О. В. Круглова. Резьба по дереву Ярославской области

Резьба по дереву Ярославской области - интереснейший раздел русского крестьянского искусства, который до сих пор в нашей искусствоведческой литературе не получил должного освещения. Правда, за последние 40-50 лет исследователи русского народного искусства твердо классифицировали отдельные разделы резьбы Ярославской области. В основу классификации легла форма предметов, техника резьбы и границы распространения (очень приблизительные). Так, в два отдельных крупных раздела принято выделять ярославско-костромские теремковые прялки и прялки столбчатые, районы бытования которых также определяются Ярославской и Костромской областями.

Инвентарные записи дореволюционного периода, когда в основном были составлены многие крупнейшие собрания (в том числе коллекции ГИМа и Музея народного искусства - бывшего Кустарного музея), дают тоже весьма общие понятия о месте бытования интересующих нас прялок; они записаны везде, как прялки ярославско-костромского типа. Других, более точных указаний на районы распространения ярославских прялок в документах нет.

Цель данной работы - познакомить с результатами работы трех экспедиций автора в Ярославскую область (1965-1967 годы), которые позволили уточнить границы распространения теремковых прялок, выявить некоторые центры их производства, имена мастеров и наметить группы различных типов этих прялок. Кроме того, были точно определены границы бытования, центры производства и мастера столбчатых прялок ярославско-костромского типа.

Ярославская теремковая прялка с датой - 1842 год. Контурная резьба. Загорский государственный историко-художественный музей-заповедник

Ярославско-костромские теремковые прялки - поистине удивительная страница русского народного искусства. Их устойчивая форма и отдельные мотивы резьбы говорят о глубоких многовековых традициях. Даже если бы эти прялки и не были украшены резьбой жанрового характера (которая в настоящее время привлекает внимание многих исследователей), то и тогда они бесспорно являлись бы произведениями большого искусства.

Деталь ярославской теремковой прялки с датой-1842 год. Загорский государственный историко-художественный музей-заповедник

Интересно то, что на протяжении всего XIX века лишь в некоторых группах прялок наблюдается различие в пропорциях, изменение наклона ножки по отношению к донцу при сохранении всех основных форм этих прялок. Так отшлифовать и довести до определенного общенародного идеала форму бытового предмета могли только вековые традиции.

Ярославско-костромские теремковые прялки местные жители чаще всего называют "копылами". Делали их из одного куска березы, причем использовалось не только дерево, но и его корень. Поэтому к слову "копыл" добавляют иногда "корченый". Видимо, много позднее, когда на фасадной части стали резать изображения архитектурных сооружений в виде терема, эти прялки иногда стали называть "теремковыми".

Форму ярославской прялки диктует тупой угол, под которым корень расположен к стволу, поэтому ножка с гребнем стоит не под прямым углом к донцу, а чуть откинулась в противоположную от пряхи сторону. Это придает особенное изящество, грациозность предмету и делает его очень удобным для работы. Широкая у основания ножка постепенно суживается кверху и заканчивается маленьким гребнем в виде высокого кокошника, который и завершает композицию. Ажурная резьба деревянного кокошника еще больше подчеркивает легкую, изысканную форму копыла.

Когда удается увидеть целую большую группу ярославско-костромских теремковых прялок, их хочется сравнить с хороводом девушек в длинных широких сарафанах и высоких горделивых кокошниках. Наклон прялок кажется общим низким поклоном, в котором словно замер этот необычный хоровод.

Большую нарядность теремковым прялкам придает резьба, которая украшает лицевую часть плоской ножки и гребень.

Основной узор наносился "контурной" резьбой, как ее называет В. С. Воронов^*. Видимо, она исполнялась очень тонким резцом. В. М. Василенко^** считает, что контурной резьбе свойствен графический характер, плоскостность, некоторая угловатость форм и что она по существу представляет собой крестьянскую гравюру на дереве.

^* (В. Воронов. Народная резьба. М., ГИЗ, 1925.)

^** (В. М. Василенко. Народное искусство первой половины XIX века. История русского искусства, т. 8. М., "Наука", 1964.)

Контур окаймлял все элементы орнамента прялки и фигуры в жанровых изображениях. Фон оставляли гладким, а все изображения покрывали так называемой ногтевидной^* резьбой (мастер концом закругленной стамески делал углубления, напоминавшие оттиск ногтя). Ногтевидная резьба прекрасно имитировала оперение петухов, покрывала изображения двуглавых орлов, оживляла одежду и головные уборы фигур в жанровых сценах, передавала листву.

^* (В. Воронов. Указ. соч.)

Деталь ярославской теремковой прялки с датой - 1827 год. Контурная резьба. Загорский государственный историко-художественный музей-заповедник

Как исключение, на ярославских копылах второй половины XIX века встречается трехгранно-выемчатая резьба. В этой технике чаще всего выполнялась круглая розетка на гребне прялки. Выглядят такие прялки необычно: в них нарушены тонкая гармония, единство стиля резьбы, весь общий строй, который отличает ярославско-костромские прялки. Поэтому можно предположить, что древний мотив розетки когда-то исполнялся техникой контурной и ногтевидной резьбы, как мы это видим на прялке из коллекции Музея народного искусства (№ 6986). Розетка здесь в центре гребня. И кажется, что этот мотив всегда занимал свое место на гребне - так он органично вошел в общую композицию всей резьбы. По-видимому, в далекие времена круглая розетка - древний символ солнца - не случайно резалась на гребне прялки. Именно здесь, с обратной стороны привязывался лен, который вырастал под лучами всемогущего Солнца. А над розеткой помещалось парное изображение конских голов и три пары птиц, которые с двух сторон обрамляют кокошник гребня. Такими же конскими головами украшалась металлическая спица, которой крепили лен. Видимо, когда-то эти изображения, как и розетки - символ солнца, были связаны с понятием плодородия земли и играли на прялке роль оберегов - охранительных знаков женщины-пряхи.

