Мозаика и живопись

Живопись широко использовалась в архитектурных сооружениях римского Египта. Об этом свидетельствуют и фрагменты монументальной храмовой живописи и декоративные стенные росписи. Создавались станковые картины, портреты, рисунки на папирусах и мозаики. Живописью украшались египетские ткани.

Обычай египтян мумифицировать тело покойного и покрывать лица мумий маской или живописным портретом восприняли и другие жители провинции. Особенно много таких портретов было обнаружено в погребениях Хавары, расположенной севернее Каира, и некрополях Фаюмского оазиса на месте древнего Крокодилополя, переименованного Птолемеями в Арсиною. Условно называемые "фаюмскими" портреты изображают египтян, сирийцев, нубийцев, иудеев, греков и римлян, живших в Египте в I - IV веках. Кроме того, в Египте сохранился обычай хранить дома картины, написанные на дощечках, и портреты хозяев. Такие работы найдены во время археологических раскопок в расположенных в Фаюмском оазисе Арсиное, Каранисе, Ер-Рубайяте, Кафр-Аммаре, Танисе, Хаваре, Тебтынисе и некоторых других местах Египта, как, например, в Саккаре, Антинополе, Ахмиме, Фивах, Ассуане. Известны образцы монументальных росписей в Каранисе, Филадельфии и Луксоре.

Живопись римского Египта формировалась главным образом на основе традиций античного и отчасти древнеегипетского изобразительного искусства. В ее развитии можно выделить два основных художественных направления. Одно, господствующее в I - II веках, связано с эллинистическим искусством. Мастера этого круга, превосходно владея пластической анатомией, всегда стремились точным рисунком и живописными средствами передать объемность, подвижность фигуры, свободное ее расположение в пространстве. Палитра художников богата. Тонкие светотеневые нюансы, которыми они мастерски пользуются, позволяют убедительно показать индивидуальные черты модели, создать яркий, эмоционально выразительный образ. Манера письма этой группы художников может быть сопоставлена с римской так называемой помпеянской живописью IV стиля, с ее сочными, яркими красками и реалистической трактовкой натуры.

Другое направление, сосуществующее во II веке с первым, стало господствующим уже в III - IV веках. Живая игра чувств, присущая ранним образцам, сменяется бесстрастным выражением лица портретируемого, черты которого изображаются все более схематично, хотя и не лишаются физиономического сходства. Проще становятся композиционные решения. Фигура рисуется строго фронтально, в одной плоскости. Статичность и скованность характерны для портретов второй половины III века. Вместо светотеневой живописи теперь в основном пользуются графическими приемами. Декоративность все более господствует в трактовке деталей. Этот новый подход к показу модели выразился и в других приемах использования некоторых традиционных черт древнеегипетской живописи.

Все портреты исполнялись либо темперными красками, либо в технике восковой живописи (энкаустики), в которой в качестве связующего пигмента использовался воск. Художник мог работать расплавленными горячими восковыми красками, их следы стекания отчетливо наблюдаются на многих фаюмских портретах. Писались портреты и в смешанной технике, когда лицо исполнялось более густыми восковыми красками, а второстепенные детали, как, например, одежда - жидкими темперными. Самые ранние известные нам фаюмские портреты появились во второй половине I века. Они преимущественно выполнены на тонких, тщательно обработанных дощечках из сикоморы (тутовой смоковницы), и теперь в изобилии растущей в Египте, и кедра, привозимого из Ливана.

Конечно, в пределах намеченных здесь художественных направлений работали самые различные творческие индивидуальности. Потребность в картинах и портретах была в Египте очень высока, и естественно, живописцы не могли быть все равны в мастерстве и таланте. Есть среди созданных ими работы ремесленные и трафаретные, но многие написаны выдающимися, к сожалению, безымянными художниками.

