но, однако, и географический фактор тоже весьма показателен, поскольку жизнь человека органически связана с окружающей его природой.

Искусство неолита однородно в своих основных чертах, опять-таки отражающих известную ступень человеческого развития, но эта однородность не исключает в нем определенных различий, вытекающих уже из местных условий. Африканские художники этой поры изображали грациозных антилоп и жирафов: жаркий климат и буйная роскошь южной природы сказались в праздничной яркости их наскальной живописи. А современные им первобытные художники нашего Севера выбивали на камне могучие фигуры лосей или оленей, и в этой монументальной наскальной графике дышит суровая величавость тундры.

Вполне естественно, что в краях, где лес всюду окружал человека, резьба по дереву была особенно развита в его художественном творчестве с самых давних времен. И потому находки в Уральских торфяниках как бы предвосхищают резьбу русских крестьян, развившуюся в схожих природных условиях.

Вернемся к сложному вопросу о преемственности. В исторические времена она подчас самоочевидна, как, например, в отношении Эллады и Рима, Эллады и Византии, Византии и Древней Руси. Самоочевидна — благодаря материалу, которым мы располагаем, указывающему на связь между культурами.

Но такая связь не всегда доказуема.

Изменилась эпоха, изменилось и население определенной территории... Новые хозяева расправились со своими предшественниками, и те погибли физически или растворились в новом людском потоке. Может ли их разгромленная цивилизация хоть в какой-то степени считаться фундаментом новой? Да, если пришельцы, вольно или невольно, все же что-то у нее заимствовали. А как явствует из многих примеров, так часто бывает.

История русского искусства не начинается с искусства первобытного человека, жившего на земле, которая затем стала русской, равно как и не с искусства тех многих народов, которые уже в исторические времена населяли до русских эту землю. История русского искусства начинается с истории самого русского народа.

Деревянная резная ложка. II тысячелетие до н. э. Гос. Исторический музей

Но нам небезразлично знать, что на нашей земле еще в каменный век существовало искусство, ярко вписывающееся в историю зарождения мировой художественной культуры. И еще важнее для нас, что на этой земле уже в исторические времена переплетались очень высокие культуры, оставившие богатейшее художественное наследие.

Связь между этими древними культурами и культурой русского народа всесторонне изучается историками. Но многое до сих пор остается не ясным.

Вот некоторые основные положения, сформулированные советскими исследователями истории Киевской Руси.

Связь между культурой скифов и восточных славян не может считаться непосредственной, тем не менее игнорировать ее нет никаких оснований. Начиная с VI в. памятники позволяют говорить более определенно о характере собственной и в достаточной степени определившейся культуры восточного славянства, известного с этого времени под именем антов-руси. В этот же период анты-русь входят в непосредственное и постоянное общение с Византией и народами Востока. В VII—VIII вв. появляются у восточных славян города. Итак, восточные славяне — анты-русь — до образования Киевского государства, то есть до второй половины IX в., имели уже свою значительную историю и успели достигнуть весьма заметных успехов в области материальной культуры.

В предисловии к «Истории русского искусства» (издание Академии наук СССР) читаем:

«Археологические исследования советских ученых позволили теперь, — пусть пока эскизно и лишь в общих чертах, — определить истоки русского искусства, восходящего к художественной культуре славянских племен и к искусству античного и скифского Причерноморья. Византийский вклад лег на твердую почву крепких славянских художественных традиций, обусловивших решительную творческую переработку заносных греческих форм и своеобразие памятников русского монументального искусства».

Итак, высокоразвитое и очень требовательное чувство прекрасного отличало русских людей, с честью использовавших художественную систему, разработанную Византией. Чувство это вытекало из мироощущения наших предков.