2. Дела и люди

А. А. Вольтер. Воспоминания о Кустарном музее

В начале мая 1920 года решением Президиума ВСНХ РСФСР я был назначен на должность директора Центрального кустарного музея ВСНХ. Мне было дано задание восстановить и подготовить художественные кустарные промыслы к участию в экспорте. В распоряжение Главкустпрома в это время поступили богатейшие коллекции образцов крестьянского бытового творчества, которые необходимо было систематизировать. Кроме того, пришлось приводить в порядок музейную библиотеку, разбирать имеющиеся альбомы, рисунки, чертежи, фотографии.

Только к 26 ноября 1921 года музей смог открыть двери для публики. Одновременно его сотрудники занимались выявлением сохранившихся и действующих художественных кустарных промыслов в различных районах РСФСР и в отдельных республиках. Необходимо было установить и наличие работающих одиночек-кустарей, на которых можно было опереться при создании новых образцов для артелей.

В круг своего художественного и технического влияния музей включил только высококвалифицированных кустарей, оберегая оригинальность, самобытность и инициативу их художественного творчества при выполнении образцов по заданиям музея.

За время первой империалистической и гражданской войн огромная масса кустарей-художников покинула свои гнезда, рассеивалась по стране в поисках заработка, оседая вблизи железнодорожных и водных путей. Причин к этому было, конечно, достаточно. Большим ударом для промыслов был голод в Поволжье и в юго-восточной части Советского Союза. Ни сырья, ни инструмента в руках кустаря не было. Молодежь переставала перенимать мастерство отцов. Война также оторвала от промыслов молодежь. Многие промыслы захирели, например чернение по серебру (там остался всего один престарелый мастер М. П. Чирков) или вятская керамическая игрушка. То же случилось и с миниатюрной резьбой по пальме и кедру. В этом промысле сохранился только один мастер Хрустачев из Сергиева Посада. Совершенно прекратили существование промыслы по выделке узорчатой парчи, бисерных изделий (из-за отсутствия бисера). В упадок пришли промыслы набойки, резьбы по кости, рогу, выделке подносов, картонажа и многие другие. Необходимо было принимать самые срочные меры к возрождению угасающих художественных промыслов, наладить ученичество под руководством старых мастеров.

Наряду с этим открывались и новые очаги кустарных промыслов в тех районах, куда переселились гонимые голодом кустари (например, ткачество на Кубани, в Сибири и других местах). Большая потребность в мебели для оборудования новых государственных и общественных учреждений вызвала к жизни новые мебельные производства.

Таково было состояние промыслов в те годы, когда обновленный Кустарный музей приступил к работе по выявлению сохранившихся видов художественных промыслов, укрепляя и расширяя их и одновременно пропагандируя изделия с советской тематикой. Была возобновлена работа по созданию новых образцов и рисунков для артелей и кустарей-одиночек.

Пробуждение интереса к произведениям наших художников-кустарей на западноевропейских рынках дало нам надежду на восстановление экспорта художественных кустарных изделий.

Благодаря особой гибкости кустарной промышленности вообще, и художественной в частности, она могла легко переходить к изготовлению новых видов изделий, если того требовали запросы рынка, поскольку это не было связано с заменой дорогостоящего оборудования, машин, станков и пр., как при фабричном производстве. Здесь играло роль и незначительное разделение труда, сметливость и навык кустарей; кроме того, индивидуальная обработка изделий сообщает им тот специфичный особый отпечаток самобытности, который так выгодно выделяет их среди аналогичной фабричной продукции.

Хороший спрос на заграничных рынках на корешковые и каповые изделия Вятки вызвал рост этого промысла на 179 процентов против довоенного уровня. По количеству занятых лиц на 31 процент превысил довоенный уровень строчевой промысел. Он насчитывал в своих рядах 18 794 женщины. Больше всего женщин было занято в кружевоплетении - 81 000. Изучение спроса на рынках Франции, Англии и Германии показало, что русские кружева успешно конкурировали с брюссельскими.

Вырабатывая образцы и рисунки для кустарей, ведя инструктаж и сообщая им рецептуры, музей перешел на повышенную оплату экспериментальных работ. Кустари неохотно брались за выполнение экспериментальных заказов, ссылаясь на то, что освоение новых образцов потребует большей затраты времени, а следовательно, и потери денежных средств. Кроме того, при изготовлении новых образцов требовалось проверить спрос на них населения через торговую сеть.

В связи с этим при музее был в свое время создан магазин для розничного сбыта всех видов художественных изделий. В 20-х годах работа магазина возобновилась. Магазином руководил опытный и знающий художественные промыслы коммерческий директор Ричард Гаврилович Рабинович. Новые виды товаров, исполненные по образцам музея, поступали в магазин с этикеткой "Новинка" и учитывались особо.

Большим тормозом в этом деле были частные скупщики, которые действовали преимущественно среди кустарей-одиночек. Кооперирование художественных кустарных промыслов в общей организационной работе промкооперации занимало незначительное место, и многие виды художественных промыслов оставались вне кооперации. И тут господствовал частник, который, стремясь лишь к наживе, губительно влиял на художественно-техническое качество скупаемых им изделий. Эксплуатируя художника-кустаря, частник, заинтересованный прежде всего в скорейшей оборачиваемости товара, дающего ему крупную прибыль, шел решительно на все, чтобы принудить кустаря предпочесть его (частника) кооперации или Госторгу. В ход пускалось и авансирование кустаря деньгами, сырьем и мануфактурой в счет заказа, и понижение требований к качеству сдаваемой кустарем продукции. Но самое пагубное в этом развращающем действии частника было то, что он сводил на нет мероприятия государства (в том числе и музея), направленные на повышение качества продукции.

Между тем деятельность музея была направлена на повышение техники исполнения и художественного качества изделий кустарей путем профтехнического образования, расширения музейно-выставочной сети, организации научно-исследовательских станций, издания научно-технических пособий и пр. Под влиянием же частника кустарь незаметно для самого себя деквалифицировался, терял свое мастерство. Положение требовало срочных мер для сохранения нашего народного творчества согласно решениям XIV конференции РКП(б) и III съезда Советов СССР.

Надо было прежде всего найти путь к снижению себестоимости изделий, выпускаемых кустарными артелями. Между тем все организации, ведущие заготовку и сбыт художественных изделий, мало обращали внимания на рационализацию самих промыслов, мало заботились о своевременном их снабжении сырьем, необходимым полуфабрикатом, инструментом, даже мало думали о срочном выкупе своих заказов. Для повышения квалификации и облегчения труда кустаря необходимо было механизировать выполнение заготовок, используя для этого оборудование, станки и машины как в кооперативных мастерских, так и профтехнических школах ВСНХ. Завершалась работа над изделиями вручную самим кустарем-художником, чтобы сохранить всю оригинальность и самобытность его творчества. Такая механизация проходила безболезненно и охотно воспринималась кустарями.

Но для выполнения художественного замысла недостаточно только творческих способностей и технических знаний: необходимо развивать художественный вкус мастеров, умение чувствовать форму предметов и сочетать ее с назначением вещи, учитывать вкус потребителя. Для повышения культурного уровня и знаний кустарей открывались библиотеки и избы-читальни в поселках и деревнях.

Центральный кустарный музей ВСНХ принял участие в организации кустарных отделов на заграничных выставках в Риге, Лондоне, Стокгольме, Милане, Салониках, Нью-Йорке. Были организованы выставки "Кустарь - голодному краю", "Кустарь и революция", Всероссийская выставка художественной промышленности при Государственной академии художественных наук, 1-я Всесоюзная сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка, Постоянная кустарно-промышленная показательная выставка советских республик и национальностей при Центральном кустарном музее ВСНХ. За участие в этих выставках музей был отмечен высшими наградами: Почетным дипломом (Париж), дипломом 1-й степени (СССР), золотыми медалями и приказами Президиумов ВСНХ СССР и РСФСР.

Порядок работ в музее был таков. В начале каждого года устанавливался план по созданию новых образцов, рисунков, чертежей, моделей и форм. На каждый квартал года намечалась работа с определенной группой промыслов. План утверждался в Комиссии по улучшению художественно-кустарной промышленности, в которую входили представители от Центрального кустарного музея, его магазина, отдела ВСНХ по профессионально-техническому образованию и от художников обслуживаемых промыслов. Коммерческий директор, художник-руководитель и представитель от производства (артели) составляли списки изделий, пользующихся спросом на рынке, где указывалось наименование изделий, примерная их стоимость и район производства.

Стремясь поднять отстающие промыслы, сохранившие свою самобытность, но утерявшие популярность, музей по собственной инициативе изготовлял новые, не предусмотренные списком образцы, в которых использовались современные сюжеты. Эти образцы и рисунки тиражировались в ограниченном количестве как пробные. Изделия, получившие благоприятные отзывы, повторялись в трех экземплярах и поступали в коллекцию музея, в магазин и на производство.

К этому времени музей уже располагал значительным количеством образцов художественных кустарных изделий и обогатился вновь приобретенными коллекциями с общим числом экземпляров 5895.

С 1921 года музеем было выполнено 877 образцов и 687 рисунков. Их могло быть значительно больше, если бы художники музея не отрывались то на работы по приведению в порядок коллекций, то на организацию всевозможных выставок, на поездки в артели и обслуживание экскурсий. Подготовляя художественные кустарные промыслы к участию в экспорте, музей принимал все меры к скорейшему переключению творчества кустарей на советскую тематику, не стесняя, однако, их творческих замыслов, манеры письма, резьбы и т. п. Давая новые задания, музей лишь рекомендовал кустарям революционные темы или сюжеты из советского быта. Мы учитывали не только то, что спрос вызывает предложение, но и то, что умелое предложение художественного товара порождает его спрос и создает моду на новые изделия. Это подтвердилось на Парижской выставке в 1925 году.

Музей пригласил для участия в своей работе художников из различных обществ и объединений. Большую пользу принесли такие художники, как И. И. Машков, П. П. Кончаловский, Н. В. Досекин, В. В. Хвостенко, А. Н. Дурново, Е. П. Повстяный, В. М. Голицын и другие.

Начиная с 1920 года в Кустарном музее одновременно со штатными художниками работало много приглашенных внештатных художников и мастеров. По заданиям музея они делали эскизы и рисунки на советскую тематику, которые просматривались штатными художниками, а затем поступали на утверждение Художественного совета музея. Новые образцы изделий учитывали специфику различных промыслов, характер и технику производства того или иного промышленного района. Каждый образец, созданный художником, всегда потом варьировался мастером-кустарем, и, как правило, из рук последнего выходила своя, свежая вещь. Так было с эскизом для росписи подноса художника Кончаловского. По этому эскизу мастер А. И. Лезнов блестяще выполнил новый образец подноса. То же произошло и с рисунком художника Б. Н. Ланге "Генерал Топтыгин", выполненным для Богородской артели резчиков, с живописью на папье-маше художника Досекина и многими другими эскизами художников. Так влияло творчество художника на кустаря, когда в эскизах учитывались стиль, характер и техника производства.

В качестве опыта было введено междуартельное обслуживание для создания нового вида произведений; каповых - с резьбой по кости, расписных из папье-маше - с перламутром, деревянных - с металлом и т. д.

С прекращением спроса на икону в тяжелом положении оказались мастера-иконописцы. Кустари пытались применить свое искусство в росписи таких вещей, как настенные коврики, деревянные шкатулки и ларцы столярной работы; они расписывали стены, ткани, выполняли театральные декорации. Но их живопись не сочеталась с грубыми материалами. Промысловой кооперации в то время было не до кустарной промышленности, и кустари Мстеры, Палеха и Холуя не видели для себя выхода.

Художники музея на первых порах не знали, как помочь бывшим иконописцам, как сохранить их изумительное мастерство, стиль и трехсотлетнюю культуру их искусства.

Для ознакомления с делом я просил лучших палехских художников приехать в музей и привезти образцы своего творчества. Через некоторое время художники И. И. Голиков, И. М. Баканов, И. В. Маркичев и А. В. Котухин приехали и показали мне иконы в технике миниатюрной живописи с прорисовкой золотом, в окружении тончайшего орнамента. Было очевидно, что под их живопись нужны благородные и плотные материалы. У меня возникла мысль попробовать использовать их искусство для росписи фарфора или папье-маше. Я решил посоветоваться об этом с художниками Б. Н. Ланге, Е. Г. Теляковским и 3. Д. Кашкаровой. Палешанам было предложено написать на черном фоне кювета, применяемого для проявления фотографий, все, что им угодно, исключая религиозную тематику - любые сюжеты русских сказок, басен или былин. Расставаясь, мы условились, что к следующей встрече музей снабдит мастеров полуфабрикатами (папье-маше) из Федоскинской артели.

Вскоре Голиков и Баканов показали в музее свои первые опыты. Они все-таки не смогли освободиться от религиозной тематики и изобразили прекрасные по композиции и тонкости техники росписи золотом "Сотворение мира" и "Адам в раю".

Снабжая их полуфабрикатами, я вновь убедительно просил использовать сюжеты сказок, народных песен, былин, писать пейзажи, сцены из современной жизни, но с применением красок для иконописи, заверив, что их труд будет оплачен как экспериментальный. Расставшись с ними, я стал добиваться приема у Михаила Ивановича Калинина, чтобы ходатайствовать о защите художников и освобождении их от тяжелых сельскохозяйственных работ. В назначенный день я был у Михаила Ивановича и показал ему работы палешан. Он подивился их тонкому мастерству и обещал охранять их труд, если они сумеют переключиться на новый для них вид живописи, нужный советскому народу. Пожелав музею успеха в его трудной работе по "перепряжке" (так выразился Михаил Иванович) иконописцев на новый вид труда, он добавил: "...а защита будет им оказана". Ободренные поддержкой М. И. Калинина, музейные работники начали деятельно помогать иконописцам Палеха в трудном для них переходе на новый вид росписи: на папье-маше, фарфоре и т. п. Пробовали они свои силы и в оформлении книг.

Медленно, с большим трудом овладевали палешане новой тематикой. Первые композиции изображали музыкантов, рыцарей и богатырей, сцены танцев и охоты, архитектуру, но русских сказов и былин, сцен из современной жизни пока не было. Затем мастера увлеклись иллюстрированием произведений русских поэтов и писателей - Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Кольцова, Никитина и, наконец, Горького, Серафимовича.

Первым откликнулся на события Великого Октября Голиков, создав миниатюры "Красный пахарь", "Игра в шашки"; Котухин пишет "Заседание сельсовета", Баканов - "Изба-читальня", "Демонстрация", "Железный поток" и др. Первые работы палешан прославляют боевые подвиги Красной Армии, пафос социалистического труда, отражают новый быт. В этих работах высокие эпические образы органично сливаются с художественным осмыслением современности. Символико-героическая направленность мышления палешан оградила их от натурализма, свойственного манере федоскинцев.

Палешане участвовали во Всесоюзной сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке 1923 года в Москве. Работы их были одобрены и удостоены почетного диплома выставки. А дальше, с объединением палешан в 1924 году в "Артель древней живописи" (так они сами себя назвали), началось их триумфальное шествие по всем зарубежным, международным художественным выставкам, на которых они получали почетные дипломы, золотые и серебряные медали.

Словом, Палех взволновал весь культурный мир. Мастера были освобождены от сельскохозяйственных работ, и в артели утвердилась вера в жизненность и необходимость их искусства для советского народа.

После пятилетней упорной работы по подготовке кустарной промышленности к участию в экспорте художественных изделий музей выступил на Международной выставке декоративных искусств в Париже в 1925 году. Всего на этой выставке было получено 183 награды по всем отраслям, которые были представлены от СССР.

В музей был приглашен знаток древнего искусства профессор А. В. Бакушинский, который очень помог в становлении и популяризации новых видов древней живописи.

Большую моральную и материальную поддержку художникам Палеха оказал Алексей Максимович Горький. Говорить об этом излишне, так как в обширной литературе по данному вопросу сказано достаточно. Но вот что особенно интересно. В одном из писем (1927 года) к своему биографу И. А. Груздеву Горький писал: "Пожалуйста, пришлите мне "Кустарную промышленность", и нет ли чего-либо специального о кустарях-богомазах Мстеры, Холуя и Палеха. Сейчас они работают изумительные вещи, и очень хотелось бы знать, какой умный дьявол научил их прыгнуть так высоко. Ох, талантлив наш народ!"

К сожалению, никто из искусствоведов и историков так и не сообщил Алексею Максимовичу, как в действительности обстояло дело с переключением "богомазов" на новый вид живописи, с сохранением присущей им оригинальности, в которой "изумительное чувство стиля соединяется с исключительно высоким техническим мастерством и филигранным изяществом исполнения", как оценил их творчество В. И. Немирович-Данченко.