Как отзвук язычества следует рассматривать также композицию прялки начала XIX века из собрания ГИМа^* с симметричным изображением двух коньков по сторонам дерева. Над каждым коньком вырезаны вихревые розетки. Нет сомнения в том, что древний смысл этой композиции не сохранился в памяти резчика XIX века; он просто повторял традиционную, дошедшую до него, древнюю схему композиции, придавая ей свой новый смысл. То же самое можно сказать и о декоративных петухах, которых вырезали на многих ярославских прялках в течение всего XIX века. Но на прялках этого времени птицы выглядят в большинстве своем не как сказочные павы, а как обычные деревенские петухи; резчик подмечает и передает все их характерные детали - изогнутые длинные перья хвоста, шпоры на лапах и кичливую осанку. На древние мотивы языческой символики каждая последующая эпоха накладывает свой отпечаток. В XVIII веке, например, древнюю композицию гребня обычно увенчивает царская корона, а круглую розетку заменяет двуглавый орел. Вероятно, к этому периоду надо отнести и появление на ножке ярославского копыла мотива высокого терема со шпилем.

^* (№ 15872. Датировка С. К. Жегаловой.)

Нижняя широкая часть ножки прялки занята обычно жанровым изображением. Часто общая композиция всей ножки построена так, что резчик словно вскрывает перед нами два нижние этажа этого своеобразного терема и дает возможность заглянуть внутрь, быть свидетелем всего происходящего. А выше - нарядный сказочный фасад этого терема и его изящное высокое завершение. Терем обычно занимает всю ножку, а его завершение переходит иногда и на гребень,

Разнообразие архитектурных форм терема на прялках ярославско-костромского типа говорит о неиссякаемом богатстве фантазии народного мастера. Но эти нарядные сказочные терема нельзя считать полностью вымыслом резчика; прообразами их служили многочисленные памятники архитектуры XVII века - церкви с высокими шатровыми колокольнями и изящными куполами, которыми так богат сам Ярославль и многочисленные села.

На самых старых образцах ярославских прялок, там, где терем не подвергся стилизации и не успел еще превратиться в горизонтальные полосы орнамента (как на прялке из коллекции Загорского государственного историко-художественного музея-заповедника с датой 1927 года), он имеет не только многие ярусы с покатными кровлями и изящными куполами, крытыми лемехом, но даже кованые железом ворота.

Очень интересно решено изображение терема на прялке из собрания Загорского музея с датой 1817 года. В нижнем ярусе он имеет двустворчатые с циркульным завершением ворота. Над ними высокая башня, украшенная орнаментом, характерным для кирпичной кладки, и высокая кровля в виде срезанного шатра. Над кровлей - циферблат башенных часов, а выше тонкая шейка барабана и изящный куполок, шпиль которого венчают солнечная розетка и петух. Интересно, что циферблат часов является неотъемлемой деталью резьбы буквально всех ярославских теремковых прялок как самых ранних, так и сделанных уже в первые десятилетия нашего века. Даже на тех поздних прялках, где уже совсем невозможно узнать до предела стилизованный терем, на определенном, точно установленном месте (на самой верхней части ножки прялки), часы вырезались обязательно.

Деталь ярославской теремковой прялки с датой - 1817 год. Контурная резьба. Загорский государственный историко-художественный музей-заповедник

На некоторых ярославских прялках узор ножки органически связан с гребнем: шпиль терема резался очень высоким и заканчивался изображением двуглавого орла, которое занимало почти весь небольшой гребень прялки. Именно такая композиция у одной из ранних прялок из собрания Загорского музея с датой "1842 год".

Чрезвычайно интересные формы сложного архитектурного сооружения мы видим на прялке из собрания ГИМа с датой 1821 года № 3988/42085^*. Терем здесь скорее напоминает высокую многоярусную колокольню. Внизу происходит винопитие; на следующем этаже со сводчатым потолком изображена сцена чаепития; в третьем ярусе колокольни в проеме арки стоит часовой с ружьем; в четвертом, в пролете арки, видна лестница, а в пятом - висит колокол. В композиции, полностью занимающей поверхность высокой ножки, все очень логично. И сказочный терем имеет много общих черт с архитектурой церквей XVII века.

^* (Воспроизведено в книге А. Г. Малицкого. Бытовые мотивы и сюжеты народного искусства. Казань. 1923, стр. 14.)

Как бы следующим этапом развития этой "архитектуры" являются терема на прялках, покрытых рельефной резьбой и датируемых серединой XIX века. Архитектурное сооружение здесь представляет собой трехъярусную колокольню, завершенную изящной купольной кровлей с вычурным шпилем. На верхнем ярусе по традиции вырезаны башенные часы. Каждый из ярусов поддерживается колоннами, увитыми побегами растений. В пышности всего архитектурного сооружения, в драпировках, в игривости всей резьбы этой группы прялок сильно чувствуется влияние искусства конца XVII - начала XVIII века.

Ярославские копылы, как и прялки с северодвинской росписью занимают совершенно особое место в русском народном искусстве XIX века благодаря своим жанровым композициям. Основные крупные коллекции этих прялок дают возможность судить о большом разнообразии их тематики. Кроме чаепития - самого распространенного сюжета теремковых прялок - часто встречаются сцены винопития, катания верхом и в саночках, сцены народных танцев, свиданий, прогулок, охоты, изображения часовых, солдатиков и многие другие сюжеты.

Все эти жанровые сцены размещаются в общей композиции фасадной стороны ярославских копылов почти всегда на определенном месте и даже в определенном сочетании. На протяжении всего XIX века прослеживаются шесть совершенно определенных и наиболее распространенных схем общей композиции фасадной стороны ярославских копылов, которые и дают возможность разделить их на 6 групп; эти группы теремковых прялок несколько различаются и по характеру резьбы (при сохранении одной и той же техники).

К первой группе мы относим прялки с гладкой ножкой, по краю которой идет узкий резной традиционный орнамент. Центральная часть гребня, обрамленная изображением конских голов и птиц, бывает иногда гладкой, а иногда заполняется фигурой ромба или круглым циферблатом часов, который, по всей вероятности, занял место древней солнечной розетки.

На гребне иногда проставлялась дата изготовления. В собрании Загорского музея имеются четыре копыла с гладкой ножкой, помеченные датами: "1809", "1831", "1834"(?) и "1842"^*. Прялка с датой "1809" представляет особую ценность, так как кроме нее нет пока ни одной, датированной первым десятилетием XIX века.

^* (Все даты на ярославских теремковых прялках в коллекции Загорского музея, начиная от самой ранней 1809 года и кончая наиболее поздней (1927) имеют совершенно одинаковые написания, так как на протяжении этого большого отрезка времени их всегда вырезали одновременно с рисунком той же полукруглой стамеской, которой исполнялась ногтевидная резьба. Все это прослеживается и на теремковых прялках коллекции Музея народного искусства, Государственного Исторического музея и Музея этнографии народов СССР.)

Сейчас трудно даже предполагать, а тем более утверждать, что этот тип гладкого, не покрытого резьбой копыла являлся самым древним. Среди теремковых прялок Ярославской области, датированных вторым десятилетием XIX века, имеются уже образцы с жанровыми изображениями. Необходимо отметить, что их резьба, законченность композиционного решения, говорит о том, что это далеко не первые попытки украсить копыл жанровой резьбой.

Ко второй группе ярославских теремковых прялок условно можно отнести прялки, общая композиция резьбы которых является наиболее распространенной в северных районах области. Достаточно сказать, что почти в каждой крупной коллекции ярославских копылов (ГИМа, Музея народного искусства, Государственного музея этнографии народов СССР, ГРМ, Загорского музея) более половины собрания относится к этой группе прялок.

Резьба довольно широкой ножки второй группы имеет как бы три четкие горизонтальные, почти равные деления; четвертое составляет сам гребень. Нижняя часть ножки занята изображением двух петухов, симметрично помещенных по бокам дерева; следующий пояс - сцена чаепития; третий, верхний пояс - изображение крыши терема с круглыми башенными часами и шатровым завершением, шпиль которого поднимается на гребень, где и заканчивается двуглавым орлом.

В упомянутых выше коллекциях этот вид ярославских копылов как по количеству, так и по датировкам прослеживается наиболее полно. Он начинается 1838 годом (из собрания Музея этнографии), имеет еще несколько промежуточных дат (1842 - из собрания Загорского музея; 1845 - из ГИМа; 1848, 1850 - из Загорского музея, 1859 - из Музея этнографии; 1871, 1873 - из Загорского музея) и заканчивается прялкой из собрания Загорского музея с датой "1927". Эта цепь датированных произведений дает возможность проследить развитие и видоизменение второго типа ярославских копылов почти за 100 лет.

Деталъ ярославской Терешковой прялки. Начало XIX века. Контурная резьба. Загорский государственный историко-художественный музей-заповедник

Резьба самых ранних образцов поражает своим мастерством. Сцена чаепития, петухи и терем удачно объединены в общую композицию - шпиль терема подчеркивает изящное завершение копыла, а пышные петухи придают устойчивость широкой ножке. Резьба глубокая, сочная, густо заполняет всю ножку, но не нарушает плоскости дерева и заставляет еще интенсивнее звучать его цвет и фактуру. В манере изображения нет строгой геометризации, контуры изображений округлы, певучи.

Все эти положительные качества прослеживаются и в произведениях 50-х годов XIX века.

Но чем ближе мы подходим к грани двух веков, тем все заметнее упрощение резьбы, утрата сочности и пластики линий как в фигурах, так и в орнаменте. Постепенно персонажи сцены чаепития превращаются в почти геометрические фигуры: девичьи повязки начинают резать в виде углов, нависающих над головой; ветви цветов передаются условными, чаще прямыми линиями, а вместо петухов мы видим изображение с тремя прямыми штрихами вместо пышного хвоста, лишь отдаленно напоминающее эту птицу. Особенно упрощенно изображается голова человека в сцене чаепития. Сначала всего три движения резцом: две прямые линии - очертания шеи и еще одна прямая линия - нижняя часть носа; затем еще два движения полукруглой стамеской : одна округлая линия - затылок, вторая - лоб, переходящий в задорно вздернутый нос. Каждый мастер делает это по-своему, добиваясь минимума движения резцом и стамеской. Здесь мы наблюдаем полный отход от сочной резьбы, от певучей и округлой линии в сторону сухой геометризации.

Ярославская теремковая прялка с датой-1858 год. Контурная резьба. Загорский государственный историко-художественный музей-заповедник

Ярославская теремковая прялка с датой-1858 год. Рельефная и контурная резьба. Загорский государственный историко-художественный музей-заповедник

Деталь ярославской теремковой прялки. Загорский государственный историко-художественный музей-заповедник

Сюжетная схема второй группы ярославских копылов имеет разновидности. Однако различие сказывается лишь в трактовке отдельных фигур, что можно объяснить творческим подходом отдельных мастеров к выработанной схеме. Например, на отдельных образцах одежда, петухи и двуглавый орел дополнительно покрыты полосатым орнаментом, а сидящие за столом с самоваром фигуры курят трубки (прялки из собраний ГИМа № 40861/4392 и Загорского музея № 5150д и др.). Но подобные разновидности редки и ничего нового в характер декорировки копылов второй группы не вносят.

Третья группа резко выделяется прежде всего своей формой - ее общий силуэт более хрупкий и изящный, ножка у основания значительно уже, чем у прялок двух предыдущих групп и имеет лишь слегка заметный наклон. Кроме того эти прялки отличаются большим разнообразием сюжетов жанровых сцен и совершенно произвольным их сочетанием и размещением на плоскости ножки, в отличие от прялок второй группы, где схема общей композиции резьбы не меняется на протяжении всего XIX века.

Ранним образцом третьей группы может служить прялка из собрания Загорского музея с датой "1817 год". В наиболее крупных коллекциях теремковых ярославских прялок насчитывается большое количество подобных работ и четыре из них имеют дату^*. Все даты укладываются в три десятилетия первой половины XIX века. Это до некоторой степени дает возможность предположить, что наравне с наиболее распространенным и живучим типом теремковой прялки со сценой чаепития и петухами в первой половине XIX века существовал довольно сильный центр, где была выработана своя схема композиции, свой творческий подход к украшению предметов. Расцвет его падает на 20-е, 30-е и 40-е годы XIX века, а во второй половине века этот своеобразный центр, видимо, затухает. О том, что в творческом отношении он был более интересным и самобытным, говорит и разнообразие жанровых сцен прялок и их изысканная изящная форма, с которой мастера превосходно увязывали резьбу ножки и гребня.

^* (1821 - из собрания ГИМа, 1826 - из Музея этнографии, 1827 - из ГИМа, 1834 - из Музея народного искусства.)

Терем на прялках третьей группы занимал верхнюю часть ножки, а жанровые композиции располагались обычно на нижней ее части, как бы занимая два нижние этажа сказочного терема. По-детски простые и наивные эти композиции задушевны и трогательны.

Именно эти черты присущи жанровым изображениям на прялке из собрания Загорского музея с датой 1817 года. Одна из сцен - двое молодых людей на прогулке в саду. Центральное место в композиции занимает стройная молодая яблонька, вся осыпанная плодами, а по обе стороны от нее - девушка и юноша на почтительном расстоянии степенно гуляют, глядя друг на друга. Вторая композиция изображает одетого по последней городской моде парня в цилиндре и с тросточкой в руках перед девушкой, которая сидит на стуле с цветком в руках.

Спица-зеркальце для крепления льна. Первая половина XIX века. Загорский государственный историко-художественный музей-заповедник

Этот тип прялок совершенно не изменил своего стиля и характера композиций и в последующие годы. Примером может служить прялка из собрания ГИМа (№ 15874/2676) с датой 1821 года. На одной из композиций в прогулке участвуют трое - девушка и двое парней, которые держат ее за руки. Один из них в щеголеватом цилиндре. Ниже - сцена чаепития. За столом с самоваром чинно сидят хозяйка и гость в цилиндре. Все очень просто, наивно, но не случайно. Мастер рассказывает о жизни крестьян понятным и доступным им языком.

Прекрасно читается содержание подобных двух композиций на прялке из собрания ГИМа (№ 40859/2679). Здесь тоже изображен цветущий сад, и также девушка и парень, глядя друг на друга, гуляют. В сомкнутых руках они держат цветок. Выше - они уже за столом с самоваром. Девушка чинно пьет чай, а перед пареньком стоит штоф.

Большой живописью отличаются на прялках этой группы сцены катания парня на саночках. Иногда, как на прялке из собрания Музея народного искусства (№ 6971), чтобы сделать сцену необычной и праздничной, мастер обильно украшает ее цветущими ветками. А на прялке из Загорского музея в сцене катанья над ездоком раскинуло свои ветки пышное дерево.

Ясно читается и сюжет другой прялки из собрания ГИМа с датой 1827 года (№ 3979/40856). Над сценой катанья вырезано слово "Поехал". А выше над ней опять сцена чаепития девушки и парня.

Обычно сцена катанья на теремковых прялках, так же, как и сцена прогулок, сочеталась со сценой чаепития, которая и в том и в другом сочетании является как бы завершающим событием.

Часто вместо композиции катанья на саночках под сценой чаепития изображались и другие жанровые композиции, где основным действующим лицом был обязательно юноша (прялка из собрания Музея народного искусства с датой 1834 года, № 6986).

Нарядная красивая прялка была необходима девушке. С ней она ходила на зимние посиделки, где должна была познакомиться со своим будущим женихом. Часто прялка была подарком жениха невесте. Именно поэтому почти все жанровые сцены, несмотря на большое разнообразие композиций, трактуют, в основном, тему любви. Первые встречи, прогулки, поездки к невесте, смотрины, сватовство - вот основной круг тем этих прялок, которые мы условно относим к третьей группе.

Та свобода, живая фантазия, которая присуща жанровым сценам прялок этой группы, характерна и для верхней части прялок, занятой изображением терема. Все эти сложные архитектурные сооружения на различных прялках имеют очень много общих черт - и ворота, и многоярусность, и покатые кровли, и завершение куполом с петухом на шпиле. И вместе с тем все они разные. Ни одного повторения! Все новые и новые решения в декоре стен, в форме крыш, в пропорциях ярусов и т. п.

В целом резьба прялок, условно отнесенных нами к третьей группе, отличается непосредственностью передачи впечатлений окружающей жизни. Чувствуется, что создавая свои произведения, автор не копировал ранее сделанный кем-то образец, а творил сам. Они подкупают задушевностью композиций и предельной простотой резьбы.

По численности и по широкой популярности в северных районах Ярославской области четвертый тип теремковых прялок можно поставить на второе место после прялок со сценой чаепития и петухами. В общей композиции резьбы этих двух групп прялок много общего. Прялки четвертой группы также имеют как бы четыре горизонтальных членения (три на ножке и верхнее, четвертое - гребень). Нижний пояс занят изображением двух петухов; второй пояс - сценой чаепития, участники которого, в отличие от прялок второй группы, всегда стоят. Далее идет терем с башенными часами и петухом на шпиле - решение, характерное для третьей группы теремковых прялок. Композиция гребня, как в третьей группе, строится отдельно от ножки, и центральную ее часть занимает или орел или круглая розетка.

Таким образом, одни композиционные решения сближают четвертую группу со второй, другие - с третьей. И тем не менее при первом же взгляде на эту группу прялок чувствуется их яркая индивидуальность. В первую очередь они выделяются характером и манерой резьбы, которая исключительно декоративна: мастер не пытается добиться реалистичности персонажей, они почти превращены в элементы общего узора и интересны для него в основном как декоративные пятна. И головные уборы - мужская фуражка и женский повойник - на многих образцах приобрели строгие, почти геометрические и очень декоративные формы; сильная геометризация заметна и в изображении петухов. Рисунок фигур отличается строгой геометричностью, что особенно подчеркнуто совершенно гладким пространством фона. Ручки самовара на некоторых образцах достигают невероятно больших размеров и превращаются в декоративные элементы узора. Даты и номера прялок, которые любили проставлять мастера этой группы, заплетены орнаментом.

Деталь ярославской теремковой прялки с датой - 1835-1836. Контурная резьба. Загорский государственный историко-художественный музей-заповедник

Геометричность и строгость характерны не только для жанровых изображений - вся композиция в целом исполнена именно в этой сдержанной и в то же время очень декоративной манере.

В коллекции Загорского музея пять прялок четвертой группы имеют датировки (1857, 1857, 1858, 1866, 1874). Кроме того есть два датированных (1852 и 1857 годом) произведения этой группы в собрании ГИМа и одно в собрании Музея этнографии с датой "1856". Таким образом, из большой группы произведений восемь вещей датированы, и все даты укладываются в три десятилетия - 50-е, 60-е и 70-е годы XIX века. Это дает возможность предположить, что где-то на территории северных районов области существовал еще один самобытный центр, который достиг своего расцвета в это время. Огромное количество прялок позволяет предположить, что делал их не один мастер, а группа мастеров определенной деревни или нескольких соседних деревень. Занималось этим промыслом, видимо, одно поколение, так как к концу XIX века четвертый тип теремковых прялок уже исчез.

Говоря о прялках четвертой группы, следует также упомянуть еще одну разновидность, где место петухов занимает сцена танца, а в сцене чаепития фигуры персонажей срезаны по пояс плоскостью стола с самоваром. Остальные детали - терем, его завершение и все декоративное решение гребня - точно повторяют основные образцы четвертой группы. Мастерство резчика здесь доведено до совершенства. Произведения отличает профессиональность и артистичность резьбы.

В коллекции Загорского музея имеется образец, относящийся к разновидности четвертой группы теремковых прялок, который заслуживает особенного внимания. Нижнюю часть фасадной стороны ножки этой прялки занимает сцена деревенской кадрили. В деревнях Ярославской области этот танец был особенно любим. Автор выбирает тот момент танца, когда на одной стороне парами танцуют лишь девушки, а на другой стороне - парни. На прялке изображены четверо юношей. В их сомкнутых руках зажаты цветы, свободные руки молодцевато заложены за спины, на головах - модные фуражки с блестящими козырьками. Крупной ногтевидной резьбой разделаны костюмы танцующих, с потолка спускаются ветки цветов, помещение оформлено нарядными драпировками. Все это придает эффектной в целом композиции еще большую нарядность и декоративность.

Черты праздничной пышности характерны и для сцены чаепития, расположенной выше. Стол, изображенный в этой композиции от одного до другого края прялки, скрывает ноги сидящих мужчины и женщины. В высоко поднятых руках они держат блюдечки. Костюмы их очень нарядны; платье женщины в пышных складках, головной убор напоминает нарядную корону-кокошник. Вычурной формы самовар и вся посуда густо покрыты мелкой резьбой, над столом цветы и нарядные драпировки.

Деталь теремковой 1821 года. Контурная резьба. Музей народного искусства

Особенной декоративностью отличается верхушка сказочного терема с узорными стенами, часами на башне и петухом наверху, на шпиле.

Чрезвычайно декоративно и оформление гребня прялки. Глубокая, предельно четкая контурная резьба в сочетании с ногтевидной сделала совершенно неузнаваемым мотив двуглавого орла. Это изображение на прялках предыдущих групп едва намечено контуром и чуть тронуто мелкой ногтевидной резьбой. Здесь же мотив исполнен сочно, выразительно, предельно декоративно и прекрасно вкомпонован в свободное пространство гребня.

Завершает гребень красиво и слаженно построенная пирамидальная композиция из конских голов и птиц с двуглавым орлом и короной наверху.

Резьба прялки не только производит впечатление на расстоянии; она поражает и вблизи красотой и гармонией каждого штриха. Обычный предмет крестьянского быта превращен здесь в уникальное произведение искусства.

Судя по костюмам участников жанровых сцен, прялки со сценой кадрили как из собрания Загорского музея, так и из собрания ГИМа, видимо, были созданы во второй половине XIX века.

К пятой группе ярославских копылов мы относим прялки, на которых участники жанровых сцен напоминают каких-то сказочных персонажей, словно все они - и танцующие, и сидящие за самоваром, и курящие трубки, и пьющие вино - надели звериные маски. Размещаются композиции, как обычно, в нижней части ножки, занимая как бы подвальный этаж сказочной башни с часами и колоколом, которую венчает высокий шпиль с двуглавым орлом. Трактовка жанровых сцен очень вольная. Нижняя композиция, например, часто изображает две пары танцующих, а посередине - дерево. Часто сцена танца заменялась винопитием - в центре стол со штофами и две пары за столом. Следующий ярус занимала обычно композиция чаепития, трактованная также по-разному - иногда оба участника этой сценки пьют чай, иногда один из них курит огромную трубку. На некоторых образцах прялок пятой группы башенные часы заменены фигурой часового с ружьем.

Отличительной деталью резного узора прялок пятой группы являются довольно широкие полосы из ромбов, которые делят всю композицию ножки на три части. Одна полоса такого узора идет по верху гребня над изображением двуглавого орла. Повторяющийся узор придает ритмичность композиции и делает ее еще наряднее.

Мастера пятой группы ярославских копылов почти не оставляют пустого пространства фона; над изображением стола и по обеим сторонам самовара они вырезают даты изготовления прялки, повторяя их обычно дважды. Это счастливое обстоятельство развертывает перед нами сейчас целую цепь датированных произведений с последовательными датами от 1811 до 1882 года (1811 - из собрания Музея народного искусства; 1821 и 1828 - из ГИМа; 1835, 1836, 1836 - из Загорского музея; 1838 и 1882 - из ГИМа).

Это говорит о том, что не одно, а несколько поколений народных мастеров какого-то совершенно определенного центра, расположенного в северных районах Ярославской области, резали этот тип копылов, условно объединяемый нами в пятую группу.

К шестой группе ярославских прялок мы относим группу произведений с совершенно иной техникой резьбы: вместо традиционной контурной и ногтевидной, не нарушающей плоскости дерева и характерной для всех пяти предыдущих групп, здесь мы встречаем новую технику высокого рельефа, где пластическое решение берется за основу^*.

^* (Именно поэтому С. К. Жегалова предполагала, что центры резьбы этих прялок расположены в районах, прилегающих к Волге, связывая ее традиции с волжской рельефной резьбой на барках и в архитектуре.)

Подобные образцы ярославских копылов имеются во многих коллекциях - собрания ГИМа (№ 42063/2668), Музея этнографии народов СССР (№ 390 с датой "1852"), Загорского музея (№ 5115д, № 5151д с датой "1858", № 5125д с датой "1865"). Три произведения из этих коллекций имеют даты, которые падают на два десятилетия - 50-е и 60-е годы XIX века^*. Однако недостаточное количество датированных произведений не дает пока возможности сделать окончательный вывод и определить точно время, когда выполнялись эти высокохудожественные произведения.

^* (На одной прялке с рельефной резьбой из Загорского музея вырезана цифра "1917" и буквы "А" и "В". Владелица прялки объяснила, что она пряла на прялке своей бабушки, а в 1917 году, когда она была еще девушкой, знакомый парень в память о встрече вырезал на прялке дату и свои инициалы.)

Слава об этих копылах шла по многим северным районам Ярославской области. Почти в каждой деревне, где работала наша экспедиция, мы слышали восторженные рассказы о "киндеревских" копылах. Но долгое время нам не удавалось увидеть, а тем более приобрести такой копыл. Не могли также объяснить нам и то, почему называли эти копылы "киндеревскими".

Наконец, недалеко от Любима в деревне Вохромейка Екатерина Андреевна Агапова подарила для музея первый "киндеревский" копыл (с датой 1858 года). Это было редкое произведение искусства. Сделать ее мог лишь мастер с огромным опытом и талантом.

Резьба прялки поражает своей пышностью. Ножка и гребень сплошь покрыты резьбой, богатой, сложной, требующей большого профессионального мастерства. В трактовке двуглавого орла, окруженного пластичными завитками, в тереме, превращенном здесь в изящную колокольню с колоннами, в одежде персонажей и тематике композиций - во всем чувствуется влияние искусства барской усадьбы. В сцене чаепития девушка и парень одеты как господа; в сцене свидания на девушке пышное платье светской дамы, а юноша, гуляет по лесу, как барин, с огромной собакой. Но еще остались кое-какие милые народные детали, с которыми трудно было расстаться мастеру из народа. Например, в сцене свидания девушка, одетая как светская дама, держит в руках цветок. Именно так любили изображать своих героев мастера ярославских прялок^*.

^* (На прялке из собрания Музея этнографии за № 390 в подобной сцене свидания девушка, тоже в светской одежде, держит в руках обычную корзинку.)

Другой "киндеревский" копыл был найден нашей экспедицией далеко от Любима, около города Данилова за станцией Соть. Здесь такие прялки пользовались еще большей славой. Неподалеку от этой станции находилась деревня Киндерево, где известный мастер Васильюшко (Василий Александрович) делал знаменитые "киндеревские" копылы. Сопоставление многих рассказов старейших жителей деревни дает возможность предположить, что родился он около 40-х годов XIX века и прожил более 80 лет. Мастерство он перенял от отца. На ярмарки в Данилов и Любим торговать не ездил, а развозил свои изделия по деревням.

Само Киндерево - маленькая, очень живописная деревенька, в центре которой стоит большой господский дом.

Трудно сейчас восстановить историю этого своеобразного центра, когда даже самые старые жители деревни удержали в памяти лишь незначительные детали, связанные с жизнью популярного мастера. Трудно угадать, каким образом жизнь и быт помещичьей усадьбы повлияли на творчество здешних мастеров. Но сохранившиеся до наших дней изделия киндеревского народного мастера Василия Александровича, его стиль резьбы, техника, тематика композиций, изящество самих вещей - говорят о том, что кроме резных ярославских копылов с контурной и ногтевидной резьбой, мастер имел возможность видеть, изучать и силой большого таланта переносить в свое искусство лучшее из русского прикладного искусства, которым подчас так богаты были усадьбы помещиков. Именно поэтому "киндеревские" копылы стоят особняком среди многих произведений Ярославской области, украшенных резьбой.

Работы Василия Александровича мы никогда не находили на чердаках и поветях. Их доставали на глазах у нас из чистых сундуков, где хранили самые ценные вещи. Поэтому многие из них, прожив более чем сто лет, выглядят совсем новыми.

Три экспедиции в северные районы Ярославской области и тщательная работа в селениях, расположенных на границе Вологодской и Костромской областей, позволили автору данной статьи четко определить границы распространения прялок, которые мы привыкли называть прялками ярославско-костромского типа. В давно установившийся термин "теремковые прялки ярославско-костромского типа" необходимо внести поправку: эти прялки следует называть только ярославскими, не добавляя слова "костромские", так как они бытовали и бытуют только в северных районах Ярославской области и совершенно исчезают к границе Костромской области^*. Тип ярославского копыла по северной границе нигде крупными массивами не переходит границу и с Вологодской областью. Он проникает за нее лишь там, где проходили основные дороги из Ярославской в Вологодскую область.

^* (В 1957 году В. А. Фалеева на основании одной экспедиции Государственного Русского музея в Ярославскую область уже высказывала это предположение. Но недостаточность полевого материала не позволила ей доказать это положение в то время.)

На востоке Любимского района ярославские копылы также доходят только до границы Костромской области. На этой границе экспедиция Загорского музея работала особенно тщательно. Были обследованы деревни, расположенные как раз на границе Костромской (Буйский район) и Ярославской областей (Любимский район), около станции Казариново^* и станции Корега.

^* (Села Дор, Покров, деревни Вахрушево, Горелово, Лобановка, Новенькая, Слом, Калинкино, хутор Бородинка.)

Форму копыла в этих деревнях еще знают, так как граница их бытования проходит совсем близко отсюда, но прядут уже на буйских прялках, совершенно иной формы и украшенных кистевой росписью.

Для подкрепления и уточнения своих предположений, экспедиция Загорского музея проехала Буй и обследовала деревни Лукинское и Шарново недалеко от станции Шушкодом, где ярославскими копылами тоже не пользовались, а были в ходу "телешковские пряхи" - прялки буйской формы, нарядно расписанные по красному фону мелким цветным узором^* и изготовлявшиеся в деревне Телешково, в восьми километрах от Шушкодома.

^* (В собрании Загорского музея имеется телешковская прялка с датой 1908 года, подаренная музею Травкиной А. В. из деревни Лукинское.)

Река Кострома, которая служит естественной границей между Ярославской и Костромской областями, является также границей распространения ярославских копылов. На юге Любимского района копылы доходят до реки Соть^* и совершенно не встречаются по ту сторону реки, где расположен бывший Середской район (теперь восточная часть Даниловского района). С востока бывший Середской район граничит с Костромским водохранилищем. На этой территории до затопления в деревнях пользовались не копылами, а гладкими гребнями, которые вставляли в донце. Гребни были распространены и южнее течения Волги - в Нерехтском районе Костромской области^**. Таким образом, обследовав всю границу соприкосновения Костромской области с Ярославской, мы имеем полное основание назвать теремковые прялки не ярославско-костромскими, а только ярославскими.

^* (Они широко распространены в деревнях Закобякино, Рузбугино, Исоды, Булаково, расположенных к северо-востоку от реки Соть. )

^** (Сведения экспедиции Костромского музея 1964 года под руководством старшего научного сотрудника Загорского музея Т. В. Николаевой.)

То же самое можно теперь сказать и о столбчатых прялках, центры производства и точные районы бытования которых нам удалось установить. Этот тип прялок распространен по всему бывшему Середскому району: на востоке от реки Соть до Костромского водохранилища; на юге он захватывает северную часть Некрасовского района и к Волге постепенно исчезает, не доходя до нее. На западе район распространения столбчатых прялок доходит до линии железной дороги; в деревнях по шоссейной дороге, идущей параллельно железнодорожной линии на несколько километров западнее, эти прялки исчезают.

На всей небольшой территории Ярославской области столбчатые прялки бытовали издавна. Так же, как и теремковые, они считались до последнего времени ярославско-костромским типом. Результаты экспедиций Загорского музея дают полное право также называть их теперь "ярославские столбчатые прялки". Центры производства этих прялок в основном сосредоточились вокруг большого древнего села Вятского, стоящего в 10 км к востоку от железной дороги, где главным образом и шла торговля столбчатыми прялками. К таким центрам относятся село Погорелки, в котором многие поколения мастеров занимались поделкой этих очень сложных и красивых прялок. Особенно известны были Ложкин И. А. и его семья, семья Коневых, Хомутовых. В селе Чурово славилась семья Лашиных; в деревне Афанасово - семья Клеминых и Селивановы Николай и Павел; в деревне Клетково - Приказчиков И. В., в деревне Никитино - Федор Хомутов.

Таким образом, определив дополнительно район распространения столбчатых прялок, мы провели и точную границу распространения ярославских копылов в юго-восточной части Даниловского района.

Третья экспедиция Загорского музея в северо-западные районы Ярославской области (1967) подтверждает выводы, сделанные на основании первых двух экспедиций. Удалось выяснить, что во всем Пошехонском районе был распространен свой тип прялок: фасадная сторона высокой, чуть уплощенной ножки и маленькой лопаски украшались легкой, как гравировка, резьбой. А южнее в Рыбинском, Брейтовском, Некоузском, Тутаевском и в Мышкинском районах бытовал столбчатый тип прялок (резные и токарные). В этих районах ярославская теремковая прялка, или "корченый копыл", встречается как редчайшее исключение, как предмет, завезенный сюда случайно. Он не переходит границу Пошехонского района, а на юге исчезает на границе Тутаевского и Рыбинского районов, не доходя до Волги.

Данная статья является первой попыткой обобщить собранные во время экспедиций материалы и уточнить границы распространения теремковых и столбчатых ярославских прялок. Разделив прялки на условные группы, мы попытались выявить основные художественные особенности резного узора, вскрыть истоки отдельных элементов традиционного орнамента, а также проследить на датированных произведениях изменение характера резьбы на протяжении всего XIX века и опубликовать первые, пока еще очень ограниченные сведения о мастерах этих прялок и центрах их производства.

Мы надеемся, что материалы этой статьи помогут последующим экспедициям более целенаправленно разработать маршруты, собрать полные коллекции ярославской резьбы и выявить ценные материалы по истории этого интересного промысла.

Мастера-резчики, выявленные экспедициями Загорского музея

Даниловский район Ярославской области

Деревня Семенцево (около села Середы). Чернов Григорий Ильич (1864-1946) - резчик. Чернов Валерий Григорьевич (1896-1933) - мастер трехгранно-выемчатой резьбы. Резал маятники к самопряхам.

Деревня Сошкино (около села Середы). Тряхов Николай Петрович (род. 1905) - мастер трехгранно-выемчатой резьбы.

Деревня Петрилово (около Середы). Федоров Михаил Сергеевич - мастер трехгранно-выемчатой резьбы (конец XIX - начало XX века).

Деревня Клетково (около Середы). Приказчиков Иван Васильевич - мастер столбчатых прялок (конец XIX - начало XX века).

Деревня Никитине (около Середы). Хомутов Федор - мастер столбчатых прялок (конец XIX - начало XX века).

Деревня Киндерево (около станции Соть). Василий Александрович (род. 1840) - мастер "киндеревских копылов".

Деревня Терехово (около Лома). Мастер ярославских копылов (XIX - начало XX века).

Деревня Дьяково (около станции Соть)., Смирнов Иван Парфенович (род. 1847) - мастер ярославских копылов.

Деревня Коряжино (по Пошехонской дороге до Хабарова). Семья Селезневых (конец XIX - начало XX века). Семья Кудрявцевых - мастера ярославских копылов (конец XIX - начало XX века).

Деревня Андриково (по Пошехонской дороге). Мастера ярославских копылов (XIX - начало XX века).

Деревня Попково (по Пошехонской дороге). Мастера ярославских копылов (XIX - начало XX века).

Деревня Борщевка (от Данилова по Вологодской дороге до Макарова). Мастера ярославских копылов (XIX - начало XX века).

Деревня Хмелевица (около станции Скалино). Антипов Семен Андреевич - мастер ярославских копылов (конец XIX - начало XX века).

Село Погорелки (около села Вятского). Ложкин Иван Александрович (1860-1935). Семья Коневых (конец XIX - начало XX века). Хомутов Павел Михайлович (1850-1930), Хомутов Иван Павлович (1880-1960) - мастера столбчатых прялок.

Село Чурово. Лашин Николай Давыдович (1810-1895), Лашин Иван Николаевич - мастера столбчатых прялок (конец XIX - начало XX века).

Деревня Афанасово. Семья Клеминых (конец XIX - начало XX века). Селивановы Николай и Павел - мастера столбчатых прялок (конец XIX - начало XX века).

Деревня Телешково (около станции Шушкодом). Мастера расписных телешковских прялок (XIX - начало XX века).

Деревня Вахрушево (станция Казарново). Коновалов Арсений Анатольевич (1850- 1922) - мастер-резчик солониц и ковшей костромской формы.