30 (CCCLXXXIII)

[Флоренция, конец декабря 1523]

Серу Джован Франческо Фаттуччи в Риме

Мессер Джован Франческо. - Вы спрашиваете меня в вашем письме, как обстоят мои дела с папой Юлием^*. Я вам сообщаю, что, если бы я мог требовать возмещения убытков и потерь, то считал бы, что мне полагается скорее получить, чем платить. В самом деле, когда он послал за мной во Флоренцию, что, кажется, было во второй год его понтификата, я взялся выполнить, а именно расписать, половину зала Совета во Флоренции. Имел я от этого три тысячи дукатов; и уже был сделан картон^**, как известно всей Флоренции, так что деньги мне казались наполовину уже заработанными. Илл. 30. А из двенадцати апостолов, которые я, кроме этого, должен был выполнить для Санта Мария дель Фьоре, один был уже обрубован, как это можно видеть и по сей день^***, а большая часть мрамора была уже мною подвезена. Папа Юлий вызвал меня отсюда, и я ни от того, ни от другого не получил ничего. Далее, когда я находился в Риме при названном папе Юлии и когда он заказал мне свою гробницу, на которую уходило на тысячу дукатов одного мрамора, он приказал мне их уплатить и послал меня за мрамором в Каррару, где я пробыл восемь месяцев, отдавал в отеску и перевез почти все глыбы на площадь Санто Пьетро, часть же их осталась в Рипа^****. Илл. 33. Далее, закончив выплаты портовых пошлин и истратив все деньги, полученные за названную работу, я обставил дом, которым владел на площади Санто Пьетро, кроватями и всяким скарбом на свои средства. В надежде на гробницу я выписал из Флоренции для работы подмастерьев, некоторые из них до сих пор живы, и заплатил им деньги вперед из своих средств. В это время папа Юлий переменил свое намерение и не захотел продолжать гробницы. Я же, не зная этого и отправившись к нему за деньгами, был изгнан из его покоев. Из-за этой обиды я тотчас же покинул Рим. И то, что я имел в доме, пошло прахом, а названные глыбы, которые были мною привезены, простояли на площади Санто Пьетро до избрания папы Льва. И с той и с другой стороны все складывалось как нельзя хуже. В числе прочего, что я могу доказать, Агостино Киджи^***** похитил у меня в Рипа две глыбы по четыре с половиной локтя каждая, которые стоили мне больше пятидесяти дукатов золотом; эти деньги можно было бы получить обратно потому, что имеются свидетели. Однако возвращаюсь к мрамору. С того времени, как я за ним ездил и оставался в Карраре, и вплоть до того, как меня выгнали из дворца, прошло больше года. За это время я ни разу ничего не получал, а вложил несколько десятков дукатов.

^* (В декабре 1523 г. наследники Юлия II снова стали настойчиво требовать окончания гробницы, утверждая, что Микеланджело уже получил за нее большую часть денег. Фаттуччи прислал ему из Рима письмо от 22 декабря с просьбой сообщить, как в действительности обстояло дело (Frеу. Briefe, стр. 198-200).)

^** (Микеланджело говорит о своем картоне "Битва при Кашина".)

^*** (Из двенадцати статуй апостолов, заказанных ему в апреле 1503 г. консулами цеха шерстянщиков для собора, им была начата в 1506 г статуя Матфея, хранящаяся ныне во флорентинской Академии.)

^**** (Puna - римский порт на Тибре.)

^***** (Агостино Киджи (1465-1520) - римский банкир, один из богатейших людей во всей Европе, крупнейшая фигура римской финансовой и светской жизни, известный меценат, покровитель и друг Рафаэля, который вместе с учениками расписал фресками его виллу за Тибром (см. прим. 53, 57).)

Далее, первый раз, как папа Юлий побывал в Болонье, я вынужден был туда отправиться и с веревкой на шее просить прощения. После чего он поручил мне сделать из бронзы его фигуру, которая, сидя, была в высоту около шести локтей. Когда он спросил, сколько она обойдется, я ответил, что собираюсь отливать ее за тысячу дукатов, но что это не мое искусство и что я не хочу себя обязывать. Он мне ответил: "Иди, работай и отливай ее столько раз, сколько понадобится, а мы заплатим тебе столько, что ты будешь доволен". Словом, ее отливали дважды, и за два года, что я там пробыл, я, как оказалось, разбогател на четыре с половиной дуката. С тех пор я ничего больше не получал. Все же мои расходы составили за названные два года ту тысячу дукатов, за которую, как я сказал, ее можно было отлить; каковые мне и были уплачены в несколько сроков мессером Антонмария да Леньяно, болонцем.

После того, как фигура была поставлена на фасад Сан Петронио и я вернулся в Рим, папа Юлий опять-таки не захотел, чтобы я делал гробницу и поставил меня расписывать свод [капеллы] Сикста, и мы с ним договорились на трех тысячах дукатов. В первом наброске этой работы были только двенадцать апостолов в парусах [lunette], а остальное - некое членение, заполненное как обычно, всякими украшениями. Илл. 35.

Далее, когда работа была уже начата, мне показалось что вещь получится бедная, и я сказал папе, что если делать там одних апостолов, го вещь, как мне кажется получается бедной. Он спросил меня, почему. Я ему сказал, потому что и они были бедные. Тогда он мне дал новое поручение, чтобы я делал все, что захочу, и [сказал], что он меня не обидит и чтобы я расписывал все, вплоть до нижних фресок [storie]. В это время, когда свод был почти что закончен, папа вернулся в Болонью. Поэтому я ездил туда дважды за деньгами, которые мне причитались, и ничего не делал и потерял все это время, пока не вернулся в Рим. Вернувшись в Рим, я принялся за картоны для названного произведения, а именно для торцовых и продольных стен, окружающих названную капеллу Сикста^*, в надежде получить деньги и закончить работу. Но так и не смог ничего получить. И однажды, когда я пожаловался мессеру Бернардо да Биббиена и Аталанте^** что я мол больше не могу оставаться в Риме и что мне следует убираться с богом, мессер Бернардо сказал Аталанте. чтобы гот ему напомнил что он во что бы то ни стало хочет добиться для меня денег. И он сделал так что мне выдали две тысячи дукатов из папской казны. Это, вместе с первой тысячей за мрамор, - те, что они ставят мне в счет за гробницу. А я считал, что должен получить больше за потерянное время и за сделанные мною работы. А так как мессер Бернардо и Аталанте меня воскресили, я заплатил одному из них сто дукатов, а другому пятьдесят.

^* (Микеланджело говорит о картонах для росписи люнетов Сикстинской капеллы.)

^** (Бернардо да Биббиена - см. прим. 63; Аталанте Мильоротти - флорентинец, ученик Леонардо да Винчи, находился с ним в Милане, затем жил в Риме, работал при строительстве собора св. Петра.)

Далее приключилась смерть папы Юлия, и, так как во время начала правления Льва [кардинал] Аджинензис хотел расширить гробницу, а именно создать произведение более крупное, чем то, которое предполагалось в рисунке, сделанном мною первоначально, был составлен договор. А так как я не хотел, чтобы они включили в счет гробницы названные три тысячи дукатов, которые я уже получил, и так как я дал понять, что мне причитается значительно больше, Аджинензис сказал мне, что я мошенник. Илл. 32, 79.