передняя азия
древний египет
средиземноморье
древняя греция
эллинизм
древний рим
сев. причерноморье
древнее закавказье
древний иран
средняя азия
древняя индия
древний китай








НОВОСТИ    ЭНЦИКЛОПЕДИЯ    БИБЛИОТЕКА    КАРТА САЙТА    ССЫЛКИ    О ПРОЕКТЕ
Биографии мастеров    Живопись    Скульптура    Архитектура    Мода    Музеи



предыдущая главасодержаниеследующая глава

Полевой госпиталь

Захаров уезжает с подробнейшим рапортом в батальон. В четвертом часу он возвращается. За легковушкой, переваливаясь на выбоинах и по-медвежьи раздвигая ветви, выезжают на поляну две трехтонки с бойцами и "АЭС" - полевая электростанция-автобус. Подкрепление прибыло!

Прибыли и реставраторы, только что прилетевшие из Москвы, - подоспели как раз вовремя. Степан Сергеевич Чураков, худощавый, быстроглазый, юношески подвижной москвич, поспешно спускается вниз, ныряет в черный зев штольни.

А через полчаса бойцы выстраиваются длинной цепью - из глубины штольни до самого выхода. Мерцают, дробясь в воде, желтые огоньки фонарей. Первая картина плывет медленно, из рук в руки, и вместе с ней, передаваясь от одного к другому, движется предостерегающее, негромкое:

- Осторожно!.. Легче, ребята!.. Тихонько!.. Поаккуратнее!.. Принимай!

И вот она появляется из черной могилы - "Вирсавия" Рубенса, одна из поздних его картин, шедевр торжествующе-жизнерадостной живописи.

Рубенс. Вирсавия
Рубенс. Вирсавия

Библейская легенда рассказывает о том, как царь Давид однажды увидел купающейся молодую жену полководца Урии Вирсавию.

Пораженный ее красотой, он замыслил страшное преступление: послав Урию на войну, приказал направить его туда, где будет самое жестокое сражение. Когда же пришло известие о его гибели, царь взял Вирсавию в жены.

Такова легенда. Но, как и всегда, она служит Рубенсу лишь для того, чтобы еще раз прославить красоту человека. Нежно-теплое, сияющее белизной тело отдыхающей после купания красавицы Вирсавии с ошеломляющим блеском сопоставлено здесь с загорелыми, крепкими руками причесывающей ее служанки, с ее матово-смуглым, зарумянившимся лицом и с маслянисто-лоснящейся кожей негритенка, подающего письмо.

Только мастер, постигший до конца все тайны искусства, мог так свободно, с такой широтой, с таким великолепным презрением к второстепенным деталям изобразить эту живую сцену на фоне пейзажа с каким-то дворцом - вовсе не древней, а современной Рубенсу архитектуры.

Но что это? На шелковисто-золотых волосах Вирсавии красочный слой вздулся, поднялся зловещим, иссеченным трещинами холмиком... Другой пузырь - на ее обнаженной ноге, чуть выше колена, - и, право же, рубенеовская живопись так волшебно правдива, что кажется, будто не краски, а живое тело Вирсавии поражено убийственной сыростью, глубоко разъедено известняковой водой.

Степан Сергеевич Чураков, прикусив губу, склоняется над картиной, и первая полоска смазанной рыбьим клеем тонкой папиросной бумаги ложится на поврежденное место.

Белая полоска на живом перламутрово-розовом теле удивительно похожа на бинт, а сам Чураков - в пилотке, с подкатанными выше локтей рукавами гимнастерки, с напряженно прикушенной губой и осторожными движениями тонких пальцев - не похож ли он теперь на хирурга, делающего свое дело на поле боя?

Впереди еще долгое и кропотливое лечение, но без этих первых заботливых прикосновений, без этих белеющих тут и там бинтов нельзя сделать ни шагу дальше: одно неосторожное движение - и осыплется красочный слой, навсегда погибнет неповторимое.

"Вирсавия", как многие другие картины XVI и XVII столетий, написана на доске. Сколько же воды впитало в себя теперь просушенное веками дерево!

Пройдут месяцы, а может быть, и годы, и всё новые и новые следы губительной сырости будут проступать на ее поверхности, и заботливые врачи-реставраторы будут вновь и вновь склоняться над ней. Осторожный укол тонкой иглы - и капля прозрачного рыбьего клея проникнет в пустоту хрупкой опухоли, и бережные, легчайшие прикосновения гладкого шпателя соединят красочный слой с грунтом: ни один квадратный сантиметр драгоценной поверхности не должен быть утерян!

Все силы науки, все умение наших лучших специалистов, знающих сокровенные тайны старой живописи, - все будет призвано для того, чтобы вернуть картинам здоровье.

А пока что первая помощь...

Наклейки-бинты ложатся одна за другой на поверхность картин. Вслед за Рубенсом появляется любимейший его ученик - Антонис Ван-Дейк. Семнадцать картин этого замечательного художника одна за другой возвращаются на свет из черного зева штольни.

предыдущая главасодержаниеследующая глава







Рейтинг@Mail.ru
© ARTYX.RU 2001–2021
При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку:
http://artyx.ru/ 'ARTYX.RU: История искусств'

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь