передняя азия
древний египет
средиземноморье
древняя греция
эллинизм
древний рим
сев. причерноморье
древнее закавказье
древний иран
средняя азия
древняя индия
древний китай



Тысячу лет назад в африканском городе умели изготовлять стекло

Женщина из семьи египетского фараона умерла от сердечного приступа

В плане древнейшего мегалитического комплекса обнаружили скрытый геометрический рисунок

Ученые обнаружили следы развитых технологий в древней Европе

Неизвестные факты о гибели Помпеи

«Древнейший храм мира» снова открылся для посетителей

Археологи узнали тайны древнего сооружения Шотландии







НОВОСТИ    ЭНЦИКЛОПЕДИЯ    БИБЛИОТЕКА    КАРТА САЙТА    ССЫЛКИ    О ПРОЕКТЕ
Биографии мастеров    Живопись    Скульптура    Архитектура    Мода    Музеи



предыдущая главасодержаниеследующая глава

Семнадцатый век

Взаимная непримиримость

В русском искусстве XVII век был отмечен противоположными устремлениями и чаяниями, как и вся жизнь нашей страны накануне ее превращения из Древней Руси в Россию.

Заглянем в хоромы одного из просвещеннейших мужей той поры, выдающегося государственного деятеля князя В. В. Голицына.

«В его обширном московском доме, который иноземцы считали одним из великолепнейших в Европе, все было устроено на европейский лад: в больших залах простенки между окнами были заставлены большими зеркалами, по стенам висели картины, портреты русских и иностранных государей и немецкие географические карты в золоченых рамках; на потолках была нарисована планетная система; множество часов и термометр художественной работы довершали убранство комнат. У Голицына была значительная и обширная библиотека из рукописных и печатных книг на русском, польском и немецком языках» (Ключевский).

Крупнейшим русским художником XVII в. был Симон Федорович Ушаков (1626—1686 гг.), взгляды которого разделялись очень влиятельными и авторитетными деятелями и которому благоволил сам патриарх Никон.

Совсем молодым он был назначен, в виде особого исключения, царским «жалованным» живописцем, писал фрески и иконы, сочинял рисунки для предметов церковной утвари и царского обихода, для монет и украшений на ружья, работал также как гравер, чертил карты и планы, выступал как теоретик искусства и был, по-видимому, замечательным педагогом и организатором. Он достиг большой славы и, хотя под старость пострадал от недругов, свыше тридцати лет фактически возглавлял все художественное творчество русского государства, получил за свои заслуги дворянство и оставил по себе память как о неутомимом и разностороннем деятеле на поприще искусства. Ушаков был, несомненно, выдающейся личностью. В год его смерти царю Петру было всего четырнадцать лет, но как теоретик и практик, этот мастер предвосхитил в своей области многое, что сложилось в русской культуре вместе с петровской реформой.

Так вот, Ушаков ставил живопись выше прочих видов «иконотворения» (то есть изобразительного искусства), потому что живопись «деликатнее и живее изображает представ ляемый предмет, яснее передавая все его качества». В своем «Слове к любителю иконного писания» первым среди русских художников Ушаков сознательно и обоснованно требовал от живописи правдивого изображения «как в жизни бывает». При этом ссылался на зеркало (в XVII в. впервые получившее широкое распространение в высших слоях русского общества). «Все существующее, — заявлял Ушаков, — благодаря чувству зрения может получить эту силу [то есть силу иконотворения] вследствие тайной и удивительной хитрости; всякая вещь, представшая перед зеркалом, в ней свой образ напишет... Разве не чудо этот удивительный образ? Если человек движется, и он движется; перед стоящим стоит, перед смеющимся смеется, перед плачущим плачет, или иное, что человек делает, и он делает, является всегда живым, хотя ни тела, ни души не имеет человеческих». И, однако, Ушаков все же видел в искусстве нечто большее, чем простое воспроизведение действительности, ибо, указывал он, фантазия позволяет художнику «делать замысленное легко видимым»... И далее: иконотворение «везде было в великом употреблении ради великой своей пользы», ведь образы, приносящие красоту, это «жизнь памяти, памятник прежде жившим, свидетельство прошлого, возглашение добродетелей, изъявление силы, оживление мертвых, бессмертная хвала и слава, возбуждение живых к подражанию, воспоминание о прошедших делах».

Антипа Константинов, Бажен Огурцов, Трефил Шарутин и Ларион Ушаков. Теремной дворец Московского Кремля. 1635—1636 гг.
Антипа Константинов, Бажен Огурцов, Трефил Шарутин и Ларион Ушаков. Теремной дворец Московского Кремля. 1635—1636 гг.

Никто еще в истории нашей культуры не говорил с такой страстной убежденностью о величии и животворящей силе живописи.

Симон Ушаков сочувственно относился к реалистическому искусству современных ему художников Запада, которые «всякие вещи и бытия в лицах представляют и будто живых изображают».

А для того чтобы и наши художники преуспели в таком изображении, он собирался издать подробный анатомический атлас. «Имея... талант иконописательства... не хотел я его скрыть в землю, но... попытался... выполнить... ту азбуку искусства, которая заключает в себе все члены человеческого тела... и решил их вырезать на медных досках»,— писал Ушаков о своем замысле, который, по-видимому, ему не суждено было осуществить.

Друг Ушакова, одаренный живописец Иосип Владимиров, сам автор «Трактата об иконописании», развивал схожие положения в яростной полемике с неким сербским архидьяконом Плешковичем, упрямым сторонником старины, плюнувшим (как некогда дьяк Висковатый), когда ему показали «световидный» образ, то есть уже не силуэтный, а объемно выявленный светотенью.

