Скульптурный Фриз из храма II

В 1952 г. в айване дворовой ограды храма II была обнаружена скульптура, располагавшаяся по низу двух стен южной половины помещения. Полуреальные, полуфантастические существа, на фоне условно изображенной воды, представлены в высоком рельефе, выполненном из необожженного лёсса (табл. XXVII-XXXII)^*. Протяженность фриза по южной стене - 3,5 м, по западной - 5,44 м. Глубина сохранившегося рельефа достигает 12-13 см. Максимальная, дошедшая до нас высота фриза 0,93 м. Масштаб изображения тритона на южной стене - больше нормального человеческого роста, а длина крупной рыбы на западной стене (с отбитым хвостом) - около двух метров.

^*(Описание скульптурных изображений см. в статье А. М. Беленицкого в этом сборнике.)

Правый участок западной стены до центрального входа во двор храма, размером около двух метров, занимала отдельная скульптурная группа шириной 1,25 м. Она состояла из поясной человеческой фигуры, поддерживающей рукой какое-то основание ("постамент"), поставленное на круглую, обработанную двойным валиком плиту и одной стороной примыкавшее к стене (табл. XXX).

В завале айвана находилось большое количество обломков такой же скульптуры, частично относящихся к фризу. Некоторые из них при реставрации нашли свое несомненное место на стене. Значительно большее число из обнаруженных фрагментов относится к каким-то другим скульптурным изображениям.

Структура рельефа следующая: на стене из сырцового кирпича нанесен слой лёсса с рубленой соломой, подобный обычной в Пянджикенте штукатурке. Из этой массы руками вылеплена грубая форма (следы пальцев сохранились во многих местах), которая затем сверху покрыта более тонким слоем чистого лёсса без соломы, смешанного с мелким песком, приблизительно в пропорции 1:1. Песок имеет преимущественно черные крупинки, благодаря чему высушенная смесь приобрела серо-зеленоватый оттенок. Толщина слоя 1 - 1,5 см, но в складках рельефа доходит до 2,5 и даже 3 см.

В этом слое делалась детальная обработка формы. Кроме того, вся поверхность была затерта чистым лёссом, по-видимому, до лощения (слой менее 1 мм). Отдельные части скульптуры были окрашены по белому грунту клеевой краской, такой же, как и употреблявшаяся в росписях. Раскраске подверглась поверхность воды - фона, синевато-серым тоном (смесь черной и белой красок). На различных участках эта смесь изменялась от более светлой и синеватой, при большем количестве белой краски, до почти тепло-черной. "Скалы", завершающие оба конца фриза, сохранили следы двух слоев: первого-красного и второго - черного по новому белому грунту. Таким же красным цветом была окрашена пасть и язык дракона, белыми сделаны зубы. Остальные уцелевшие изображения и правая скульптурная группа, по-видимому, не были окрашены и имели лощеную лёссовую поверхность, придававшую обнаженным человекообразным фигурам цвет, близкий к телесному. Не сохранилось ни одной человеческой головы, но судя по найденному в завале обломку (табл. XXXVIII), могла существовать и раскраска на лицах - красные губы, белые белки глаз, черные зрачки и брови.

Скульптурный фриз начинался, по-видимому, от низа стены. Верхняя часть его везде уничтожена. На некоторых фигурах отбита часть высоты рельефа или отдельные выступавшие детали, на других форма утрачена на всю глубину, и на фоне остался лишь обломанный след изображения. В некоторых местах, например в теле большой рыбы, на западной стене под слоем глины образовались пустоты с выходами наружу: более крупные - ходы, проделанные грызунами, мелкие - следы насекомых. Кроме того, на поверхности много мелких ссадин и других повреждений. Краска сохранилась в незначительном количестве: немного больше на "воде", а на фигурах, после расчистки от загрязнявшего лёсса, с трудом можно было обнаружить еле заметные ее признаки. Лощеная поверхность также изменилась: на ней появились темные пятна от сырости. Заметны следы старых ремонтных исправлений с попыткой грубого повторения первоначального рисунка волн. Здесь тоже имелась окраска темной серой смесью, но без белого грунта.

Глубина рельефа варьируется в первую очередь в зависимости от величины и формы (объема) фигуры, но вместе с тем имеется, по-видимому, и сознательное выделение сильным рельефом одних изображений и, наоборот, как бы отодвигание назад других. Так, обе человеческие (?) фигуры в правом углу южной стены производят полное впечатление второго плана. При этом они явно выступают из воды, будучи лишь по пояс погруженными в нее, в то время как "змей" находится впереди, хотя, вероятно, изображается в глубине вод. Подобное изменчивое впечатление от положения фигур то под водой, то над ней создается на всем, протяжении фриза.

Отдельные детали были совсем "оторваны" от стены, образуя круглую форму. Таковы были утраченные головы упомянутых (да возможно и остальных) человекообразных фигур; правый рог козленка на руках одной из них; концы плавников на хвостах "тритона" в центре южной стены (правый нашелся среди кусков из завала и был установлен на место при реставрации); также, вероятно, отставал боковой плавник на теле большой рыбы.

Пластическая обработка формы разнообразна и меняется вместе с глубиной рельефа. Твердая, подчеркнуто определяющая форму большой рыбы и фигуры с "постаментом", несколько более рыхлая, но убедительно передающая мощь фигуры "тритона", она делается совсем мягкой на мелких фигурах, острой, почти графической в трактовке дракона и волн воды.

При ярком южном освещении глубокие впадины рельефа и отстающие от стены детали отбрасывали резкие падающие тени, которые вместе с сильным рефлексом от пола не только хорошо выявляли форму, но и создавали, вероятно, богатую живописную игру светотени. Общая композиция фриза строилась на закономерном чередовании крупных и мелких изображений, высокого и низкого рельефа, вертикально поставленных статичных человекоподобных фигур и полных движения рыб и других водных существ, при наличии двух опорных центров на обеих стенах - больших фигур тритона и рыбы, и замыкающих концов фриза в виде условных изображений "скал".

В этой скульптуре фантастика и условность тесно сплетаются с реалистической передачей элементов форм человеческого тела, рыб и животных, острой наблюдательностью движений, с какой-то наивной и правдивой выразительностью совсем неправдоподобных существ.

Прекрасно выполнена вся группа, расположенная в углу на южной стене, заканчивающаяся широко распластанным хвостом крупной рыбы, переходящей далее на западную стену. Несколько скована в движении и масштабно преувеличена рука фигуры с "постаментом".

Несмотря на значительную несимметричность и сильное развитие плечевого пояса, пропорции центрального торса на южной стене в основном соответствуют естественным, человеческим. Ряд измерений по высоте и ширине тела дают возможность установить размер недостающей головы - около 24 см. Тогда вся высота фигуры от основания скульптуры будет около 1,10 м. Если допустить наличие высокой прически или головного убора, а также возможность распространения фона хотя бы еще несколько выше, то вся высота фриза на этом участке может достигнуть 1,25-1,30 м.

В северной части помещения, на западной стене, правее входа во двор обнаружены следы скульптуры, по-видимому, парной фигуре с "постаментом", описанной выше. У северной стены сохранился большой приставленный к ней постамент с неясными остатками крупной отдельно стоящей скульптуры. А по низу обеих стен тянулся широкий (около 40 см) живописный орнамент, продолжавшийся за постаментом (табл. XXXIV).

Выше орнамента на северной стене были видны очень слабые остатки живописи с изображением человеческих фигур, выполненные черной, белой, желтой и голубой красками. На высоте около двух метров на западной стене сохранились два небольших участка низкого рельефа. Один из них имел совсем непонятные формы, другой же изображал свисающие концы складок ткани.

В завале южной части айвана были обнаружены куски подобных же складок. Один фрагмент размером около 50x60 см лежал против правого конца фриза (табл. XXXIX). Под нижним свисающим концом складок, где рельеф переходит в плоскость стены, были обнаружены остатки черной краски. Много мелких кусков было найдено в обеих частях помещения. На основании этого можно предположить, что верх стены айвана был украшен исполненным в низком рельефе изображением драпировок, кончавшихся на высоте около двух метров от пола, подобных тем, какие часто встречаются в росписях из Восточного Туркестана. Вместе с тем в треугольнике между локтем и боком фигуры с "постаментом" имеются остатки живописи, слегка переходящей с плоскости на рельеф руки: на белом обычном грунте кусок наклоненной влево черной полосы с белыми или светло-палевыми овами. Выше расположены две полосы: одна такая же светлая - узкая, другая - широкая, голубая (смесь белой краски и ультрамарина); ниже еще одна красная дугообразная полоса. Судя по зарисовкам, этими же цветами и желтой охрой исполнен и орнамент на стенах в северной части помещения. Тип и размер овов также совпадают.

При попытке раскопать грунт (пол, суфа, завал?) ниже открытого уровня основания скульптурного фриза, в четырех местах западной стены, было обнаружено, что стена уходит глубже и переходит в выкружку (вероятно, переход к горизонтальной плоскости), радиусом 20-25 см, также покрытую белым грунтом, со следами тех же красок - красной, черной и палевой (мешанной). Таким образом, все свидетельствует о том, что стены айвана имели и роспись.

Характер всех найденных в айване (на месте и в завале) остатков скульптуры ничем не указывает на разновременность их происхождения. Очевидно, что и фриз, и большая скульптура у северной стены должны быть близки по времени. С другой стороны, у фигуры с "постаментом" живопись слегка находит на руку, а на северной стене уходит за приставленный к ней постамент. Таким образом, роспись, несомненно, была выполнена после исполнения фриза, но до установки постамента у северной стены. Все это свидетельствует о том, что живопись существовала одновременно со скульптурой, украшавшей айван.

Участок росписи под рукой фигуры с "постаментом" не мог существовать самостоятельно. Вероятно, он являлся частью живописного заполнения промежутка между локтем фигуры и правым концом фриза. Возможно, что роспись распространялась и выше. Остатки черной краски, обнаруженные внизу складок на фрагменте, найденном в завале, дают основание предполагать, что живопись или просто цветная окраска тянулась горизонтальным поясом между верхним краем фриза и окончанием спускавшихся с верха стены рельефных складок драпировки, дополняя этим раскраску скульптуры. Ширина этого пояса, вероятно, была не более 60-80 см. Следы краски, обнаруженные ниже фриза, свидетельствуют о том, что первоначально стена с росписью уходила глубже. Возможно, что это остатки какой-то более ранней живописи.

Белый грунт, присутствие ультрамарина и тип красочных смесей в росписях айвана, а также общий характер орнамента в северной части помещения указывают, по-видимому, на то, что эта живопись относится к тому же времени, что и большинство пянджикентских росписей. Таким образом, росписи айвана, а следовательно, и скульптура, очевидно, принадлежат более позднему времени, чем первоначальные росписи храма II^*.

^*("Живопись древнего Пянджикента", стр. 174, 184-186.)

Закрепление и снятие со стены описанного скульптурного фриза было основано на тех же принципах, что и соответствующая обработка росписей, только все время приходилось учитывать более массивные размеры и вес скульптуры^*.

^*(Полевые работы по снятию и консервации фриза производились П. И. Костровым, Е. Г. Шейниной, И. Б. Бентович и М. П. Винокуровой. Дальнейшая обработка в реставрационной мастерской Эрмитажа - П. И. Костровым, Е. Г. Шейниной и К. Г. Большаковой.)

Закрепление производилось той же синтетической смолой - полибутилметакрилатом (ПБМА), растворенным на ксилоле, но, помимо усиленной пропитки кистью с поверхности рельефа, в большом количестве применялось введение более концентрированного раствора шприцем под верхний чистый (зеленоватый) слой, для достижения возможно большего прокрепления его. При последней операции в 1952 г. применялась и другая синтетическая смола - поливинилбутираль (ПВБ). В настоящее время для подобных закреплений, как сказано было выше в отношении росписей, мы целиком отдаем предпочтение ПБМА, растворенному на ацетоне. Также делалась и профилактическая заклейка поверхности марлей на поливинилацетате (ПВА), только ради удобства широкие полотнища марли заменялись бинтами, шириною 10-15 см.

Для снятия фриз был разрезан на 10 участков, с наибольшим горизонтальным размером - 1,32 м (кусок с большой рыбой)^*. Внизу, где скульптура заканчивалась, в стене была выбрана бороздка, выравнивавшая нижнюю кромку фриза, а в глубину доходившая до кладки стены (т. е. на 2-2,5 см глубже плоскости фона рельефа). Вместо плоских фанерных щитов для снятия живописи здесь были употреблены ящики из досок, толщиной 20-25 мм, соответствующие каждому отдельному участку фриза. Глубина ящика в зависимости от высоты рельефа скульптуры определялась на 3-4 см больше. При этом нижняя торцовая стенка и одна боковая со свободной стороны снимаемого фрагмента делались сразу размером на всю глубину, а вторая боковая - на неполную, в соответствии с высотой рельефа соседнего примыкающего куска. Недостающая часть ширины этой стенки ящика временно заменялась железной полосой (из кровельного железа), вставлявшейся в разрез на скульптуре.

^*(На таблице XXXI заделанные вертикальные стыки отдельных участков фриза слегка заметны.)

При начале снятия ящик имел лишь две боковых и нижнюю стенки, соединенные одной-двумя нижними досками крышки. В таком виде он плотно приставлялся к снимаемому куску, причем нижняя торцовая доска входила в бороздку в стене и тщательно поджималась к нижней кромке, а сплошная боковая - к свободной стороне скульптуры. С другой стороны, железная полоса входила внутрь ящика. В этом положении наивысшая точка рельефа снимаемого фрагмента не должна доходить на 1-1,5 см до крышки ящика. Затем все свободное пространство между поверхностью скульптуры и крышкой возможно плотнее забивалось сухими древесными опилками. По мере заполнения одна за другой прикреплялись винтами остальные доски крышки ящика, и последней укладывалась верхняя - торцовая доска, сильно прижимавшая кусок сверху. Надежно укрепив ящик распорками, приступали к выбиранию борозды в стене за рельефом сразу на ширину до 40 см., работая более крупным инструментом.

Освободив весь кусок, перевертывали ящик с ним крышкой вниз и с обратной стороны рельефа осторожно вынимали всю массу лёсса, составлявшую грубую форму скульптуры. Лёсс сравнительно легко отделялся от чистого слоя, который и оставлялся полностью. После просушки его закрепляли с тыльной стороны пропиткой ПБМА, а затем покрывали слоем воско-канифольной мастики, с прокладкой полос марли. В таком положении на рис. 1 показан в ящике фрагмент с большой фигурой тритона с южной стены^*.

^*(Снимок сделан в Ленинграде после вскрытия днища ящика.)

Рис. 1. Глиняная скульптура тритона из рельефа храма II, вскрытая после перевозки

Неполную боковую стенку ящика доделывали; рельеф с тыльной (вогнутой) стороны плотно засыпали опилками и на винтах закрывали днищем. Во избежание просыпания опилок в щели между досками ящик внутри выкладывали плотной бумагой. В такой упаковке все части скульптуры были вполне благополучно доставлены в Ленинград.

При снятии углового куска скульптуры разрезы на двух стенах были сделаны правее и левее угла. Соответственно этому ящик в плане имел форму треугольника. Группа с "постаментом" потребовала несколько иного приема. "Постамент" внутри оказался заполненным кирпичной кладкой, очень плотно обмазанной лёссом, что представляло довольно большую трудность при вынимании кирпичей, поскольку было необходимо оставить на месте чистый слой, образующий поверхностную форму "постамента". После освобождения от кирпичей в таком положении было произведено укрепление всей внутренней стороны формы. Затем верхняя шестигранная часть "постамента" была разрезана на три куска по угловым ребрам, отделена от нижней плиты, фигуры и стены и по частям снята без всякого ящика. Также, двумя частями, была снята нижняя плита; фигура снималась обычным путем. Упаковка частей "постамента" производилась в простом ящике с опилками.

Дальнейшая обработка фрагментов скульптуры велась в Ленинграде, в реставрационной мастерской Эрмитажа. Она началась с дополнительной выстилки тыльной поверхности рельефа полосами мешковины, залитой воско-канифольной мастикой с прокладкой в плоских местах деревянных лучинок для увеличения жесткости формы. Работа производилась в тех же упаковочных ящиках, с которых было снято днище. Затем приступили к устройству деревянных каркасов, заготовленных по внутренней оборотной стороне рельефа (рис. 2). Бруски каркаса были врезаны друг в друга и соединены на клею и на винтах. К скульптуре они прикреплялись узкими железными полосками и бинтами из мешковины, прибитыми к брускам и разложенными по поверхности форы, а затем залитыми той же воско-канифольной мастикой. Для создания лучшего упора в вертикальном положении были использованы горизонтальные участки внутри формы рельефа, которые были тщательно подперты соответственными площадками на брусках каркаса.

Рис. 2. Глиняная скульптура тритона из рельефа храма II, закрепление деревянного каркаса с обратной стороны

Вместе с каркасом фрагменты скульптуры были вынуты из ящиков и освобождены от опилок и заклеивающей профилактической марли. С лица была произведена окончательная очистка поверхности, необходимое докрепление и заполнение лёссовой мастикой сквозных дыр и краев изломов. Каждый кусок был уложен на толстый фанерный щит на подрамнике. Этот щит представлял собой вертикальную плоскость, к которой снизу была приделана небольшая горизонтальная площадка, обозначающая суфу или пол помещения. Фрагмент скульптуры прикреплялся винтами к вертикальной плоскости щита. При этом винты ввинчивались в бруски каркаса с обратной стороны щита.

Все деревянные части крепления и щитов, во избежание возможности их набухания от сырости, были обильно пропитаны и покрыты пленкой ПБМА. Лицевая сторона щитов, не закрытая рельефом, была покрыта мастикой из слегка подкрашенного (для затемнения) лёсса с грубой фактурой поверхности.

После этого весь фриз был собран в выставочном зале на общем стенде. Стыки отдельных кусков были заделаны мастикой, без стремления полностью скрыть их.

Утраченные части формы никак не дополнялись. Были заполнены лёссовой мастикой только сквозные или очень глубокие дыры и торцы изломов, мешающие восприятию скульптурной формы и уменьшающие ее прочность. Это заполнение сделано с некоторым заглублением от истинной поверхности рельефа и с явно отличной фактурой. Таким же образом сделано и "перекрытие" верха "постамента".

В таком виде этот замечательный скульптурный памятник выставлен в 1954 г. в зале Эрмитажа.