Живопись Ханаана

§ 61. Расписная керамика

В Ханаане уже в неолитическую эпоху налепы и вдавленный узор дополняли красочным (см. § 13). В IV тысячелетии продолжали эту традицию и, кроме того, изготовляли расписные сосуды [32, LXXXV]. На протяжении всего V и в начале IV тысячелетий происходит процесс постепенного упорядочения рисунка на керамике. От бессистемных штрихов совершается переход к четкому линейному узору, состоящему из ярко-красных и коричневых параллельных прямых и волнистых, в том числе чешуйчатых и зигзагообразных, линий, проведенных по светлому фону горизонтально, вертикально или наклонно [32, 83, 1-5]. Заметное место занимает и рисунок знакомой уже нам ветки-елочки (см. § 13), который, однако, на севере страны превратился в геометрический узор (рис. 24). Так, ранее свободно лежавшая на амукской керамике ветка превратилась в серию уголков, соединенных концами с обрамляющими линиями; посередине через вершины уголков проходила третья линия, параллельная двум первым.

Рис. 24. Роспись на неолитических сосудах. Поселение Южного Ханаана

Во второй половине IV тысячелетия на смену линейному орнаменту приходит узор из геометрических фигур. Особенно охотно рисовали цепочку из треугольников, соединенных между собой вершинами. Цепочка эта как бы опоясывала тулово сосуда. Такой рисунок можно понимать как дальнейшее развитие зигзагообразного узора с той лишь разницей, что каждый отрезок ломаной линии теперь являлся стороной треугольника. Прямоугольники, квадраты, ромбы и треугольники, как правило, заштриховывались параллельными или перекрещивающимися линиями [93, XC]. Часто этот узор из геометрических фигур сочетался с обильным линейным, так как в обычае было покрывать орнаментом всю поверхность гончарного изделия, наподобие плетения. Такое сочетание, на наш взгляд, нельзя считать особенно удачным из-за перегруженности разнородными элементами. Более гармоничным был орнамент, распространенный во второй половине IV тысячелетия в Южном Ханаане. Ярко-красными горизонтальными линиями-лентами опоясывали все тулово сосуда, покрытого светло-желтым ангобом [24, 216]. Разнообразие вносили тем, что меняли их ширину, а иногда желтые широкие полосы располагали вертикально [111, 40] (рис. 25).

Рис. 25. Расписная керамика из Гассула. Вторая половина IV тысячелетия

В районе Беэр-Шевы и Иудейской пустыни большинство сосудов имело рисунок у верхнего края. Овальные, одинакового размера красные пятна, как бы имитирующие лепестки растения, окаймляя верхний край шарообразных сосудов [115, 253]. В III тысячелетии традиция геометрической росписи продолжает развиваться, но рисунки теперь усложняются, появляются новые мотивы. В обычай вошел узор из косой сетки и коротких волнистых линий, покрывающих все тулово сверху донизу [32, 357, рис. 275-277]. Таким образом, в Ханаане в противоположность древнему Египту в росписи энеолитической и раннебронзовой керамики развитие получил лишь отвлеченный геометрический орнамент. Вывод этот верен и в отношении галек с узором, части урн и некоторых стенных росписей Ханаана [193, 17].

§ 62. Рисунки на гальке

На многочисленных гальках, назначение которых остается до сих пор загадкой, встречаются аналогичные мотивы. Речь идет об очень простых рисунках из полосок, точек и крестов (рис. 26). Камни эти были зафиксированы в различных энеолитических поселениях Ханаана, а в двух хижинах Абу-Матара (Северный Негев) ими даже был выложен пол. Рисунок обычно наносили пальцем, который предварительно макали в красную краску (охру). Иные из голышей были таким образом украшены с обеих сторон [120, 336; 124, 167-169; 116, 125].

Рис. 26. Гальки с геометрическими рисунками из Абу-Матара. Вторая половина IV тысячелетия

§ 63. Роспись оссуариев

Небольшие глиняные погребальные урны в виде модели хижины с двускатной крышей украшались красной геометрической росписью, подражающей материалам, из которых строили в древнейшем Ханаане жилища [3, 71-79]. Часто параллельные линии делят их стороны на пояса, внутри которых помещали четырехугольники, треугольники. Этим как бы намекали на кладку из кирпича-сырца и плетенки с обмазкой. Интересны и те из рассматриваемых изделий, у которых крышки несут узор, являющийся прекрасной иллюстрацией к тому, что крыши хижин покрывали пальмовыми листьями-ветками и тщательно уложенными пучками соломы или тростника (рис. 27). Дверца некоторых оссуариев заштрихована под сетку-циновку. Самыми, пожалуй, интересными оссуариями являются те, на стенках которых виден растительный узор. Название это, как мы увидим, условно. Несколько вертикальных стволов с раздвоением наверху общими очертаниями, действительно, напоминают пальмы. Но большие листья этих деревьев представлены на рисунке короткими параллельными черточками, отходящими в обе стороны не только от верхних веток, но и от основных стволов, что создает большое сходство этих рисунков со знакомыми нам уже ветками-"елочками". Иными словами, создается впечатление необычайно геометризированных растительных мотивов. Рисунок этот примечателен и стройной композицией. Три пальмы соединяются верхушками, образуя две арки. Контур пальм, как и линия основания урны, снабжен черточками-листьями.