«Неужели ты скажешь, — писал Владимиров, — что только одним русским дано писать иконы, и только одному русскому иконописанию поклоняться, а из прочих земель не принимать и не почитать?.. Ты один, злозавистный Плешкович, как бешеный пес, мятешься и растравляешь развращенное сердце твое... Где такое указание... которое повелевает одною формою, смутно и темновидно святые лица писать? Разве весь род человеческий на одно лицо создан? Все ли святые смуглыми и тощими были?.. Но берегись, лукавый завистник, перестань клеветать на благообразное живописание, чтобы не быть ввержену, как сатане, в бездну...»

А под благообразным писанием он подразумевал такое, которое передает «богодарованную» красоту человека и его «живоподобный» образ.

Вспомним другого современника Ушакова, знаменитого протопопа Аввакума, вероятно, самого замечательного русского писателя XVII в., письма и «Житие» которого служат, по выражению М. Горького, «непревзойденным образцом пламенной и страстной речи бойца». «Живоподобные» образы вызывали у него омерзение. Нет ничего хуже и низменнее, чем «будто живые писать». В поощрении же подобных новшеств, он, как мы знаем, обвинил церковного реформатора патриарха Никона.

Вот еще колоритный образец его негодующей прозы:

«Посмотри-ка на рожу свою и на брюхо свое, никонианин окаянный, — толст ведь ты. Как в дверь небесную хочешь войти?.. Взгляни на святые иконы и смотри на угодивших богу, как хорошие изографы изображают их облик: лица и руки, и ноги... тонки и измождены от поста и труда... А вы ныне подобие их переменили, пишете таковых же, как вы сами — толстобрюхих, толсторожих, и ноги и руки как тумба... А то все писано по плотскому умыслу, так как сами еретики возлюбили толстоту плотскую и отвергли возвышенное... Ох, ох, бедные! Русь, чего-то тебе захотелось иностранных поступков и обычаев!»

Два взгляда на искусство, отражающих два мироощущения, друг друга решительно отвергающих и высказанных впервые с такой определенностью.

Который же из них восторжествовал в лучших достижениях тогдашней живописи?

Ни тот ни другой.

Ибо первый был всего лишь попыткой приоткрыть окно в будущее. А второй выражал нечто изжитое. Каждому из них мы обязаны великими художественными ценностями, но в эпоху, которую мы сейчас рассматриваем, час первого еще не настал в нашей стране, а второго — истек.

И вот в росписях особенно конца XVII в. изобразительный смысл как бы стушевывается и «остается только общее нерасчлененное впечатление жизнерадостного, пестрого цветения, яркости и шума» (М. В. Алпатов).

Да, именно нерасчлененность. Несмотря на стремление к «световидности» и конкретности образов. Встает вопрос — что это: изобразительное искусство или всего лишь декоративно-эмоциональное? Вопрос, который был бы нелеп, например, перед фресками Дионисия. Но ведь то была уже недосягаемая вершина.

«Не обряды занимают ее в церкви, — писал Добролюбов о Катерине в «Грозе» Островского, — она совсем и не слышит, что там поют или читают: у нее в душе иная музыка, иные видения... Ее занимают деревья, странно нарисованные на образах, и она воображает себе целую страну садов, где все такие деревья и все это цветет, благоухает, все полно райского пения».

Именно фантастический мир открывался молящимся в огромных росписях ярославских или ростовских храмов.

В то переходное время, причудливое, как сказка, узорочье чаще всего определяло само содержание русского искусства.

Исчезли величавая лаконичность и высокая одухотворенность эпохи расцвета. Поиски нового были мучительными: новое реалистическое искусство не могло гармонически развиваться в рамках еще не обновленного петровской реформой культурного развития нашей страны. (Мы это увидим, когда продолжим разговор о творчестве Симона Ушакова.) Но живая струя народного творчества облагораживала и живопись, и архитектуру, и искусство, именуемое прикладным. Нарядность, декоративность, сказочно-радужные грезы — ведь все это шло, как и встарь, из самых глубин народной души. И именно благодаря этому художественное творчество XVII в., какие бы ни проявлялись в нем новшества, так естественно вписывается в древнерусскую художественную традицию. Отсюда и чудесное единство разновременных архитектурных ансамблей, чье создание часто было завершено в XVII в., последнем в истории древнерусского искусства.

предыдущая главасодержаниеследующая глава





Коллекционер из Голландии объявил об обнаружении неизвестной картины Климта

«Святой Иероним» Пармиджанино оказался современной подделкой

Картина Аньоло Бронзино впервые за 500 лет своей истории станет доступна публике

Найдены два ранее неизвестных рисунка Ван Гога

Бактерии могут повреждать и защищать старинные картины

Секреты «Богатырей» Васнецова: кого на самом деле изобразил художник на знаменитой картине

Картина «Читающий мужчина» и великий фальсификатор Эрик Хебборн



Самый южный маяк России, расположенный в дагестанском Дербенте

В Швеции построят уникальные углеродно-позитивные башни

Учёные утверждают, что зелёные крыши улучшают качество воздуха внутри зданий

В Испании появился первый мост, распечатанный на 3D-принтере

Александр Померанцев – выдающийся русский архитектор

Роскошный дом в Мауи, который сам производит энергию

В Москве завершилась реставрация особняка Ивана Морозова



Рейтинг@Mail.ru
© ARTYX.RU 2001–2021
При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку:
http://artyx.ru/ 'ARTYX.RU: История искусств'

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь