Голубые цветы Гжели

Гжельский фарфор, украшенный нарядной синей росписью, приобрёл прочную популярность в Советском Союзе и за рубежом. Ценность его в том, что он неповторим и очень декоративен. Изделия гжёли украшают цветы, листья или целые букеты и гирлянды цветов. Они написаны одним единственным цветом - синим кобальтом (cobalt blue), который положен на белую поверхность то широким густым мазком (brush stroke rich (in colour)), то едва заметным касанием кисти. Мазки разной интенсивности создают сочный, яркий, очень выразительный рисунок. Своё название "гжель" этот фарфор получил от деревни Гжель, которая находится в Раменском районе Московской области. Здесь, в 60 км от Москвы, в бывших Броницком и Богородском уездах, издавна занимались гончарным промыслом. Более 30 деревень жили тем, что делали разнообразную керамическую посуду и сами продавали её на рынках Москвы и в других крупных городах России.

Немного об истории гжельского фарфора

История гжельского фарфора уходит в те далёкие времена, когда в XVII веке стали вывозить здешние отличные глины для производства различной посуды. На гжельской глине работали подмосковные стекольные заводы. Возили глину и в Москву, здесь делали из неё особую "алхимическую" посуду для царской аптеки. В то время гжельские гончары умели изготовлять отличную черепицу ((roof) tiles), кирпич (bricks), различную гончарную посуду. Вся эта продукция легко находила себе покупателей, и возить её было близко - Москва рядом. Способствовало развитию промысла и то, что кругом были леса и дров для обжига (firing (in a kiln)) гончарных изделий было сколько угодно. Гончары жили лучше остальных местных жителей, которые занимались только сельским хозяйством, поскольку земли в здешних местах были бедные, неплодородные.

Квасник. Гжель. XVIII век

Во второй половине XVIII века московский купец Афанасий Гребенщиков построил один из первых русских керамических заводов, где делали разнообразную посуду из майолики (majolica). Глину для производства он возил из Гжели, там же нанимал рабочих, потому что всем было известно, какие они отличные гончары. Гжельские мастера тоже многому научились, пока работали у Гребенщикова. Свои знания и опыт они принесли обратно в Гжель. Скоро многие гжельские гончарные мастерские, мелкие заводики развернули майоликовое производство. И уже в эти годы начал складываться тот национальный характер русской керамики, с которым мы можем познакомиться в лучших работах современных мастеров этого промысла. Гжельцы стали делать столовые сервизы, миски (bowls), кувшины, декоративные блюда, цветочные горшки, различные игрушки.

В те же годы гжельские майоликовые изделия украшались разноцветной росписью (painting). Очень часто в основе росписи был растительный цветочный орнамент. Иногда на изделиях делали надписи, ставили даты, изображали сказочные пейзажи, птиц, животных. Авторы старались создать очень светлые, жизнерадостные картины жизни. Казалось, они говорили: "Вот оно настоящее счастье! Вот как нужно жить!" Такие изделия и покупателям больше нравились. Каждому хотелось принести в дом радость.

Однако местные гончары не только расписывали свою посуду многоцветным орнаментом, но и украшали её скульптурой: маленькими фигурками людей и животных. Особенно часто так украшали большие сосуды: кувшины, квасники, кумганы. Иногда на них разыгрывались целые сцены из городской или деревенской жизни. Вот кувшин, а на нём солдат стоит, рядом барышня (young girl) на балалайке играет, тут же птички сидят и курицы зерно клюют (peck). Всё изображение выглядит довольно наивно, но искренне и непосредственно, и это делает его очень милым.

К концу XVIII века майоликовое производство в Гжели начинает сокращаться. Кризис происходит от того, что на других русских заводах появились фаянс (faience) и фарфор (porcelain). Грубая толстостенная майолика не могла уже с ними конкурировать. Кроме того, в Россию стали привозить много отличного английского фаянса с печатным рисунком. Стоил он сравнительно недорого, и его охотно покупали.

В начале XIX века в Гжели стали производить полуфаянс. Его изготовляли из светлой глины и украшали синей росписью, которую клали под глазурь. Краску наносили сочными свободными мазками, сочетая их с тонким графическим рисунком. Гжельцы очень умело использовали белый фон самого изделия, который как бы становился вторым цветом изображения. Иногда рисунок оттеняли тонким золотым контуром или отдельными чёрточками. Так рождалась традиция гжельской росписи.

Постепенно гжельские мастера перешли от полуфаянса к фаянсу и тонкому фарфору. Однако его делали по-прежнему многочисленные маленькие полукустарные заводы и мастерские. Качество фарфора, глазури и золота было неважным (poor). Трудно было на маленьком производстве добиться безупречной (perfect) технологии. Зато гжельцы хорошо чувствовали моду и создавали такое разнообразие всякой посуды, что любой мог найти среди неё вещь, которая бы нравилась ему и была бы полезной. Чего только не было среди гжельских изделий: чайные и столовые сервизы, блюда, кувшины, кумганы, маслёнки (butter dishes), кружки, солонки (salt-cellars), фляги (flasks), туалетные приборы, подставки для яиц и многое другое. В XIX веке расписывали фарфор по-разному, часто его украшали многоцветным орнаментом. Формы изделий отличались пластичностью (plasticity) и пропорциональностью.

В конце XIX - начале XX веков в фарфоро-фаянсовом производстве Гжёли наступил период упадка. Один за другим закрылись почти все заводы. Многие рабочие ушли в города, чтобы найти хоть какую-нибудь работу. Промысел сохранился лишь на нескольких предприятиях.

Наступил 1918 год, и эти заводы были национализированы.

Возрождалось керамическое производство с большим трудом. В 1925 году в Гжёли работали только 6 небольших государственных фарфоровых заводов да частные фарфорово-гончарные мастерские. Работы в эти годы было мало, и гончары готовы были работать где угодно, лишь бы кормить семьи. Гжельские изделия этих лет часто были сделаны из плохо обожжённой глины и безвкусны. Словом, продукция, рассчитанная на самого нетребовательного (undemanding) покупателя.

В конце 20-х, в начале 30-х годов по всей стране стали возникать промысловые кооперации^*. Начали постепенно объединяться и предприятия Гжели. В 1937 году в деревне Турыгино возникло объединение "Художественная керамика", куда вошло несколько мелких мастерских. Эта артель стала выпускать фарфоровые изделия. В неё вошли многие квалифицированные рабочие и мастера, опытные руководители, которые сумели создать чёткую структуру производства. И дело пошло. Артель стала выпускать довольно много разнообразных изделий. Однако качество их было низким, прежде всего это касалось их художественных достоинств. Нужно было вернуть гжёли её эстетическую ценность, вернуть ей былую славу (past glory), найти её новый художественный стиль. Сделать это было нелегко. Нужно было изучить и проанализировать все этапы развития гжельской керамики с XVII до XX века. На этом долгом пути было много достижений и много ошибок, нужно было отобрать и вернуть в возрождающийся промысел всё самое лучшее, но по-настоящему за эту работу удалось взяться только после Великой Отечественной войны. Возглавил её Научно-исследовательский институт художественной промышленности.

^* (Промысловая кооперация - объединение мастеров промыслов для производства и продажи изделий. )

Группа художников (А.Николаев, Л.Шушканова, Н. Бессарабова) под руководством А.Б. Салтыкова, известного учёного и специалиста в области декоративно-прикладного искусства и керамики, стала искать пути, как улучшить гжель, сделать её изделия высокохудожественными и сохранить её неповторимый местный стиль и обаяние (charm). Наталия Ивановна Бессарабова работала над решением этой проблемы целых десять лет, с 1945 года до 1955. Она тщательно изучила все материалы, какие только существовали, об изделиях промысла в XVIII-XIX веках, сделала огромное количество зарисовок со старых образцов и эскизов. Когда наконец выбор лучших изделий был сделан, Бессарабова приступила к разработке новых образцов. В основу обновлённого стиля была положена синяя кобальтовая роспись по полуфаянсу. Такая роспись, выполненная свободными мягкими мазками, оказалась очень декоративной. Она отлично сочеталась с довольно толстым и не совсем белым гжельским фарфором. И какие прекрасные композиции, какую разнообразную роспись, оказывается, можно создать одним лишь синим цветом с помощью обычной кисти!

Поиск закончился. Теперь нужно было осуществить свой замыслы - ввести в производство новые образцы, научить всех художников промысла приёмам кистевой росписи. Наталия Ивановна не жалела ни сил, ни времени, обучая мастериц. Она рассказывала им о законах построения композиции, о роли цвета, учила видеть и понимать прекрасное, отличать подлинное произведение искусства от дешёвых поделок. Художница учила своих учениц свободно владеть кистью, работать без заранее нанесённых контуров росписи, не бояться варьировать роспись. И мастерицы охотно слушали её, старались, учились, потому что обучала она их весело и терпеливо. В те годы, да и сейчас тоже, в Гжельском объединении работали в основном женщины. Мужчины в производстве выполняли тяжёлые работы. В наши дни есть, конечно, мужчины среди рабочих, мастеров и художников, но женщин всё же в промысле занято намного больше. Может быть, именно поэтому гжель выглядит такой уютной и милой?!

Промысел быстро набрал силы. Новые образцы изделий завоевали широкое признание в Советском Союзе. Прошло несколько лет, и Гжельское объединение стало демонстрировать свой изделия на многих выставках на родине и за рубежом.

Сколько замечательных специалистов, настоящих художников воспитал промысел за послевоенное время!

В 1954 году в объединение "Гжель" пришла художница Л. П. Азарова. Она должна была сменить уже оставившую работу Н. И. Бессарабову. Сложная задача стояла перед молодой женщиной. Долгие поиски, годы упорного, кропотливого (strenuous) труда позволили ей найти свой стиль произведений. Пришёл день, когда посуда, разработанная ею, получила всеобщее признание. Во многих своих изделиях Л. П. Азарова возвращается к старой традиции народного искусства и украшает посуду маленькими изображениями зверей и людей. Это весёлые, забавные, притом достаточно лёгкие и лаконичные композиции.

Квасник 'Чаепитие'. Л.Азарова

Кувшин и кружка. Н.Бессарабова

Гжельские мастера всегда делали не только посуду, но и мелкую жанровую скульптуру. Такие изделия изображали людей и животных в действии. Иногда возникали целые сценки из жизни города или деревни: традиционные чаепития, красавицы на прогулке или за какой-нибудь работой, петушки с курицами, птички и т.д..

В 1960 году в промысел пришла Н.Б.Квитнйцкая, скульптор по профессии. Она поставила перед собой задачу - возродить жанровую скульптуру гжёли, сделать её ещё более декоративной и выразительной. Квитнйцкая начала свою работу, а скоро у неё появилась отличная помощница - Л. П. Азарова, которая в эти годы тоже увлекалась скульптурой. Они работали очень дружно, прекрасно понимая друг друга. В результате этого творческого сотрудничества появились очень удачные композиции. В них запечатлены мимолётные бытовые ситуации. Художницы стремятся рассказать, как интересно, порой забавно выглядят люди, живущие вокруг нас: они болтают у колодца (well), ходят на прогулку, вяжут чулки, ставят самовары и делают ещё множество других дел. Авторы относятся к своим героям с большой теплотой и вниманием, но это не мешает им слегка подшучивать над своими "героями".

Художественная керамика

Трудно среди художников Гжели выбрать самых лучших. Их много, замечательных художников, мастеров своего дела, преданных своему искусству. Поэтому удаётся назвать лишь некоторых из тех, кто создавал свой стиль в творческой истории промысла. Одна из них - талантливая потомственная керамйстка Т.С. Дунашова. Удивительно богаты, нарядны и благородны созданные ею вещи. Она прекрасно чувствует стиль, назначение предмета. Вот два полярных по стилю произведения Татьяны Сергеевны -столовый набор "Юбилейный" и набор для яиц. Набор "Юбилейный" - торжественный и праздничный, демонстрирует благородство тонкой росписи. Дунашова - большой мастер именно такого мелкого, изящного рисунка, но она же создаёт и набор для яиц - тарелку с углублениями (hollows), в середине которой сидит курица-солонка. Такую весёлую, озорную посуду-скульптуру издавна делали гончары, народные умельцы, чтобы порадовать своей шуткой добрых людей.

В 70-е и 80-е годы гжельский промысел продолжает успешно развиваться, совершенствуется творческое и исполнительское мастерство его художников и мастеров.

Всё больше молодых художников стало приходить в промысел. Большинство из них получило художественное образование. Они быстро и легко вошли в работу и стали создавать самостоятельные изделия. Особенно удачно это получилось у В.Г.Розанова, Л.Н.Федотова, у супругов B.C. и Н.Т.Бидак.

Мастерство гжельских фарфористов получило всеобщее признание в нашей стране. Их искусство любят и ценят повсюду. В 1978 году четырём художникам промысла - Н.И.Бессарабовой, Л.П.Азаровой, Т.С.Дунашовой, З.В. Окуловой - была присуждена Государственная премия РСФСР им. И.Е. Репина. Это была высокая оценка мастерства этих художников и большая радость для всего производственного объединения "Гжель".

Современная гжель - обаятельное, жизнерадостное, оригинальное искусство. Родившись на Русской земле, оно вобрало в себя глубоко лиричную красоту здешней природы и сдержанный, сильный и экспрессивный темперамент русских людей.

Художники промысла - подлинные мастера, соединившие в себе талант и многолетний опыт своих учителей и предшественников, расписывавших изделия из фарфора и майолики.

Столовый набо 'Юбилейный'. Т. Дунашова

В последние 20 лет изделия из гжёли стали модными. Многие любители коллекционируют изделия промысла. Бело-сйние изделия украшают дома советских людей, представляют наше народное искусство на международных выставках, в музеях всего мира.

Набор для яиц. Т. Дунашева

1. Как выглядят изделия гжёли?

2. Когда и как возник этот промысел?

3. Чем гжельский фарфор отличается Набор для яиц. от других видов подобных изделий? Т.Дунашова.

4. Чем вы можете объяснить популярность гжёли в наши дни?

Как это начиналось

Рассказывает Татьяна Сергеевна Дунашова.

- В семье нашей было девять человек, и все увлекались рисованием. С детства я тоже любила рисовать цветы, птиц. Пыталась делать даже пейзажные наброски, копии разных картинок. В школьные годы отдавала этому всё свободное время. Неудивительно, что после семилетки пришла работать на соседнее с нами артельное производство, где выпускались тогда глиняные игрушки, расписанные масляными красками. Потом нас объединили с фарфоровым цехом. И мы тоже начали выпускать фарфор - вазы, скульптуры и кое-что из посуды. Художников своих у нас в то время не было. Вот тогда я и начала пробы на фарфоре: брала мак ли, розу ли и прямо с них переводила на изделия. С той поры и работаю без предварительного рисунка, а цветок почти всегда в центре моих любимых композиций. Но это всё с годами пришло. А на первых порах старались увидеть, понять, чем берут (the secret of their success) наши лучшие "писарихи" - живописцы и художники.

Первым моим учителем был опытный мастер Тихон Семёнов. Наверное, по меркам нынешнего времени, его можно было бы назвать настоящим виртуозом надглазурной росписи (on-glaze painting). Изумительные получались у него вещи. Помню, сидели рядом с ним мы - его ученики - и следили за каждым движением.

А вот условия на том производстве сейчас даже уж и представить трудно. Низкая деревянная мастерская с полутёмными помещениями. Работали при настольных керосиновых лампах, в тесноте, в духоте. Электричество только-только подходило тогда к нашим посёлкам и деревням. Жилось нам в семье по-прежнему скудновато (in reduced circumstances), хотя и зарабатывала я по тем временам немалые деньги.

Так и шло всё до сорок первого года. Фашистское нашествие (invasion) разом всё нарушило. Закрылись одна за другой наши мастерские. Нас посылали то в колхозы на уборку, то на рытьё окопов ( digging of trenches). Потом призвали меня в армию. До самого конца войны служила в частях воздушного наблюдения за самолётами противника, это своего рода глаза и уши наших зенитчиков (anti-aircraft gunners).

После победы вернулась обратно на своё производство. Возрождали его в основном вездесущие (ubiquitous) женские руки. Они и кистью узоры наводили, и у горна (kiln) хлопотали (worked), и дрова для него в лесу заготовляли. А промыслы, надо сказать, прямо на глазах хирели. Выпускали мы чернйлку-непроливашку (were deteriorating inkpot) да прямую цилиндрическую кружку. Продукцию, конечно, в послевоенную пору крайне нужную. Требовали от нас её много, только ведь была она для традиций промысла просто убийственной. Но приехали к нам учёный-искусствовед А.Б. Салтыков и художница Н.И.Бессарабова. С их приезда в Гжель и начался сегодняшний этап в развитии промыслов.

По Л. Логинову. Фрагменты из книги "Новь древней Гжели"

1. В какой семье родилась Т.С.Дунашова?

2. Как Т.С.Дунашова стала ведущим художником гжельского промысла?

3. Прочитайте эти простые и искренние народные частушки. Их поют весело, шутливо, под аккомпанемент гармони. Обычно их исполняют две девушки по очереди или одна, часто они ещё и пляшут при этом. Частушка - всегда звучит на народном празднике. Обратите внимание на то, как девушки рассказывают в частушках о своём отношении к синим и голубым цветам (василькам, колокольчикам, незабудкам), к родной природе и земле. Как созвучны эти частушки с мыслями гжельских мастеров!

Вы сами легко можете убедиться, что авторы частушек и художники "гжёли" находят красоту в одних и тех же красках и цветах.

 Собираю, разбираю 
 Васильковые ((cornflower) blue) цветы. 
 Я тебя не забываю, 
 Не забудь меня и ты

 Василёк (cornflower) ты, василёк, 
 А лучше - незабудки (forget-me-nots). 
 Заплету из них венок 
 Для сестры Машутки.

 Назови, подружка, цветик, 
 Самый милый и любой, - 
 А подружка отвечает: 
 Колокольчик (bluebell) голубой!

 Из лазоревого цвета (azur-coloured flowers) 
 Наберу я два букета, 
 Синей лентой завяжу, 
 Кому в подарок - не скажу!

Кобальтовый цветок

В огне совершается таинство рождения белоснежного фарфора и синего кобальтового цветка.

Кобальтовый цветок расправляет синие лепестки (petals) и смотрит с белого как снег фарфора. Под его тяжестью склоняется тонкий стебель (stem) с синими листьями. Над ним спиралью закручиваются травинки-усики, взметнули синие крылья (their wings flapping) стрекозы и бабочки, синие птицы поют свой песни кобальтовому цветку. Большой мак и стрельчатый георгин (dahlia with pointed petals), лесной колокольчик и гордая роза, скромный лютик (buttercup) и пушистый одуванчик (dandelion) - все они словно пришли на белую гладь из далёкого синего леса, что виднеется на горизонте. Подойди к нему, и лес окажется зелёным, обступит со всех сторон, зашумит листвой. Но синий лес ушёл дальше, оберегая свою синюю тайну, отодвинулся, когда ты приблизился к нему. Нет сомнения: кобальтовый цветок из синего леса. Но мир кобальтового цветка откроется всем зорким, всем, кто умеет видеть прекрасное и радостное.

Народная художественная керамика

Человек увидел в природе редкой красоты сочетание белого и синего и загорелся мыслью перенести сверкающие переливы синевы на белую гладь вазы, на большое круглое блюдо, на стройный кувшин или простую кружку. Никто не знает, кто был первым, положившим широкий мазок кобальтовой краски на белый сосуд. Но с давних времён изделия с кобальтовой росписью вызывают в человеке чувство взволнованности от общения с живой природой.

По И. Григорьевой. Фрагменты из книги "Маленькие чудеса"

1. Как вы считаете, может ли художник, пользуясь только одним синим цветом кобальта, создать достаточно полную картину живой природы? Какие цветы изображают художники Гжели?

2. Выскажите своё мнение об изделиях гжёли.