40 (CDXXI)

[Рим, сентябрь 1537]

[Пьетро Аретино в Венеции]^*

^* (Ответ на письмо Пьетро Аретино от 15 сентября 1537. В этом письме, щедро уснащенном грубой лестью, Аретино, узнавший о том, что Микеланджело хочет писать в Сикстинской капелле фреску "Страшный суд", с присущей ему самоуверенностью подробно сообщает мастеру, какой он представляет себе его композицию. Как видно из ответного письма Микеланджело, он вежливо отклонил "советы" Аретино, как запоздавшие. Спустя некоторое время (20 января 1538 г.) Аретино снова написал Микеланджело, выпрашивая у него "один из тех картонов, которые вы бросаете в огонь". Спустя несколько лет, увидев гравюру со "Страшного суда", он снова настойчиво просит прислать какой-нибудь рисунок (апрель 1544), повторяя свою просьбу еще несколько раз. Однако Микеланджело, даривший свои рисунки подмастерьям и простым каменотесам, так ничего и не прислал Аретино, хотя, видимо, отвечал на его послания. Тогда в своем очередном письме (январь 1546) Аретино ханжески обрушился на "Страшный суд", с бесстыдным лицемерием упрекая мастера за то, что он изобразил в папской капелле святых мучеников и мучениц нагими, сопроводив свой пасквиль грязными намеками на личную аморальность мастера (Gауе, II, стр. 332). Этим письмом продажного писаки и вымогателя, каким и был Аретино при всем его литературном даровании, началась клерикальная пропаганда против "Страшного суда" Микеланджело.)

Великолепный мессер Пьетро, господин мой и брат. - Получив ваше письмо, я одновременно испытал и радость и огорчение. Я очень обрадовался тому, что оно от вас, человека по доблестям своим единственного во всем мире. И вместе с тем я очень огорчился, так как закончив уже большую часть росписи [istoria], я никак не могу воспользоваться в ней вашим замыслом, который таков, что, если бы день Страшного суда уже наступил и вы при этом присутствовали, ваши слова лучше не могли бы его изобразить. Теперь, отвечая на то, чтобы вы обо мне писали, я говорю вам, что это для меня не только очень важно, но что я умоляю вас это сделать, поскольку короли и императоры считают для себя высшей милостью, если ваше перо назовет их по имени. Между прочим, если у меня есть вещь, которая была бы вам по душе, я вам предлагаю ее от всего сердца. И, наконец, ваше нежелание побывать в Риме не должно отменять вашего решения увидеть мою роспись, ведь это было бы слишком. Свидетельствую вам свое почтение. Илл. 154.

Микельаньоло Буонарроти.