Искусство геоксюрского стиля

Где-то в последних веках IV тысячелетия до н. э. мы наблюдаем новые загадочные явления на территории Юго-Восточных Каракумов. Здесь внезапно на смену бедно орнаментированным сосудам предшествующего времени приходит великолепная полихромная керамика с богатой и сложной орнаментикой. Более того, эта загадочная керамика резко отличается не только от предшествующей местной, но и от керамики племен, обитавших на остальной территории Южного Туркменистана. Новшества не ограничиваются только ярким и внешне броским оформлением посуды, но прослеживаются и в других памятниках культуры и прикладного искусства. Посуда нового керамического стиля впервые была обнаружена на древних поселениях геоксюрской группы, почему и получила название полихромная керамика геоксюрского стиля.

Особых успехов достигли геоксюрокие мастера в технике росписи сосудов. Новые орнаментальные фризы состоят из комбинаций ромбов, треугольников, пиловидных линий и особенно часто крестов.

В настоящее время коллекция керамики геоксюрского стиля насчитывает много сотен фрагментов и большое число целых сосудов, но все они орнаментированы поразительно однотипными рисунками. Имеются, правда, отдельные варианты орнаментов, но они носят второстепенный характер. Среди, казалось бы, громадной, пестрой коллекции черепков посуды геоксюрского стиля можно выделить всего около десяти основных мотивов. Создается впечатление, что мастера отличались большим консерватизмом и твердо придерживались раз установленных орнаментальных канонов. Композиция этих орнаментов построена на монотонном, ритмичном чередовании одних и тех же геометрических фигур, отделенных друг от друга специальными разделителями. Центральное место в орнаменте чаще всего занимают крупные кресты, которые выделены либо специальными картушами, либо подчеркнуты фоновыми просветами ярко-красного цвета.

Керамика геоксюрского стиля (III тысячелетие до н. э.)

Стремление выделить главный элемент орнамента - крестовидную фигуру - является характерной чертой керамики геоксюрского стиля. В целом же орнаментация этой посуды отличается предельной степенью геометризации, так что даже редко встречающиеся рисунки животных подчинены этому общему стилю.

Археологам посчастливилось найти несколько сосудов, на которых древние геоксюрцы вместо замысловатых геометрических рисунков нарисовали животных. Однако и они изображены настолько условно, что подчас трудно определить, какое же здесь нарисовано животное. Манера художественного исполнения фигур животных полностью подчинена принципу геометризации. Мастер как бы всячески старался избежать округлых, плавных линий, столь необходимых для реалистичного изображения.

Вот полусферическая чаша, на которой нарисованы четыре козлика, их фигурки разделены крупными крестами, заключенными в ромбические картуши. Изображения козликов даны в линейной, профильной манере: прямое туловище, четыре вертикальные линии ног; морда с рожками также передана весьма условно. Здесь нет и намека на живость, козлики изображены предельно статично - они всего лишь необходимый элемент декора самого сосуда. На это же указывает и композиционная схема орнамента - ритмичное чередование единообразных рисунков козликов с однотипными же крестами. Создается впечатление, что мастер и не ставит перед собой целей художественно-реалистического изображения, для него важно сочетание определенных фигур, несомненно имевших какое-то смысловое значение.

Рисункам животных древние гончары придавали особое значение. Об этом можно судить по большому блюду, с внешней стороны которого попарно расположены крупные фигуры козлов, а с внутренней нарисованы козлы, имеющие по две головы. Рисунки кажутся курьезным недоразумением, однако не исключено и иное их объяснение, к чему мы вернемся несколько позднее.

Кроме козлов, геоксюрские мастера изредка рисовали на посуде каких-то хищных животных кошачьей породы - зверя с изогнутым телом и прямыми лапами с выпущенными когтями. Его круглая голова украшена торчащими вверх ушами, маленький хвостик загнут вверх (иногда животные имеют опущенный длинный хвост). В противоположность козликам, которые всегда изображаются в профиль, морды этих зверей нарисованы в фас, они как бы "смотрят" на зрителя. Какого же зверя пытались изобразить геоксюрцы? К сожалению, изображения выполнены в типично геометрической манере, прямыми линиями, так что о виде животных можно лишь догадываться. Изогнутое по-кошачьи тело, прямые длинные ноги, настороженная поза - вот характерные признаки этих животных. Скорее всего, это гепарды, которые до настоящего времени еще изредка встречаются в речных долинах юго-восточной Туркмении. Как известно, именно гепарды отличаются высокой посадкой тела на длинных ногах и имеют невтяжные когти. При всем схематизме изображений хищных животных на геоксюрской посуде мастер тщательно прорисовал именно эту деталь - длинные лапы с выпущенными когтями.

Несколько больше нам повезло с определением вида другого хищного животного. На сосуде ломаными линиями воспроизведено схематичное изображение зверя, тело которого разрисовано пятнами. Здесь уже нет сомнений: перед нами пятнистый барс, излюбленный мотив росписи посуды многих анауских поселений, расположенных в зоне Центральных Каракумов. Только там барсов рисовали более реалистично: плавными, мягкими линиями, в противоположность угловатым контурам геоксюрского рисунка. Перед нами наглядный пример художественной переработки общего зооморфного мотива, геоксюрский гончар попытался втиснуть в привычные для него геометрические формы реалистичный прототип - барса.

Но чем же объяснить появление этого нового, ранее не известного керамического стиля в Юго-Восточных Каракумах? Частичный ответ дает сама керамика. В самом деле, очень часто посуда, украшенная определенными орнаментами, была присущей определенной группе людей, связанных общими узами родства, происхождения и культуры. Керамические стили нередко являлись этнографическими признаками отдельных групп племен. В течение веков они могли видоизменяться, но если это было постепенное развитие, то всегда можно проследить преемственную линию изменений орнаментов. И наоборот, в случае, когда один керамический стиль внезапно заменяется совершенно иным, за этим часто скрываются какие-то исторические события. Нередко появление нового керамического стиля свидетельствует, что на территорию одного племени приходит другое со своими специфическими особенностями и, в частности, собственным керамическим стилем. Правда, мы почти не знаем случаев, когда бы "пришлая" керамика полностью заменила старую. Чаще происходит их смешение. Обычно в таких случаях преобладает какой- то один стиль, и он становится наиболее "модным", тогда как остальные подвергаются существенной переработке или совсем исчезают. Все сказанное отнюдь не свидетельствует, что в подобных случаях изменения касаются только керамического искусства. Такие изменения, как правило, наблюдаются во всем комплексе культуры, но керамика является наиболее ярким, внешне легко заметным показателем таких изменений.

Рисунки животных на керамике геоксюрского стиля (III тысячелетие до н. э.)

Откуда же появились люди с новой посудой в Юго-Восточных Каракумах, какие исторические события скрываются за этим приходом? Отвлечемся на время от нашей основной темы и посмотрим, как объясняются эти факты.

Археологические работы в Юго-Восточных Каракумах показали, что наиболее близкие геоксюрским орнаментам рисунки имеются на древней посуде лишь в одном районе Ближнего Востока - в юго-западном Иране, в современном Хузистане (древний Элам).

Целый комплекс других данных позволил выдвинуть предположение, что в конце IV тысячелетия до н. э. отсюда, из района древнего Элама, какая-то группа племен проникла в юго-восточную Туркмению. Причины этого переселения не совсем ясны, однако если вникнуть в психологию древних земледельцев, которые, как и современные, прочно держатся за свою землю, пастбища, пашни, родные дома, то станет понятно, что за таким перемещением скрываются какие-то весьма серьезные и не всегда мирные события. Не от хорошей жизни вынуждены были люди подниматься с насиженных мест и двигаться в неизвестность, в поисках новых пригодных для возделывания земель. Только стихийные бедствия, перенаселение или жестокие войны могли заставить их, бросив все, преодолеть горные перевалы Копет-Дага и спуститься в плодородные долины юго-восточной Туркмении. Но факт остается фактом, сюда действительно пришли новые племена, которые принесли и свои особенности культуры.

Работами советских и зарубежных археологов установлено, что именно в последние столетия IV тысячелетия до н. э. на огромных пространствах Иранского плато происходят большие племенные передвижения. О размахе этих перемещений можно судить по тому, что отзвуки тех далеких событий мы находим не только в Южном Туркменистане, но и в восточной Турции. На это указывают и раскопки поселения Тилки-тепе, где археологами обнаружены явные следы экспансии, относящиеся к этому времени. По-видимому, действительно в конце IV тысячелетия до н. э. на Иранском плато развертываются какие-то драматические события, приведшие к своего рода "переселению народов".