Многие из бывших членов "Артели древней живописи" стали членами Союза советских художников; некоторые из них получили звания народных художников и заслуженных деятелей искусств РСФСР.

Много сделал Кустарный музей и для поддержания такой крупной отрасли кустарной промышленности, как игрушечный промысел. Мы богаты обширными районами кустарного игрушечного производства. Это Загорский район Московской области, города Семенов и Городец Горьковской области, город Киров (б. Вятка) и другие.

Альберт Бенуа сравнил художественные игрушки деревенских кустарей с "цветами деревни, которые мы с такой охотой срываем зимой в городах".

Под влиянием и руководством Кустарного музея в 20-е годы появилась игрушка на современную тему. Это помогло кустарям-игрушечникам одержать верх над конкурировавшей с ними группой русских эмигрантов, участников Международной выставки декоративных искусств в Париже в 1925 году.

С 1918 по 1922 год при Кустарном музее был школьный и дошкольный отдел, который наблюдал, консультировал и создавал образцы и рисунки для детской игрушки. Заведовала им М. П. Тихомирова.

С момента создания в Москве "Музея игрушки" (с филиалом в Загорске) деятельность Кустарного музея по производству игрушки ограничилась участием в Художественном совете Наркомпроса таких художников, как Бартрам, Суворов, Ланге и искусствоведа Бакушинского. Над образцами этнографических кукол и игрушек работала художница Цветаева. Скульптор Пожильцов выполнил образцы мелких фигурок на сказочные темы для керамики, фарфора, камня и папье-маше. Скульптор Сангурский один из первых дал в 1922 году модели игрушек "Буденновец" и "Пастушки" для фарфора. Много работал на экспорт, изготовляя резные вещи из кости, художник М. Д. Раков.

Роль музея в восстановлении и развитии художественной кустарной промышленности РСФСР в течение 1921-1928 годов была очень значительной. В конце 1927 года общее число художников-кустарей достигло уже 403 485 человек; из них кооперировано было 196 663.

Крестьянское бытовое искусство - сказочно богатый клад, основа для развития художественных промыслов. В нем все глубоко продумано, формы целесообразны и абсолютно конструктивны, а орнамент, украшающий эти формы, полон символики, отражающей миросозерцание автора. Вековые художественные и технические навыки народных мастеров по обработке дерева, железа, глины, тканей и пр., так ярко проявившиеся в старом народном искусстве, не должны быть забыты нами и сегодня.

Приложение (из архива Музея народного искусства)

Многоуважаемый Анатолий Васильевич!

На страницах газеты "Известия" № 2 (от 3 января 1928 г.) Вами помещена заметка о "Выставке государственных закупок и заказов, связанных с 10-летним юбилеем Революции", в которой Вы уделили внимание оценке художественного творчества мастеров села Палех. Вам должно быть известно, что переход палехских иконописцев на советские революционные сюжеты, без разрыва с ценнейшими традициями их мастерства, был совершен под руководством и наблюдением Центрального Кустарного музея ВСНХ, когда кустари с. Палех в 1923 году впервые обратились к музею за помощью об использовании их мастерства и знаний применительно к современным запросам жизни.

Процесс самого перевода художественного творчества палешан на новый путь совершался крайне осторожно и медленно, без всякого насилия над их художественным вкусом. Предлагаемые темы и сюжеты, начиная с их добровольного выбора, который, надо сказать, не выходил за пределы библейских тем, постепенно революционизировался, а одновременно и улучшалась сама техника обжига лакированных изделий в печи. Поворотным пунктом явилось изображение "посиделок" и "избы-читальни" с портретом Владимира Ильича и современных революционных вождей. Картина процесса постепенного перехода кустарей к новой тематике прекрасно выражена на Юбилейной выставке искусств народов СССР в Нескучном дворце.

Подготовка к участию кустарей-палеховцев на Всемирной Парижской выставке в 1925 году прошла под лозунгом отображения современного советского быта, Красной Армии и смычки города с деревней...

В настоящее время удачная деятельность палеховских кустарей вызывает нездоровый ажиотаж и спекуляцию как в части сбыта и связанного с ним снижения себестоимости продукции не за счет улучшения техники, а за счет снижения художественного качества последних (тяжелые для артели монопольные договора Госторга), так и в части неограниченного желания отдельных художников... руководить и направлять художественное творчество палеховцев в целях приобщения своего имени к славе коллективного творчества кустарей. Эти посягательства отдельных лиц при наличии государственного органа (музея), удачно разрешившего проблему применения искусства палеховцев к современным запросам жизни, могут быть весьма чреваты вредными последствиями.

Не возражая против работы Палеховской артели древней живописи по договорам, необходимо всячески бороться против их монопольного характера. Необходимо, чтобы торгующие органы, пользующие художественную продукцию палеховских кустарей, включили в план своего хотя бы компенсационного импорта те материалы, которые необходимы для повышения качества продукции кустарей.

Сюда в первую очередь следует отнести доставку настоящей английской или китайской киновари, прочих тонкотертых красок английских или французских фирм, изящных шарнирных шкатульных петель и мелких замков (до настоящего времени все изящество работы палехских кустарей портится применением грубых самодельных петель из толстых сортов проволоки или даже простого железного гвоздя), и, наконец, английский трепел для шлифовки лаковых изделий и различных сортов цветного золота в порошках или листьях. Означенные материалы, а также и производство петель в дальнейшем может быть достигнуто нашей промышленностью из отечественного сырья, но важно не пропустить момента и хотя бы временно за счет импорта не снижать качество и не подрывать репутации палеховских изделий, начинающих прочно завоевывать свое место на заграничных рынках.

Пути применения творчества кустарей с. Палех еще далеко не исчерпаны, так, например, в настоящий момент музей занят выработкой нового ассортимента изделий, удовлетворяющих и новым назначениям, с применением лишь росписи из различного цвета и оттенка золота и серебра (заимствование с японских образцов и старинной росписи стекла и хрусталя), что дало положительные результаты. Применение же их приемов живописи по фарфору на одном из государственных фарфоровых заводов может дать ошеломляющие по своей красоте и звучности и изяществу результаты.

На всю работу по выправлению кустарей с. Палех на тот путь, по которому они в настоящий момент победоносно шествуют, музеем, по данным бухгалтерии, было затрачено 7405 руб. 54 коп. Не мешало бы узнать, какую сумму затратил на улучшение художественно-технического качества их продукции Госторг, сбывающий таковую на внутренние и заграничные рынки, по монопольному договору, заключенному с артелью.

Все это я считаю своим долгом изложить Вам в расчете на то, что при своих повторных статьях и заметках о достоинствах экспонатов Юбилейной выставки Вы не откажете сказать свое авторитетное слово в защиту удовлетворения тех неотложных нужд кустарей с. Палех, которые должны быть разрешены общими усилиями всех торгующих их продукцией организаций. Учитывая же общекультурное значение художественного творчества мастеров-палеховцев, необходимо побудить Наркомторг к принятию мер, ограждающих творчество кустарей от вымирания и вырождения, в силу заключения с ними монопольных кабальных договоров, преследующих исключительно цель извлечения прибылей без оказания какой-либо технической помощи художникам-кустарям.

Буду вполне признателен, если изложенные мною соображения послужат Вам материалом для дальнейшей поддержки и развития дела палеховских кустарей.

Зав. музеем Вольтер

 18-1-1928 г.
 № 6082
 Москва

Тов. ВОЛЬТЕР

Ваше письмо очень меня порадовало. Во-первых, я в нем нашел несколько данных, которых я не знал. Во-вторых, я с Вами совершенно согласен по поводу Вашего беспокойства о возможности вульгаризации палехинского искусства. В-третьих, я рад буду поддержать все те ходатайства, которые Вы, по-видимому, собираетесь возбудить для доставки палехинцам необходимого сырья и т. д. Мне кажется, что Вы должны были бы написать статью как раз на те темы, которые Вы сообщаете мне в письме. Такую статью можно было бы опубликовать, как мне кажется, даже в большой газете, например в "Известиях". Если Вы не соберетесь писать такой статьи, то, быть может, Вы позволите мне напечатать Ваше письмо в нашем органе "Советское искусство", причем я снабжу ее некоторым предисловием.

Нарком по просвещению - А. Луначарский