Значительный ряд мужских и женских портретов I - II веков следует отнести к первому из охарактеризованных выше направлений. Таков мужской портрет, исполненный несомненно при жизни модели. Портрет обрезан сверху и на груди для положения на мумию; он создан художником, прошедшим эллинистическую школу живописи. Энергичная, не дробная лепка передает волевое лицо человека средних лет. Светлые блики на смуглом лице служат выявлению объемности формы и подчеркивают игру мышц лба, складок около губ. Небольшие бакенбарды сливаются с темными тонами на шее, внизу подбородка. Голубоватые блики на щеке смотрятся как отблеск светлого чистого фона. Напряженные мускулы шеи придают динамичность композиции, кажется, что человек сидел в три четверти влево и, резко повернув голову, устремил вопрошающий взгляд на зрителя. Этот портрет ближе всего стоит к лучшим образцам римской живописи, например стенным картинам из Геркуланума.

Мужской портрет. Начало II в. Энкаустика. Копенгаген, Нью-Карлсбергская глиптотека.

Художником того же направления написано погрудное изображение пожилого мужчины, вероятнее всего римлянина. В портрете до мельчайших подробностей продуманы все детали, однако они не дробят композицию и создают впечатление цельности и законченности.

Портрет пожилого мужчины. Конец I в. Энкаустика. Москва, Гос. музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.

Портрет на редкость удачно решен колористически. Чередующиеся оттенки светлого и темного коричневого цвета плавно переходят в синевато-черный тон и создают впечатление объемности лица. Темные, коротко подстриженные волосы с синим оттенком в отдельных прядях уравновешены в цвете синим гиматием, перекинутым через левое плечо. Серо-голубые глаза, желтоватый, очень светлый фон и такой же хитон еще больше способствуют единству и гармонии цветовой трактовки портрета.

В I или начале II века создан в несколько иной, чем предыдущая, манере портрет немолодого мужчины из Хавары (Лондон, Британский музей). Волевое и вместе с тем немного грустное лицо с умными, усталыми глазами, глубокие складки около губ передают черты утомленности и озабоченности. Художник безошибочно фиксирует напряженные мышцы шеи. Он не приукрашивает образ и показывает покатый, низкий лоб и острый кончик массивного, крючковатого носа. Предполагая, что портрет будет вставлен в бинты мумии, мастер не выписывает плечи и только обрезает их решительным, горизонтально положенным мазком. Лицо, шея и часть открытой груди написаны коричневым тоном. Многочисленные серо-зеленые, красноватые и светло-желтые блики оживляют портрет и делают его пластически выразительным. Зеленоватый, сгущающийся около правого плеча фон местами сливается с такого же цвета туникой, а зеленые переливы на темных волосах придают картине колористическую изысканность.

Один из лучших женских образов II века запечатлен на портрете, широко известном под условным наименованием "Госпожа Алина". Он написан на холсте кистью, с применением очень жидких красок. Немолодая полная женщина с лицом презрительным и властным, с толстой шеей и двойным подбородком - представительница привилегированной части общества. Густые брови насуплены, слегка прищуренные глаза и плотно сжатые губы подчеркивают недобрый характер и придают облику женщины определенную суровость.

Портрет 'Госпожи Алины'. II в. Холст, темпера. Берлин, Государственные музеи.

Темные, не очень густые, вьющиеся волосы украшены венком из крупных зеленых листьев. В ушах большие перламутровые серьги, отсвечивающие фиолетовым бликом от живописно трактованного фона, где в кажущемся беспорядке брошены синие, зеленые, желтые, фиолетовые и коричневые мазки. С фоном гармонирует такими же тонами написанное платье с двумя широкими темно-фиолетовыми полосами на плечах и золотая цепь с тремя рядами овальных и круглых подвесок на шее.

Иначе решен образ молодой женщины с высокой прической на портрете из Венского художественно-исторического музея (II в.). Ее темные вьющиеся волосы оттеняют нежное лицо, на котором положены очень легкие тени. Одежда и фон выдержаны в коричневых тонах, и это прекрасно согласуется с бледным лицом и цветом карих глаз. Их взгляд направлен не как обычно на фаюмских портретах - прямо на зрителя, а в сторону, куда-то вдаль, что придает особую выразительность образу. Портретируемая как бы ушла в свои мысли и пребывает в каком-то отрешенном состоянии. Такое созерцательно-мечтательное настроение характерно и для римских портретистов второй половины II века. Мастер этого портрета был хорошо знаком с лучшими образцами столичного искусства.

