М. М. Постникова-Лосева. Мастера-серебряники Вологды в XVIII и XIX веках

Серебряное дело не получило в Вологде широкого развития, однако достижения ее мастеров в области чеканки, скани и черневого искусства значительны.

Во второй половине XVIII века Вологда становится крупным административным и торговым пунктом Русского Севера, а с 1780 года - главным городом наместничества. Именно к этому времени было введено клеймение серебряных изделий, что значительно облегчает сейчас задачу изучения искусства вологодских серебряников.

Много работ было выполнено вологодскими мастерами для Софийского собора и архиерейского дома в 60-х-70-х годах XVIII века (при епископе Иосифе Золотом). Были роскошно отделаны и украшены архиерейские покои, позолочен иконостас в соборе, покрыты драгоценными окладами иконы, сильно обогатилась ризница. Серебряные предметы тех лет отличаются большой декоративностью и пышностью. Чеканный орнамент состоит из крупных, высокого рельефа связок плодов и листьев, иногда положенных на раковины, или больших цветков на длинных круто загнутых стеблях с короткими остроконечными листочками в виде коготков. Одной из наиболее ярких работ этого типа может служить большой оклад (1765 год) на иконе "Вседержителя" из Софийского собора (Вологодский областной краеведческий музей - ВОКМ - № 70в). Мотив связок листьев и плодов, висящих на коротких стебельках и напоминающих сливы и груши, встречается и в вологодской резьбе по дереву второй половины XVIII века^*.

^* (Например, на деревянных резных спинках стульев, находящихся в собрании Вологодского музея.)

Своей яркой декоративностью и сочностью этот орнамент несомненно близок к народному творчеству.

Сохранились семь больших подвесных лампад с вологодскими клеймами 1773 года (вклад в Софийский собор Иосифа Золотого); на их гладкий фон положен густой чеканный прорезной орнамент завитков рококо, плодов и листьев, а по верхнему краю сделаны чеканные прорезные подзоры (ВОКМ, №№ 758-764).

Серебряники XVIII века выполняли самые разнообразные работы: делали для архиерейского дома новую утварь, чистили и чинили старую (серебряную и медную), изготовляли оклады на иконы и всевозможные предметы для ризницы, вырезали печати и надписи на посуде. Мастера сами покупали необходимые для работы предметы - гвозди для прибивки окладов, ртуть для позолоты, "щеть медную для чищения казенной серебряной посуды" и др. Недостаток серебра вынуждал переплавлять старые серебряные вещи, и таким образом погибло много памятников мастерства вологодских серебряников. О большом количестве столовой посуды, переплавленной для пополнения ризницы новой утварью и изготовления серебряных окладов на иконы, говорят пометки в описях второй половины XVIII века^*.

^* (Вологодский областной краеведческий музей (ВОКМ) № 3999/в Опись казенной посуды, учиненная 1760 года, л. 2 об. ("12 фиалок, деланные разными манерами.., отданы на дело трикиры и дикиры... Печать архиерейская весом 22 золотника с половиной... отдана для переделывания на оклады..., поднос по приказу преосвещ. Иосифа эпископа вологодского и белозерского отдан на дело трикиры и дикиры... 98 чарок употреблены на оклады в соборной церкви местных образов...").)

Работавшие при Вологодском архиерейском доме мастера-серебряники не значились среди штатных слуг, получавших определенное жалованье. Работа их оплачивалась сдельно, благодаря чему сохранилось много записей в расходных книгах. Не довольствуясь изделиями местных мастеров, в работах которых всегда были элементы народного творчества, вологодское дворянство и духовенство заказывало серебряную утварь в Москве и Петербурге. Покупали ее и в Великом Устюге, где кроме того приобреталось серебро для вологодских серебряников. При поездке в 1773 году в Великий Устюг соборный дьякон Михаил Яновский купил "к деланию лампад коробочного серебра три фунта 62 золотника, ценою по 22 рубля за фунт". Он же в Великом Устюге уплатил "серебряных дел мастеру Романову за дело оклада, ризы и венца на образ божия матери Казанския и за материал при золочении 6 рублей 74 копейки", "содержателю фабрики устюжскому купцу Попову на оный же образ за финифтяные накладные поля по серебру 9 р. 27 к...."^*

^* (ВОКМ № 415. Книга расходная по дому его преосвященства 1773 г. л. 2 и об. Среди расходов дьякона есть также записи об уплате "за переделку ветхого казенного подноса", "за переправку панагии", "за серебро и работу новой цепочки" и др.)

В "Топографических известиях о городе Вологде", изданных в 1777 году, А. Засецкий, перечисляя имеющиеся в Вологде цеха, говорит, что мастера их не могут удовлетворить потребностей местного дворянства: "... живописной, серебряной, медной, оловянной, железной, котельной и слесарной цехи... хорошими мастерами недостаточны и награждаются покупными в Москве или приезжими художниками с Устюга и Каргополами..."^*

^* (Вологодские епархиальные ведомости, 1873, № 13, стр. 493.)

Сканых серебряных изделий XVIII века с надписями или клеймами, указывающими на Вологду как место их производства, пока не удалось найти и трудно сказать, насколько широко эта техника была распространена в Вологде.

О вологодской скани упоминается в документе 1741 года, в описи "пожитков Артемия Волынского", где среди самых разнообразных серебряных сканых предметов упомянута "коробка вологоцкая"^*.

^* (ЦГАДА, ф. 248, оп. 21, кн. 1422, л. 109, и об.)

Оклад серебряный сканый на иконе 'Феодосии Тотемский'. Вологда. Конец XVIII века. Государственный Исторический музей

К работе вологодских серебряников можно с большой долей вероятности отнести два серебряных оклада XVIII века, из которых один хранится в Государственном Историческом музее (№ 44650), а другой, очень близкий к нему, - в Вологодском краеведческом музее (№ 6689). Сканый орнамент на этих окладах отличается как от московских, так и великоустюжских работ того времени. Широко раскинувшиеся длинные ветви густо покрыты с двух сторон побегами, усеянными множеством мелких отростков, закрученных плотной спиралью. Они близки к резьбе северных русских народных изделий из бересты. Вологодское происхождение этой скани подтверждается тем, что на окладе из собрания Исторического музея изображен Феодосии Тотемский, уроженец Вологды, еще задолго до канонизации почитавшийся в этой местности^*.

^* (Феодосии Тотемский был канонизирован лишь в 1798 году, следовательно, сканый оклад с его изображением мог быть сделан в это время только в Вологде или ее окрестностях, где значительно ранее, чем в других городах, появились изображения этого святого.)

Скаными изделиями Вологда особенно славилась в первой половине XIX века. Большая декоративная ваза 1826 года из собрания Оружейной палаты, увенчанная вологодским гербом, сходна по типу сканого орнамента с приведенным выше окладом.

Брауншвейгский профессор Блазиус во время своей поездки в Вологду в 1841 году посетил, как он пишет, "двух русских крестьян", которые изготовляли "для одного вологодского купца тончайшие филигранные работы..." Эти крестьяне были единственные, занимавшиеся сканым мастерством в Вологде. Несколько других серебряников работали в Устьсысольске, в восточной части губернии. "Они выполняют с большим мастерством корзиночки, цветы и другие предметы украшения и поставляют работы, которые по тонкости и изяществу могут сравниться с итальянскими"^*.

^* (I. H. Вlasius. Reise in EuropaischerTRussland in den Iahren 1840 und 1841. Braunschweig. 1844, s. 147. )

В "Военно-статистическом обозрении Российской империи" при описании художественных промыслов Вологодской губернии особенно отмечаются сканые работы: "Еще значительнее сканая серебряная работа или выделка из тонкой серебряной проволоки разных вещиц весьма красивых, каковая работа производится по заказам в Вологде одним семейством, в котором искусство это передается из рода в род"^*.

^* (Военно-статистическое обозрение Российской империи, т. II, ч. III. СПб., 1853, стр. 333. )

Вершин мастерства вологодские серебряники XVIII и XIX веков достигли в предметах, украшенных чернью. В Вологодском областном краеведческом музее хранится несколько образцов черневого искусства второй половины XVIII века: дискос и звездица с вологодскими клеймами 1773 года и клеймом неизвестного мастера J. Р., с тонко выполненными черневыми изображениями на позолоченном, опущенном, проканфаренном фоне. Чернь светлая, скорее серая, чем черная, рисунок очень четкий и легкий (ВОКМ, №№ 45 и 54). Такого же характера черневое изображение "Вседержителя" на большом запрестольном кресте (без даты) и на черневых дробницах напрестольного креста работы вологодского мастера Ивана Арефьева 1784 года (ВОКМ, № 668 пц и 145 пц).

Значительно большее число черневых изделий вологодской работы сохранилось от первой половины XIX века. По качеству выполнения они не уступают великоустюжским, к которым иногда настолько близки, что определить место производства, если на предмете нет клейма, бывает порой затруднительно. Связь между этими художественными центрами была очень тесной, и великоустюжские мастера переносили свои приемы работы в Вологду. Известно, что в 1816 году в Вологду переехал из Великого Устюга замечательно тонкий гравер, черневых дел мастер Моисеев, который вскоре умер. Работ его пока найти, к сожалению, не удалось^*.

^* (Ф. А. Арсеньев. Очерк кустарных промыслов по изделиям, собранным Вологодским губернским земством. Вологда, 1882, стр. 46-48.)

В 1840-1841 годах во время путешествия по европейской России упомянутый профессор Блазиус видел в Вологде, кроме сканщиков и черневого дела мастеров, которым он дает очень высокую оценку: "В Западной Европе, - пишет он, - черневые работы обыкновенно называют тульскими, так как в Туле они производятся в большом количестве, хотя далеко уступают вологодским изделиям в тонкости выполнения и прочности... Перед нашими глазами был проделан... весь процесс производства. На гладкую серебряную пластинку прежде всего наносится глубокой резьбой рисунок. Затем пластинка покрывается кашицей из серы, меди и серебра, сплавленных с некоторыми солями, и накаливается в огне до определенной точки. Потом наложенная на пластинку масса, которая глубоко вошла в гравировку, очищается и шлифуется, и пластинка полируется. Гравированный рисунок благодаря расплавившейся массе получает прочный черный цвет... Вся работа зависит от рисунка и тонкости гравирования, а у русских крестьян, которые здесь занимаются гравировкой, нет даже выполненных со вкусом образцов. Любое собрание рисунков, пейзажей или видов зданий, которые они могли бы получить в Петербурге, освободило бы их от старой рутины"^*.

^* (I. Н. Вlasius. Указ. соч., стр. 147.)

Ваза серебряная сканая. Вологда. 1826 год. Государственная Оружейная палата

С этим замечанием Блазиуса согласиться, конечно, нельзя, так как изображения на дошедших до нас вологодских черневых изделиях второй четверти XIX века частично сделаны по хорошим гравюрам или книжным иллюстрациям и отличаются большой тонкостью. Мы находим среди них и патриотические сюжеты, связанные с Отечественной войной 1812 года, и веяния романтизма, и вологодские виды, и карты, показывающие интерес к родному краю, и взятые, очевидно с иностранных гравюр, виды Цюриха, Лозанны и другие.

Одним из выдающихся вологодских мастеров первой половины XIX века был серебряных дел мастер, мещанин Иван Матвеев Зуев, родившийся в 1786 году. Двадцати лет он уже выполнял небольшие работы по заказу вологодского архиерейского дома, с которым оставался связанным на протяжении всей своей долгой жизни. Зуев чинил и делал заново самые разнообразные предметы, начиная от крючков и пуговиц для облачений и кончая громадными чеканными окладами на "местные" образа Софийского собора.

В 1825 году Иван Зуев упоминается в документах уже не как мещанин, а как купец. Очевидно, дела его шли успешно, так как он выполнял работы из "собственного своего пробного серебра", что указывает на определенную материальную обеспеченность, дававшую ему возможность самому приобретать серебро для работы, а не пользоваться только серебром заказчика, как это делало большинство серебряников. В 1832 году Зуев купил, вероятно, для каких-либо построек "с публичного аукционного торгу" пустопорожнее место, принадлежавшее "вологодской мещанской вдове Оконишниковой-Мониной". Как он его использовал, нам неизвестно.

В Вологодском краеведческом музее имеется несколько чеканных работ Ивана Зуева, относящихся к 20-м-40-м годам XIX века, с довольно своеобразным орнаментом из пальметок, цветов, листьев и бусин (ВОКМ, №№ 142007 пц, 5208 пц, 2028 д), но наиболее интересные его работы это, несомненно, изделия, украшенные чернью. Зуев применяет различные технические приемы: канфарит и золотит фон, на котором рельефно выступают черневые изображения, а также дает тонкую черневую гравюру на глади металла.

Прямоугольная серебряная табакерка с черневыми изображениями и надписями, вероятно, взятыми с лубочных картинок, посвященных Отечественной войне 1812 года (ГИМ № 34315), датирована 1816 годом. На крышке изображен пожар Москвы, колокольня Ивана Великого, Архангельский собор и Спасская башня, за которыми поднимается буйное пламя и облака дыма. На переднем плане - фигурки конных и пеших солдат. Снизу надпись: "Огонь сей будет в роды родов освещать лютость Наполеонову и славу России Н. М. Ч.". На дне табакерки изображен торжественный въезд Александра I в Париж. Вся поверхность табакерки как бы покрыта легкой серой дымкой, сквозь которую проступает черневой рисунок.

В 1837 году Зуев принимал участие в Вологодской губернской выставке, где продавались его серебряные изделия, украшенные чернью: "1 сигарочник - 250 р.; 2 столовых прибора, 12 столовых ложек, 12 вилок, 12 ножей по 2 рубля 30 к. золотник, 1 поднос средней величины по 2 рубля 50 коп. золотник, 1 поднос большой для денеже в шесть штук цена 5500 рублей". Выставленные Зуевым и другими вологодскими и великоустюжскими серебряниками черневые изделия получили высокую оценку современников: "Для выставки мастера воспользовались новыми, улучшенными рисунками, и представленные изделия сделали блистательный шаг к усовершенствованию этой любимой в России работы, сообразно потребностям нынешнего вкуса..."^*.

^* (Описание Российской империи, т. I, кн. IV. СПб., 1846, стр. 75.)

Самая крупная из сохранившихся черневых работ Зуева - прямоугольный поднос, сделанный в 1837 году и показанный вместе с другим подносом на вологодской выставке. На подносе прекрасно выполнен чернью архитектурный пейзаж - вид на вологодский собор из-за реки. Изображение заключено в рамку в виде полосы черневого меандра. Отогнутый край подноса, со скругленными углами, позолочен и украшен по краю также черневым орнаментом из веток с листьями и цветами и корзин с цветами на канфаренном фоне. На гладкой, вогнутой части приподнятого края гайками прикреплено восемь дробниц фигурной формы с черневым орнаментом (цветы и листья) также на опущенном проканфаренном фоне.

Украшенные чернью ложки и вилки работы Ивана Зуева, сделанные им в разные годы, отличаются разнообразием форм, орнаментальных мотивов и технических приемов. Пуншевые ложки 1827 года (ГИМ 12776 щ) с овальной чашечкой и стеблем наподобие стрелы украшены орнаментом, напоминающим рыбью чешую, распространенным на русских серебряных изделиях еще в XV-XVI веках^*. Столовые ложки, из которых одна датирована 1832 годом (ГИМ № 73720), а вторая без даты (ГИМ № 6321), повторяют форму народных деревянных ложек - круглая чашечка и шар на конце стебля. На вилках 1840 года (ГИМ № 9709 щ) и столовой ложке 1844 года (ГИМ № 6334 щ) Зуев применяет как технику гладкой черни, воспроизводящей гравюру, так и сочного черневого орнамента на опущенном канфаренном, позолоченном фоне.

^* (Форма ложечки в виде стрелки встречается также в изделиях мастеров Великого Устюга (например, ложечки работы Бушковского).)

Серебряный поднос с черневым видом Вологды. И. Зуев. 1837 год. Государственный Исторический музей

Более поздних работ Ивана Зуева нам не встречалось. Последние сведения об этом мастере относятся к 1850 году, когда он, как старейший из серебряников, был вызван в Вологодский Софийский собор вместе с несколькими другими мастерами для оценки работы, привезенной серебряных дел мастером Верховцевым.

Иван Зуев умер в 1860 году. Из работ его сына Александра Зуева нам удалось выявить лишь один чеканный оклад 1862 года на иконе в Вологодском краеведческом музее (№ 875 пц) с орнаментом из раковин, листьев и завитков в стиле рококо. Александр Зуев умер в 1865 году, в возрасте 46 лет. О другом сыне Ивана Зуева, Василии, упоминавшемся в окладных книгах вологодских мещан вместе с отцом и братом, известно только то, что он умер вскоре после смерти отца, в 1861 году, 43 лет. Занимался ли он серебряным делом, установить не удалось.

Вторым выдающимся вологодским серебряником первой половины XIX века был Сакердон Скрипицын. Судя по сохранившимся работам, это был исключительно тонкий гравер, с твердой рукой, чисто и четко выполнявший черневые работы. Имя вологодского мещанина серебряных дел мастера Сакердона Иванова Скрипицына, имевшего в Вологде свою мастерскую, впервые встречается в 1837 году, когда им был выставлен на вологодской выставке "Полный дорожный сервиз в 3950 р.".

В 1839 году на "Выставке российских мануфактурных изделий" в Петербурге был также представлен ряд его работ, из которых украшенный чернью дорожный сервиз с видами Вологды и Петербурга был куплен Николаем I. Части этого интересного сервиза хранятся теперь в Государственной Оружейной палате (№№ 11308, 11309, 15218 и 15219). Это блестяще выполненные черневые гравюры на двух серебряных кастрюлях: виды вологодского кафедрального собора, набережной Вологды и реки, Дворцовой площади и Зимнего дворца, карта Вологодской губернии. В сервиз входят также два стаканчика с пейзажами в медальонах. На ту же выставку Скрипицын представил черневой овальный поясной портрет Александра II (ГИМ № 6836 щ), который был сделан в 1837 году. Портрет выполнен тонко и легко на опущенном проканфаренном фоне. Александр II изображен почти в фас, с небольшим поворотом влево, в мундире лейб-гусарского полка. Прямоугольная рамка из позолоченной меди украшена орнаментом из непрерывно вьющегося стебля с цветами, розеток, пальметок и трав и, вероятно, также выполнена Скрипицыным, который был не только хорошим резчиком и черневых дел мастером, но работал также и как чеканщик^*.

^* (Из чеканных его работ сохранилась рама на иконе святых Дмитрия и Игнатия с орнаментом из раковин, завитков и цветов (собрание Вологодского краеведческого музея, № 40Лд).)

Та же тонкая гравировка и светлая, серая чернь и на других работах Скрипицына - овальной дробнице с изображением "Воскресения", 1844 года (ГИМ № 78843) и бокале (ГИМ № 262 щ), нижняя часть которого выполнена в виде снопа из черневых колосьев, а верхняя украшена четырьмя медальонами с черневыми пейзажами на позолоченном проканфаренном фоне.

Скрипицын заимствовал иногда для своих работ сюжеты с иностранных гравюр. В собрании Государственного Эрмитажа хранятся три серебряные тарелки (1840 год), на которых тончайшей черневой гравюрой изображены виды Цюриха, Лозанны и озера Бриенц с подписями на французском языке (№№ ЭРО 4775, 4776 и 4777).

Вершиной мастерства Скрипицына можно считать изображение на стакане 1841 года (ГИМ № 59565). Здесь он выступает не только как искусный гравер, но и как тонкий художник; черневые рисунки хороши по композиции и проникнуты большим настроением. По-видимому, это иллюстрации к какому-то литературному произведению романтического характера: на фоне мрачного пейзажа с хмурым небом и несущимися тучами стремительно шагает против ветра мужчина в широкополой шляпе и развевающемся плаще; рыцарь в латах и лавровом венке с копьем и открытой книгой в руках сидит на скале перед старцем, льющим воду из чаши. Между медальонами - орнамент в виде плетенки.

Серебряный стакан с черневым изображением. С. Скрипицын. 1841 год. Государственный Исторический музей

Имеются сведения и о выполнении Скрипицыным для вологодского архиерейского дома мелких заказов и починок, очевидно, с целью заработка. В 1841 году, например, он получил "за вырезку печати для архиерейской конторы 2 рубля" и "за починку дикирия и трикирия 4 р. 28 к. 4 седьмых"^*. Последняя из известных нам работ Скрипицына - дробница (ГИМ № 78843) относится к 1844 году. Более поздних работ, а также документальных сведений об этом замечательном мастере найти не удалось.

^* (ВОКМ № 4011/3. Книга неокладных сумм 1840-41 гг., л. 260 об. и 28 об.)

В середине XIX столетия в Вологде работал также черневых дел мастер Михаил Чулков (1801-1864). Из его работ известны одиннадцать чайных ложечек с черневыми пейзажами на остроовальных чашечках и черневым растительным орнаментом на канфаренном фоне по стеблю (ГИМ № 81678) и пасхальное яйцо с изображением на канфаренном золоченом фоне "Воскресения" и надписи: "М. Чулков" (ГИМ № 4987 щ).

Вологодские серебряники XIX века, как и мастера других городов, не могли конкурировать с крупными мастерскими Москвы и Петербурга. Трудность сбыта продукции на месте, отсутствие серебра для работы - все это ставило мастеров в тяжелую зависимость от скупщиков. В середине XIX века в Вологде таким скупщиком был купец Грудин, снабжавший серебряников материалом, скупавший их изделия и продававший в своем магазине. Многие из вологодских серебряников, лишенных возможности вывозить изделия на ярмарки или в другие города, работали исключительно по заданиям этого купца и были в полной от него зависимости.

Сведения о вологодских серебряниках и их изделиях, которые удалось собрать, пока не дают нам полной картины развития серебряного дела даже за такой период как XVIII и XIX века. Ряд вопросов только намечен и остается пока не вполне ясным. Серебряное дело в Вологде XVI-XVII веков почти не исследовано ни по документам, ни по вещевым памятникам, и мы ничего определенного не можем сейчас сказать о вологодской чеканке, резьбе и басме того времени. Вопрос о вологодской скани и ее отличительных особенностях окончательно не разрешен, так как пока не удалось найти сканых изделий с вологодским клеймом. Недостаточно найдено и биографических данных о таком замечательном мастере, как Сакердон Иванович Скрипицын и не выяснено, какими гравюрами и иллюстрациями он пользовался для своих работ. Требуется еще длительная и тщательная работа над местным вещевым и документальным материалом, чтобы написать историю развития серебряного дела в Вологде.