Вряд ли это была локальная война между местными земледельческими племенами. Скорее всего, причина лежит в исконной вражде горских племен с земледельцами плодородных долин, вражде, которая засвидетельствована письменными документами еще 5 тысяч лет назад. О далеко не мирных взаимоотношениях между горцами и земледельцами упоминается в древней шумерийской поэме под названием "Энмеркар и правитель Аратты", к которой мы еще неоднократно будем обращаться в дальнейшем. Считается, что горная страна Аратта, с которой враждовали шумерийцы, находилась в Загросских горах, на юго-западе Ирана. Неведомый шумерийский поэт описывает эту страну как мощную, с успехом соперничающую с городом-государством древнего Двуречья - Уруком. Судя по тексту поэмы, конфликт между шумерийцами и горцами зашел так далеко, что лишь вмешательство божественных сил предотвращает военные действия между ними^*.

^* (И. Т. Канева. Энмеркар и верховный жрец Аратты. "Вестник древней истории", 1964, № 4, стр. 205-220.)

Можно допустить, что еще раньше, в IV тысячелетии до н. э., воинственные горцы Загросса с вожделением смотрели на богатые города долин и нередко спускались с гор, грабя и разрушая все на своем пути. И в последующие времена горцы выступают в шумерийских и вавилонских сказаниях как дикие "мужи-истребители", как настоящие варвары. Чрезвычайно интересно, что герой Урука - Гильгамеш видит "мировое" зло в свирепом Хумбабе, который обитает именно в диких лесистых горах. Гильгамеш решает сразиться с Хумбабой и обращается к своему слуге Энкиду:

 Друг мой, далеко есть горы Ливана, 
 Кедровым эти горы покрыты лесом, 
 Живет в том лесу свирепый Хумбаба. 
 Давай его вместе убьем мы с тобою, 
 И все, что есть злого, изгоним из мира! 
 Нарублю я кедра - заросли им горы, 
 Вечное имя себе создам я!*

^* ("Эпос о Гильгамеше", стр. 21.)

Можно найти еще много примеров подобного рода, но достаточно и приведенных, чтобы понять, какая давняя вражда существовала между земледельцами долин и воинственными горцами. И можно допустить, что именно под натиском горских племен на Иранском плато в конце IV тысячелетия до н. э. происходят большие этнические передвижения, в которые были втянуты многие древние племена, вплоть до южнотуркменистанских.

Так или иначе, но археологи установили с документальной точностью, что пришельцы принесли с собой и многие этнографические особенности культуры, которые были свойственны им на далекой родине, в том числе собственный стиль в орнаментации посуды. Встретив здесь близкие по хозяйственному и культурному укладу южнотуркменистанские земледельческие племена, пришельцы довольно скоро смешались с ними, переняв многое из местных обычаев. Но в некоторых отношениях они твердо продолжали придерживаться старых традиций, в частности в изготовлении и орнаментации посуды. Правда, и здесь не обошлось без заимствования; некоторые местные элементы орнаментов постепенно были включены в их орнаментальный стиль, но в целом господствующим стал новый. Да это и понятно: пришельцы принесли с собой навыки в изготовлении более красивой посуды, которая выглядела гораздо эффектнее, чем местная посуда со скупой орнаментацией. Чувство красивого не было чуждо местным племенам, и, быстро освоив новые орнаментальные сюжеты, они начали успешно использовать их в своем гончарном производстве.

Словом, появившаяся в Южном Туркменистане керамика так называемого геоксюрского стиля органически слилась с местной, передав ей свой общий геометрический стиль.

Какие же конкретные новшества в керамическом искусстве появляются в Юго-Восточных Каракумах в это время? Во-первых, вся посуда обжигается теперь в специальных керамических печах. Изобретение керамической печи сыграло большую роль в техническом прогрессе древнего гончарного производства. Обжигательные печи были сложены из кирпича и имели прямоугольную форму с двумя раздельными камерами. В одной горел огонь, а в другой находились сосуды, приготовленные для обжига. Теперь уже языки пламени не касались сосудов, качество их улучшается, появляется возможность создавать высокохудожественную керамику ровного обжига.

Итак, мы установили, что керамика геоксюрского стиля отличается предельной геометризацией орнаментов, в том числе и зооморфных. Богатая палитра разных цветовых оттенков позволила украшать сосуды чрезвычайно эффектными разноцветными фризами. Но еще более значительные изменения отмечаются в построении орнаментальных схем - выделении основного центрального изображения (чаще всего крестообразной фигуры), в чем заключается принципиальное отличие керамического искусства геоксюрского стиля от предшествующего. В самом деле, мы видим на этих сосудах крупные, тщательно выписанные кресты, имевшие уже смысловое, а не только декоративное значение. И в этом нет ничего необычного. Учеными давно установлено, что на начальных стадиях зарождения и развития древнейшей письменности она была тесно связана с искусством, в том числе и керамическим. Так, простейшие схематические знаки в виде крестов, треугольников и некоторых других, существовавшие в древней шумерийской письменности, еще раньше, в дописьменный период, мы находим на древнейшей керамике, где они хотя и являются орнаментальными узорами, но имеют уже смысловое значение. Иными словами, орнамент предшествовал первоначальному письму, а смысловое значение отдельных орнаментальных фигур перешло в пиктографичеокое, или "картинное", письмо. Древнейшее пиктографическое письмо известно и в Эламе, т. е. в районе, где была распространена посуда с "геоксюрскими" орнаментами. И именно в нем, в протоэламитском письме, имеются отдельные пиктограммы (рисунки-знаки), которые встречаются и в орнаментах геоксюрской посуды. По мнению специалистов, каждая такая фигура передавала определенное понятие или слово, но в Южном Туркменистане эти начатки не получили дальнейшего развития и не переросли в настоящую письменность. В орнаментах геоксюрской посуды мы находим рисунки крестов как простых, так и мальтийских, но что самое интересное - здесь имеются сложные знаки в виде крестообразных фигур, состоящих из центрального ромба и четырех треугольников. Кстати, в протоэламитском письме имеются пиктограммы в виде двухголовых животных (вспомним такие изображения на геоксюрской посуде!). Все эти знаки-рисунки широко представлены и в росписи геоксюрской посуды, что лишний раз подчеркивает связь этого орнаментального стиля с древним Эламом.

Сравнительная таблица 1 - пиктограммы; 2 - рисунки-знаки геоксюрских орнаментов

Как видно, смысловое значение, которое вкладывалось в орнаменты расписной посуды на протяжении IV тысячелетия, с возникновением письменности остается тем же. Сам факт возникновения протописьменных знаков из керамических орнаментов весьма знаменателен - он с несомненностью свидетельствует об их определенном смысловом значении. Но каков смысл самих пиктографических рисунков, мы еще не знаем, так как протоэламитская письменность до сих пор учеными не прочитана. Только после ее расшифровки мы сможем "прочитать" и отдельные орнаменты на древней посуде, в том числе и на геоксюрской.

Большие новшества наблюдаются и в произведениях мелкой терракотовой пластики, в первую очередь в изготовлении антропоморфных статуэток. Древние геоксюрцы продолжали поклоняться женскому божеству, олицетворявшему идею материнства. Как в керамическом искусстве геоксюрского стиля, так и в мелкой скульптуре существовали выработанные художественные нормы. Как правило, женщины изображаются в сидячей позе. Большие схематично вылепленные головы посажены на длинную шею. Руки теперь сделаны в виде небольших конусовидных отростков, доведенных до локтей. Узкая талия и широкие бедра заканчиваются вытянутыми вперед ногами. Иногда такие статуэтки украшены росписью. На некоторых экземплярах краской нарисованы брови, шейные украшения; в единичных случаях на бедрах сохранились рисунки животных, что лишний раз подчеркивает магическое значение зооморфных изображений. Лица статуэток вылеплены весьма схематично: выделяются лишь большие с горбинкой носы и миндалевидные глаза. Главное, что бросается в глаза при взгляде на такую статуэтку, - это подчеркнутые признаки пола, все остальное не имело существенного значения. Совершенно очевидно, что обобщенно выполненные геоксюрские статуэтки отнюдь не свидетельствуют о какой-либо художественной незрелости мастеров того времени. Просто задача, которая стояла перед гончарами, была подчинена основной идее - изобразить глиняную фигурку, олицетворяющую собой женское божество. Именно поэтому нередко художественное оформление имело второстепенное, подчиненное значение.