Совсем другой характер настроения, чем в предыдущем портрете, раскрывается в изображении молодой красивой женщины из Хавары (начало III в., Эдинбург, Королевский шотландский музей). Не мечтательная меланхолия во взоре, а живой, внимательный взгляд карих блестящих глаз привлекает внимание зрителя. Для передачи более активного состояния модели художник нашел и определенное колористическое решение. Доминирует контраст красного и зеленого всех оттенков: смуглое лицо с яркими румяными щеками и губами, хитон чисто красного тона с темно-зелеными полосами, зеленоватый фон, местами переходящий в красное, зеленый отсвет на темных волосах, золотая цепь с ярким изумрудом аграфа на груди - все очень тонко продумано и сгармонировано в одно целое и способствует более полному раскрытию образа.

Интересен еще один яркий мужской портрет из Хавары, датируемый 160 годом. Запечатлен облик коренного обитателя пустыни, вероятно нубийца. У него обветренное, загорелое лицо и сильная шея привыкшего к физической работе человека. Обрамляют лицо черные, отсвечивающие синевой волосы и небольшая курчавая рыжеватая борода. Светлые блики придают портрету особую рельефность. Спокойно и внимательно смотрят выразительные глаза, написанные в сине-коричневой темной гамме. Голова помещена на светло-синем фоне таким образом, что максимально свободное пространство находится в левом нижнем углу. Этот прием придает непринужденность позе, нет ощущения сдавленности и неподвижности. Превосходный портрет нубийца исполнен мастером, владеющим в совершенстве техникой эллинистической живописи, о чем говорят тонкая моделировка лица, удачная композиция, точная, без утрировки передача этнического типа.

Портрет (нубийца?). Из Хавары. 160г. Энкаустика. Берлин, Государственные музеи.

Приведенные выше примеры произведений II века показывают, что именно ценили заказчики в работах лучших египетских живописцев, умевших не только точно передать индивидуальные черты лица модели, но и уловить особенности характера и показать определенное душевное состояние.

Так, в портрете молодых супругов из Фаюма запечатлено трогательное чувство единения. В раскрытых глазах читается восторженность. В колорите нет резких цветных контрастов, ярких бликов, он выдержан в мягких желто-коричнево-розовых тонах, которые вполне соответствуют господствующему в картине настроению.

Портрет молодых супругов. II в. Энкаустика, темпера. Москва, Гос. музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.

Во II веке в Египте кроме портретов, хранящихся дома, и портретов, положенных в бинты мумии, писались большие пелены, своеобразные погребальные саваны. Обыкновенно в заранее расписанную пелену вставлялся исполненный на холсте портрет покойного.

На пелене II века в центре изображен молодой мужчина, одетый в длинную тунику и плащ, многочисленные складки которых ложатся по фигуре. В руках он держит свиток. Расположенный справа египетский бог Анубис одну руку возложил на плечо умершего, а другой прикасается к его ладони, чтобы препроводить в загробное царство, на суд Осириса. Слева представлена мумия покойного, уж как бы преобразовавшегося в Осириса, на что указывает корона и присущие этому богу атрибуты - жезл и бич. Портрет, очевидно, создан ранее и пришит в предназначенное место на пелене. Прижизненный портрет молодого человека принадлежит руке одного живописца, другой расписал все остальное. Оба мастера работали в традициях эллинистической живописи.

Пелена с изображением усопшего, Осириса и Анубиса. Середина II в. Холст, клеевая краска. Москва, Гос. музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.

Портрет исполнен в тонких градациях тонов, без резких бликов и теней. Такая манера письма очень точно передает меланхолический облик юноши, его несколько болезненный вид. Свободно, легко и непринужденно расположить складки белой туники и плаща мог только художник, привыкший изображать именно такого рода античную одежду. Фигуру мумии он явно постарался показать в духе древнеегипетских росписей, без светотени, в двух измерениях. Но в характерно египетском образе Анубиса другой мастер несколько отступил от плоскостности формы, проложив густорозовую тень на платке и на узорной ткани нижней части одежды, чем придал некоторую объемность изображению шакалоголового божества.

Светлая фигура покойного отчетливо читается на тонко разработанном в цвете фоне пелены. Ее верхняя треть написана в охристом, песочного оттенка тоне, с изображением архитектурных элементов. На этом фоне выделяются портреты юноши, коричневая голова Анубиса с ярко-розовым платком и голова мумии с темным платком и светло-розовым лицом. Нижняя половина пелены дана чисто-голубым цветом, сгармонированным с цветом узоров на одежде Анубиса и покрывала мумии. Несмотря на различия в трактовке фигур, смешение стилистических приемов, где жесткость, неподвижность традиционно египетских образов контрастирует с мягкой пластичностью фигуры человека, пелена смотрится как единое целое благодаря удачному цветовому решению.

При раскопках жилых домов в Фаюмском оазисе были обнаружены, как сказано выше, станковые портреты, написанные темперой на тонких деревянных дощечках, иногда обрамленные рамками в виде тонких планок с перекрещивающимися концами.

Станковый портрет двух братьев из Арсинои (II в., Каир, Египетский музей) был оправлен в круглую раму. Тон-до типично для римских портретов в скульптуре и живописи. Художник изобразил братьев разного возраста и характера, но они похожи между собой чертами лица, курчавыми волосами. Старший более волевой, с несколько суровым блеском глаз и массивным, почти квадратным подбородком. В отличие от него младший еще совсем юн, он мягче, нерешительнее. Живописные приемы в трактовке лиц братьев близки портрету юноши на пелене, письмо тоже очень тонкое, без резких бликов. Любопытно, что превосходный портретист крайне небрежно написал фигуры и одежду крупными, плоскими складками, видимо, придавая главное значение лицам.

О высоко профессиональной школе портретистов в римском Египте не только в технике энкаустики и темперы, но и в искусстве миниатюры может свидетельствовать стеклянный, диаметром 3,9 см медальон из Александрии. На тонком золотом диске на фоне синего стекла гравировкой изображен юноша с мечтательным лицом. Надпись на портрете гласит, что это "Геннадий совершенный музыкант". Штрих гравера с поразительной точностью кладет тончайшие светотени на лбу, передает живость взгляда и мягкие, пышные кудри волос. Композиция подчинена круглой форме медальона. Волнистой линией срезан бюст, внизу оставлено свободное место для написания слова, два других слова помещены по сторонам головы. В целом надпись как рамка заполняет свободное пространство и создает переход к круглому оформлению композиции.

Портрет Геннадия. Медальон. 2-я половина III в. Стекло, гравировка золотом. Нью-Йорк, Метрополитен-музей.

Художественное направление, в котором задача пластического воплощения натуры решалась чисто живописными средствами, постепенно сменяется иным, когда уже в меньшей мере сохраняется светотеневая моделировка. Но не она определяет характер трактовки модели. В ряде памятников нарастает определенная трафаретность в композиции, в подчеркнуто темном контуре рисунка глаз и губ, в жесткой линии выреза хитона. Всегда одинаково фиксированы яркие отблески на зрачке, светлые блики на носу и темные точки на месте ноздрей. Прическа теряет мягкость и легкость, становится декоративной. Однако и в конце II - начале III века требования заказчика к художнику остаются прежними: он должен соблюдать сходство и передавать характер модели.

Например произведения, такие, как портрет мальчика (II в., Афины, Национальный музей) и женские портреты Венского художественно-исторического музея (II в.) и Берлинских государственных музеев (III в.), хотя и не богаты светотеневыми нюансами, а резкая темная линия оконтуривает овалы лиц, линии носа и глаза, но индивидуальные черты, настроение каждого персонажа выявлены в них достаточно убедительно. Наивный подросток с ясным прямым взглядом, матрона с мягким, спокойным характером и молодая энергичная, экспрессивная женщина - это конкретные лица.

Не менее ясно (II в., Париж, Лувр) чувствуется своеобразие живописного языка в портрете молодой египтянки. Кудрявые короткие черные волосы контрастируют с яркорозовым лицом; складки на лбу, округлость щек обозначены резкими темными мазками. Густые брови, сходящиеся на переносице, обрисованы жирной черной линией. Широко открытые, прямо смотрящие глаза придают облику юного существа какую-то диковатость. Композиция портрета проста. Голова поставлена прямо в фас, лишь складки плаща крутым изгибом на груди определяют легкий поворот плеч, но не делают фигуру более гибкой.

В превосходном мужском портрете конца II века, хранящемся в Московском государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина (№ 5778), талантливый художник уловил индивидуальные черты. Он проложил мягкую светотень на лице и вместе с тем резко обрисовал глаза, чисто декоративно написал прическу, грубо срезал шею. Такое на первый взгляд противоречие в средствах выражения смягчается интересным колористическим решением. Светло-зеленый фон, бледные желтовато-зеленые складки на белой тунике, зеленые отблески в глазах подчеркивают теплый розовато-желтый тон лица.

В течение III века все более господствует схема в трактовке портретируемого, теряется пластика лица, живость выражения. Так, застывшие черты некого Аммониуса уже не выглядят живым лицом, это маска с неподвижным взором. Однако индивидуальные особенности точно подмечены талантливым мастером: подчеркнуты некрасивый длинный нос, оттопыренные уши, массивный подбородок. Хорошо нарисованы руки с тонкими пальцами, поддерживающими драгоценную чашу, и букет цветов. Привлекает сдержанность колорита. На белом фоне выделяется смуглое лицо и темные волосы, коричневый клавт на плече, и только золотая чаша и розовые цветы оживляют портрет. Очевидно, желая заполнить фон, живописец около плеч Аммониуса расположил золотистого цвета древнеегипетский знак жизни и фигурку божества.

Портрет Аммониуса. III в. Холст, энкаустика. Париж, Лувр.

Портрет пожилой женщины характерен для работ III века. Обведенное жирным контуром лицо лишено живого выражения, так же резко обозначены шея и глаза. Тонкими линиями отмечены морщины на щеках и шее. Довольно резкие тени проложены у носа, на скулах и подбородке, но они мало способствуют передаче объемности форм. Короткая шея кажется положенной на тунику. Трудно сказать, схвачено ли здесь сходство, настолько схематизм в трактовке образа подавляет индивидуальные признаки модели. Неестественно большие глаза придают мистический ирреальный характер образу. Чрезвычайно похожий на этот портрет, быть может из одной мастерской, хранится в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина (№ 5783).

Портрет пожилой женщины. Начало III в. Сент-Луис, США, Городской музей.

Самым концом IV века (возможно, даже началом V века) датируется портрет молодой девушки с сосудом в правой и венком в левой руке (Бруклин, Музей). Портрет хотя и условен, но передает некоторую живость улыбки, показывает чистый облик совсем юной девушки, беззаботно глядящей на зрителя большими глазами. Хорошо написаны руки, умело положены легкие тени на нос и левую щеку. Портрет создан бесспорно талантливым живописцем, сумевшим даже в пределах установившейся схемы схватить нечто индивидуальное в образе. Но вместе с тем акцентированы не только глаза, с одинаковым вниманием обрисованы ожерелье, браслеты и небольшой канфар: тем самым второстепенные детали приобретают равнозначное лицу положение в портрете.

Римско-египетских портретов сохранилось приблизительно около семисот пятидесяти. Их большое собрание есть в Московском государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, в Лувре, музеях Лондона, Вены, Каира, Берлина. Отдельные экземпляры разбросаны во многих коллекциях. Портреты составляют целую галерею образов и манер исполнения, дающих возможность проследить эволюцию стиля позднеантичной живописи в Египте.

В стиле эллинистическо-римской живописи иллюстрированы литературные произведения на папирусах и декоративные росписи стен. На фрагменте папируса II века, происходящем из Оксиринха (Флоренция, Археологический музей), изображены Амур с венком на голове и Психея. Тонкой, легкой и уверенной линией, в духе лучших греческих рисунков на вазах, изображены популярные в искусстве того времени персонажи. Этот папирус, как и изящный рисунок пером с Дионисом и пантерой на папирусе V века (Берлин, Государственный музей), свидетельствует о сильных традициях античного графического искусства.

Амур. Фрагмент папируса из Оксиринха. II в. Рисунок тушью. Флоренция. Археологический музей.

В Фаюмском оазисе в домах римского времени были раскрыты стенные росписи, выполненные по штукатурке. Сохранились два слоя: на более древнем живопись исполнена в манере I помпеянского стиля, имитирующего облицовку стены дорогими сортами камня или мрамора. На верхнем слое, датируемом II веком, роспись приближается к IV помпеянскому стилю. Вся плоскость стены расчленена на панно зеленовато-синего цвета, в центре каждого помещены летящие женские фигуры, наподобие тех, которые сохранились в росписях "Дома Веттиев" в Помпеях.

В Каранисе (Фаюм) стены одного из святилищ были расписаны фризообразно. Живопись погибла, сохранились только акварельные копии. На одной представлена стоящая богиня Деметра с жезлом, Персефона с факелом и сидящий между ними Триптолем. Это характерная греческая триада богов - покровителей земледелия.

Некоторые гробницы римского времени, расположенные в некрополе на запад от Гермополиса Магна (современный Туна-эль-Джебель), были декорированы росписями, среди которых выделяются изображения покойных с вознесенными руками. Они показаны в соответствии со схемой, принятой в древнеегипетской иконографии, но натуралистическая передача длинных, падающих на плечи волос, а также свободный разворот верхней части тела со строго выдержанным профилем могут быть объяснены лишь воздействием римского искусства. Так же, по античному образцу трактована фигура крылатого Амура с чашей в руках.

В гробнице № 16 была найдена чисто античного стиля роспись, иллюстрирующая ключевые моменты известного предания о трагической судьбе Эдипа (Каир, Египетский музей). В левой части росписи Эдип разгадывает заданную ему сфинксом загадку, в центральной - младенца Эдипа уносят в горы, где его потом нашли пастухи и отдали на воспитание коринфскому царю Полибу, в правой части - Эдип убивает своего отца Лайя.

Особенно значительна монументальная композиция конца III века в Капелле легионеров в Луксоре. Напомним, что одно из помещений грандиозного храма Амона было переделано в святилище, стены же с древнеегипетскими рельефами римляне покрыли фресками. К сожалению, в 80-е годы XIX века при исследовании древнего Луксорского храма и его рельефов римские росписи были сбиты.

О некоторых частях композиции, сохранившейся до XIX века, можно судить по акварелям 1859 года, сделанным английским художником Дж. Г. Уилкинсоном. Копии Уилкинсона дают представление о декоре стены в целом и об отдельных частях росписи. По-видимому, достаточно точно передано положение фигур, детали одежды и вооружения, но трудно с уверенностью говорить о живописном стиле, так как акварели исполнены в духе искусства XIX века.

Луксор. Роспись храма культа империи (ранее - в храме Амона). III в. Акварельная копия Дж. Г. Уилкинсона (1859 г.). Оксфорд, Музей Ашмола.

Стены капеллы делились росписью на декоративно оформленную цокольную часть и расположенный на ней фигурный фриз. Такое распределение частей стенной декорировки типично римское, сложившееся еще в I веке до н. э. под влиянием эллинистического искусства.

Цоколь был ярко расписан в подражание мозаичной облицовке, но как бы не мелкими тессерами, а крупными плитками разноцветных камней. Узор состоял из квадратов с вписанными в них кругами с орнаментами, где черный, пурпурный, синий, желтый цвета имитировали базальт, порфир, ляпис-лазурь, мрамор и позолоту.

На восточной стене согласно акварелям сохранилась группа легионеров с круглыми щитами и копьями. Солдаты ведут своих лошадей. На северной стене по направлению к центральной нише помещена группа в парадных одеждах. Вероятно, это высшие военные чины. В нише написаны четыре мужские фигуры в иных, чем легионеры и сановники, одеждах и с синими нимбами вокруг голов. Фигуры задрапированы в римские тоги с обнаженным правым плечом (так, как в римском искусстве изображался Юпитер). Представлены Диоклетиан с державой и жезлом в руках и его соправители Максимин Геркулий, Констанций и Галерий. Над их головами нимбы, которые стали появляться в римской живописи и мозаике со II века для выделения фигур богов.

Подобный условный знак у Диоклетиана и его соправителей должен был свидетельствовать о божественности их происхождения и об их власти. В целом фриз представлял сцену поклонения обожествленному императору, который, сидя на возвышении, окруженный свитой и военачальниками, делает смотр легиону. Перед ним проходят кавалеристы, ведя коней в богатых попонах.

Судя по акварелям Уилкинсона, это была светотеневая живопись, исполненная в традициях греко-римского искусства. Создание монументальной композиции в южной части Египта, в месте, столь отдаленном от Александрии, лишний раз подтверждает не только самое широкое распространение этого вида живописи, но и главным образом наличие всюду профессиональных художников, работающих в технике фрески.

Вместе с египетской живописью должны быть рассмотрены и замечательные шерстяные гобеленовые ткани для медальонов, нашиваемых на одежду, и для занавесей. Мастерство ткачества достигло высокого художественного уровня. Из Египта вывозили льняные полотна и тончайшую прозрачную ткань, так называемый "царский виссон", прославивший александрийских ткачей далеко за пределами их родины. На медальонах и занавесях постоянно воспроизводились образы античных мифологических героев, анималистические и бытовые мотивы.

Прекрасна ткань III - IV веков с изображением богини случая и судьбы Тюхэ (римской Фортуны), почитавшейся как покровительница Александрии, Антиохии и других эллинистических городов. В центре квадратного медальона выткана изящно склоненная, редкого обаяния голова богини с венчающими ее атрибутами: оборонительной городской стеной с башнями. Ткань отличается гармоничностью цветового решения, Формы трактованы сочно и переданы моделировкой, с проработанными тонкими штрихами деталями. Живописно и с артистической свободой положены темные линии контура лица и шеи. Несомненно, образцом для этой ткани служил живописный оригинал, равно как и для двух парных медальонов III - IV веков, находящихся в том же музее и в Ленинградском Эрмитаже.

Голова богини Тюхэ. III - IV вв. Коптская ткань. Москва, Гос. музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.

На эрмитажном круглом медальоне, обрамленном цветочным венком, представлена греческая богиня Гея, о чем гласит надпись. В манере трактовки черт лица сохранились традиции эллинистического искусства. На груди богини, олицетворяющей землю, завязан так называемый "узел Исиды", а над головой помещен солнечный диск с уреем, указывающие, что ткань была сделана египетским художником. Погрудное изображение божества реки Нил с венком из длинных листьев водяных растений воплощено в облике могучего мужчины с атлетически развитыми плечами. Светлые блики на лице, груди, руке придают фигуре особую рельефность. Энергичный поворот головы, экспрессивный взгляд широко раскрытых глаз делают образ полным энергии и динамики. Четко обведенные темной линией глаза, жесткий рисунок овала лица, что также характерно для портретной живописи III века.

Нил. IV в. Коптская ткань. Москва, Гос. музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.

На ткани IV века показана обнаженная нереида с большим сосудом и пальмовой веткой в руках. Она как бы возлежит на длинной узкой ленте, конец которой перекинут через левую руку. Изящная голова четко рисуется на фоне желтого нимба. Выразительное лицо с немного печальными глазами выполнено в традиции эллинистической живописи.

Выдающийся интерес представляет собой большая (длина 1,38 м) пелена-занавес из Александрии. На темном фоне, в обрамлении причудливой архитектуры выступают ярко-розовые фигуры: обнаженная женская и препоясанная мужская. Пропорции их несколько утрированы, вытянуты. Некоторая нескладность построения фигур сочетается с правильной постановкой в ракурсе. Обращенные друг к другу головы с мелкими чертами лица окружены нимбами, которые объясняют, что это спутники Диониса - менада и сатир.

Менада и сатир. Пелена из Александрии. III - IV вв. Кливленд, Художественный музей.

Дионисийские персонажи еще долго держатся в искусстве Египта, но совершенно в другой интерпретации. Композиция занавеса является поздним перепевом, скорее всего, эллинистического живописного произведения. Ткань исполнена превосходным колористом. Гармония ярких фигур и черного фона, теплый блеск золотых архитектурных деталей подчинены декоративной задаче. Такая ткань могла находиться в доме ревнителя античной культуры, которому были дороги образы греческой мифологии. Занавес создан в период острой борьбы новой идеологии со старым языческим миром и мог быть своеобразным вызовом христианскому аскетизму, противопоставляя ему древний идеал прекрасного обнаженного и здорового тела.