Рис. 27. Погребальные урны из поселения Южного Ханаана. Вторая половина IV тысячелетия

На иных урнах верхняя часть стенок также украшена фигурками треугольников и многоугольников-звезд [125, 17, 18]. Торец некоторых урн оформлен в виде человеческого лица; глаза нарисованы (овалы-дуги, от которых отходят черточки-реснички).

§ 64. Росписи Гассула

Наибольших высот геометрический рисунок в Ханаане достиг в уникальной многоцветной стенной росписи Гассула. При раскопках здесь на месте некоторых древних домов вскрыли небольшие куски обмазки нижней части стен (верхняя до нас не дошла), на которых были сделаны рисунки. К сожалению, живопись плохо сохранилась. В самом лучшем состоянии дошел фрагмент с большой звездой диаметром около 2 м (рис. 28). Даже при самом беглом взгляде на этот рисунок бросается в глаза высокая его точность. В геометрически правильный первый (внешний) восьмиугольник вписано еще три поменьше размером, но все они тоже правильные и ориентированы точно так же, как и первый. Во внешний многоугольник вписано несколько окружностей разного диаметра, а по образовавшимся ободкам распределены опять равномерно шестнадцать малых треугольников.

Рис. 28. Гаесульская роспись. Вторая половина IV тысячелетия

Все восемь отростков самой большой (первой) фигуры оформлены одинаково: концы их наполовину темные, а наполовину покрыты узором из светлых волнистых линий, проведенных параллельно. Такое чередование мы увидим и во внутренней части звезды. Волнистые линии на отростках первого восьмиугольника хорошо согласуются со светлыми и темными ободками, как и пунктир, очерчивающий частично второй и полностью третий многоугольники, согласуется с пунктиром внутри малого кольца в центре звезды. Таким образом, мы наблюдаем правильное чередование определенных узоров и красок, что вносит в общий рисунок элемент разнообразия, благодаря чему он лучше воспринимается. Словом, рассмотренные рисунки свидетельствуют о наличии у древних ханаанеян не только известных эстетических запросов, но и о довольно сложных, разработанных правилах и навыках по их удовлетворению.

Особого внимания заслуживает еще одна деталь. Треугольные пространства, образовавшиеся в центральной части рассматриваемой фигуры, заняты сетчатым рисунком, что роднит данную живопись с расписной керамикой (§ 61). Это и понятно. Они ведь одновременны. Гаcсульская стенопись датируется последней четвертью IV тысячелетия.

На том же фрагменте помимо каких-то неопределенных геометрических фигур видны и маленькие треугольники, поставленные в ряд, короткая полоска, заполненная волнистыми линиями, и треугольник с несколько закругленными сторонами, а внутри него виден самостоятельный орнамент: пунктирные линии, стрелочка и даже животное.

На гассульской керамике среди геометрического орнамента встречаются одиночные очертания, напоминающие животных (собаку, газель, страуса [30, 153]). Однако гораздо лучше можно проследить приемы художников по изображению животных на указанной стенной росписи. Животное, которое находится внутри уже упомянутого треугольника, передано в геометрическом стиле: в виде прямоугольника с заострением-мордой, от которого идут две черточки - их надо понимать как сдвоенные конечности, подобно тому, как это наблюдалось нами на египетских гребнях.

В одном рисунке как будто узнают изображение рыбы.

Загадкой остаются еще три фигуры. В одной из них видят хищного зверя (тигра или леопарда), а две другие определяются исследователями по-разному: крылатый монстр, демон, схематичное изображение слона [2, 136-137, рис. 21]. Не имея возможности сказать об этом что-либо новое, заметим лишь, что и в этих случаях живописец использовал краски контрастных цветов - проведены белые и красные полосы. Кроме того, интересно, что художник уделял большое внимание такой детали, как глаза. Они сделаны непропорционально большими и очень яркими (белые кружочки) [33, 132].

Особое место занимает рисунок птицы на фрагменте из другого дома. Большая (ее длина - 40 см) черная птица дана на ярком желтом фоне, что свидетельствует о прекрасном умении мастера подбирать цвета. В противоположность только что рассмотренным угловатым геометрическим рисункам животных птица имеет мягкие округлые очертания. Она очень напоминает голубя, как думают исследователи. К сожалению, рисунок дошел не полностью и нельзя сказать с уверенностью, было ли у птицы две конечности или только одна, которая сохранилась на рисунке. Судя по фотографии, можно предположить, что художник хотел передать мазками-пятнами и оперение птицы.

На третьем остатке стены представлены пять пар человеческих ног, которые принадлежат сидящим людям [2, 3]. Они переданы двумя красками: черной и желтой.

О композиции рисунков на всех рассмотренных остатках стены из-за их фрагментарности говорить не приходится. На самом большом куске со звездой все остальные фигуры разбросаны вокруг этой центральной. Остается неизвестным, стремились ли мастера на рисунках как-то упорядочить весь рисунок или нет.

В итоге можно сказать, что к началу III тысячелетия ханаанские художники разработали не только простые и сложные геометрические узоры и изображали в грубо геометрической манере предметы, животных, но делали также попытки передать отдельные органические формы, как-то: птиц, человеческие ноги, используя при этом мягкие, более свободные приемы, которые свидетельствуют о желании мастеров передать натуру более правильно. Правда, изображения человеческих ног, как и многое другое, не поддаются сколько-нибудь четкой интерпретации. Поэтому у нас нет основания говорить о сюжетной росписи в Ханаане в IV тысячелетии.