Женская статуэтка геоксюрского типа (III тысячелетие до н. э.)

Вместе с тем нам известны единичные, но достаточно реалистично выполненные статуэтки, отличающиеся тонкой моделировкой. Мягкие линии чуть изогнутой шеи, плавный переход от узкой талии к округлым бедрам - все свидетельствует о хорошем знании древними геоксюрцами пластики человеческого тела. И если бы в то время так же широко была развита "светская" скульптура, мы бы несомненно имели подлинно художественные образцы древней коропластики. В целом же антропоморфные статуэтки этого времени предстают перед нами в образе массивных, выполненных в объемной технике скульптур с пышными формами, подчеркивающими их материнские признаки. Иное мы видим в позднегеоксюрское время (первая половина III тысячелетия до н. э.). Статуэтки резко уменьшаются в размерах, становятся более изящными и вместе с тем более схематичными. Они, как и прежде, изображают женщину в сидячей позе, но часто без рук и грудей, и лишь процарапанный треугольник внизу живота указывает на то, что перед нами женский образ. Маленькие головки посажены на длинную шею и имеют птицеобразное лицо, на котором выделяется лишь большой нос. Зато головки их теперь увенчаны либо налепными шапочками, либо замысловатыми прическами в виде буклей или S-образных завитков, обрамляющих лицо. Перед нами старый иконографический тип древней терракотовой пластики, но претерпевший определенные стилистические изменения. Возникает вопрос, с чем же связаны эти изменения, приведшие к новому художественному направлению в коропластике племен, обитавших в Юго-Восточных Каракумах?

Ответ подсказали сами статуэтки. Археологам посчастливилось найти на геоксюрских поселениях несколько единичных фигурок, резко отличных от всех остальных. Это терракотовые статуэтки, плечи которых украшены специальными шишечками-налепами. Вместо грубых опущенных вниз обрубков изображены руки, сложенные на груди, с тщательно проработанными пальцами. Есть статуэтки, изображающие мать, бережно поддерживающую младенца на груди. Все эти иконографические новшества, ранее не известные в местной коропластике, находят свои прототипы в мелкой терракотовой пластике юго-западного Ирана и южной Месопотамии. Сходство настолько близкое и очевидное, что специалисты без всяких сомнений связывают эти новшества с культурным влиянием, идущим из этих сопредельных областей. Мы можем полагать, что влияние сказалось в первую очередь в художественностилистической переработке старых, местных типов, в результате чего появились изящные, но более схематичные статуэтки позднегеоксюрского типа. Единичные же статуэтки иного иконографического типа (мать с младенцем и др.) не получили популярности у местных племен и вскоре исчезли. Но эти изменения в коропластике не ограничиваются появлением новых типов женских статуэток.

Женские статуэтки с Геоксюра (III тысячелетие до н. э.)

Так, совершенно исключительного и особого внимания заслуживают несколько фигурок, условно названных "статуэтками воинов". В противоположность всем остальным, головки этих фигурок не просто вылеплены от руки, а оттиснуты в специальных формочках. Они имеют длинные, клювовидные носы и миндалевидные, рельефно выполненные глаза с круто изогнутыми бровями. Головы их украшены миниатюрными боевыми шлемами с петлеобразными нащечниками и иногда витыми султанами, спускающимися от макушки шлема на спину. Особенно эффектна одна статуэтка с гордо запрокинутой головой. К сожалению, археологи не нашли ни одной такой целой статуэтки. Но, судя по тщательной моделировке головок, этим фигуркам несомненно придавалось особое значение. Любопытно отметить, что эти единичные статуэтки "воинов", в противоположность женским статуэткам, выполнены с большим художественным мастерством. Все указывает, что перед нами определенный этнографический тип. Здесь нет и намека на какую-либо портретную индивидуальность, это "застывшее", статичное изображение предельно обобщенного образа.

Статуэтки воинов с Геоксюра (III тысячелетие до н. э.)