С искусством живописи была тесно связана мозаика, прекрасные образцы которой создавались в Египте и при Птолемеях и при римлянах. Однако, в отличие от Антио-хии, Апамеи и других культурно-художественных центров Сирии, образцов александрийской мозаики сохранилось крайне мало.

Еще в XVI веке в Италии, в Палестрине (древнем Пренесте), в римском святилище Фортуны обнаружена была огромная мозаика с характерным "Нильским пейзажем". Мозаика до недавнего времени считалась картой Египта, созданной в память путешествия императора Адриана в эту провинцию. Во время второй мировой войны (в 1944 году) строения, воздвигнутые над святилищем, подвергались бомбежке. После разборки в 1952 году развалин определились архитектурные части святилища Фортуны и уточнилась датировка мозаики (время Суллы-I век до н. э.). Новая датировка хорошо согласуется с указанием Плиния Старшего, который в своей "Естественной истории" (XXXVI, 188) упоминает о мозаиках, установленных в Пренесте при Сулле, куда они, скорее всего, могли быть привезены из Александрии.

Судить о первоначальном виде мозаики по ее современному состоянию несколько затруднительно, так как еще в XVII веке она была отреставрирована, но общее композиционное решение сохранилось. Разнообразные праздничные и повседневные сцены из жизни египтян в дельте Нила расположены одна над другой; здесь и архитектурные памятники-храмы, дома и хижины, около которых разворачиваются сцены культовых церемоний, сельских работ, рыбной ловли и охоты, прогулок на лодках. Одна из сцен представляет веселый пир под тентом, возможно, происходящий в пригороде Александрии - Канопе, славившемся в древности увеселительными заведениями. Великолепен бледный голубовато-зеленый и желто-коричневый колорит мозаики. На ней реалистически воспроизведены различные животные и птицы, обитающие в устье Нила.

Изображение Египетского храма. I в. до н. э. Фрагмент мозаики из Пренесте. Палестрина, Музей.

Пейзаж в долине Нила. I в. до н. э. Фрагмент мозаики из святилища Фортуны Примигении в Палестрине. Берлин-Далем, Государственные музеи.

В Музее греко-римского искусства в Александрии хранится часть большой мозаики II - III веков из древнего Фумуиса также с изображением сцены в дельте Нила. Вероятно, представлена семья на берегу реки за столом, на котором расставлены фрукты и напитки. Пирующих развлекает танцовщица. Вдали карлики-пигмеи занимаются ловлей рыбы, и тут же обязательные для "нильского пейзажа" крокодилы и бегемоты.

Уникальна мозаика с подписью мозаичиста Софилоса (первая половина II в.). В образе величественной, с пылающим взглядом женщины символически представлена столица Египта Александрия. Военный плащ на плечах и шлем в виде корабля должны были подчеркнуть силу александрийского флота. В руках богиня держит устройство для абордажа, так называемый "афластон", что, вероятно, указывало на храбрость александрийских моряков. Мозаика, набранная мелкими тессерами, с применением свинцовых прокладок, исполнена яркими цветами с богатыми светотеневыми эффектами. Доминируют белые, серые и зеленые тона. Тени выполнены коричневой смальтой с оранжевыми рефлексами. Весьма выразительны глаза с яркими черными зрачками. Мозаика обрамлена двойной плетенкой.

Олицетворение Александрии. Мастер Софилос. Мозаика. I-я половина II в. Александрия, Музей греко-римского искусства.

Мозаик с мифологическими персонажами известно немного. На фрагментах мозаик III века изображены амуры, охотящиеся на лань, а также Алфей и Аретуза. Фигура речного бога Алфея, представленного в виде обнаженного юноши, построена достаточно выразительно. От преследуемой им нимфы Аретузы сохранилась лишь голова с патетическим выражением лица. Мозаики Египта входят в общий круг этого искусства в восточных провинциях и развиваются по технике и стилю, как и мозаики Сирии.

Алфей и Аретуза. Мозаика. III в. Александрия, Музей греко-римского искусства.