Интересно, что терракотовые статуэтки воинов столь раннего времени за пределами Южного Туркменистана пока нигде на древнем Востоке не известны. Они как бы "внезапно" появляются здесь вместе с женскими статуэтками нового художественного стиля. Хотя подобные фигурки воинов до сих пор не известны и на предполагаемой родине древних геоксюрцев, все же следует отметить, что именно в древнем Эламе мы находим изображения людей с похожими чертами лица. Чрезвычайно интересен вавилонский текст, в котором прямо пишется о том, что древние люди, населявшие Элам, имели "воронообразное лицо". Эта деталь лишний раз подчеркивает культурно-историческую связь пришлых геоксюрских племен с районами древнего Элама. Однако традиция изготовления подобных статуэток так же не привилась прочно на новом месте и они не встречаются здесь в последующее время.

Кого же изображали эти фигурки воинов? Не являются ли они примером зарождения "светской" скульптуры, в противоположность культовой? Сейчас еще трудно ответить на эти вопросы. Возможно, эти фигурки изображали обожествленных предков или военных вождей; несомненно лишь, что они имели иное назначение, чем статуэтки женских божеств. Есть надежда, что новые находки археологов ответят и на этот вопрос.

Голова старика с Геоксюра (III тысячелетие до н. э.)

Среди мужских скульптурных изображений имеется одна очень выразительная головка бородатого старика с орлиным носом и плохо сохранившимся головным украшением. В противоположность всем другим эта головка выполнена с большим реализмом и мастерством; перед нами не статичный обобщенный образ, а, наоборот, очень живой и выразительный скульптурный портрет. И кто знает, не явится ли эта пока единственная находка первым образцом редкой "светской" скульптуры древних геоксюрцев.

Больших успехов достигли геоксюрские мастера в обработке камня. Из разнообразных твердых горных пород они вытачивают каменные сосуды, поверхность которых нередко украшается рельефными орнаментами. Особенно эффектны воронкообразные сосуды из полупрозрачного камня с темными прожилками. Изготовление их требовало большого труда и исключительного мастерства: одно неосторожное движение - и сосуд мог быть безнадежно испорчен. Тем более поразительна тонкость их стенок и общая симметрия форм.

Каменный сосуд из гробницы Геоксюра (III тысячелетие до н. э.)

Наиболее широко использовались для изготовления всевозможных украшений простые породы камня и особенно алебастр. Из белого алебастра изготовляли массовые, дешевые поделки, но хрупкость материала делала их недолговечными и, конечно, не эти украшения составляли гордость древних геоксюрцев. Особенно ценными считались ожерелья и браслеты из бирюзы, лазурита, сердолика, молочного кварца, агата, халцедона и других полудрагоценных камней, выточенные в виде небольших бочковидных или круглых бус, плоских подвесок и пронизок. Поверхность их тщательно отшлифована, а некоторые к тому же искусно отгранены. Древние камнерезы тонко чувствовали фактуру камня, сочетание цветовых прожилок и умело использовали их при гранении. Вот крупная овальная поделка, возможно амулет. Мастер при шлифовке сохранил в центре прожилку белого цвета, так что амулет имеет как бы форму глаза со зрачком. И кто знает, не призван ли был он предохранить его владельца от "сглаза". А то, что такие поверья широко были распространены среди людей того времени, хорошо видно из одной погребальной песни, записанной несколько тысяч лет назад. В прологе этой шумерийской элегии повествуется о смерти женщины Нивиртум:

 Злой день настал для матроны... 
 На прекрасную женщину, цветущую матрону, упал дурной 
                                   глаз*.

^* (С. Н. Крамер. Две шумерийские элегии. М., 1960.)

У геоксюрцев были распространены также плоские амулеты прямоугольной или круглой формы с отверстием для продевания шнурка. Очевидно, как современные медальоны, их носили на шее. Более просты амулеты терракотовые, с резным геометрическим орнаментом на лицевой стороне. Как на керамических орнаментах, так и на амулетах геоксюрские мастера изображали столь милые их сердцу мальтийские кресты, вписанные в ромбические картуши. Изготавливали амулеты и из мягкого коричневатого шифера. Особенно эффектен круглый амулет, всю лицевую сторону которого занимает выгравированный с большой тщательностью крупный мальтийский крест.

О том, что перед нами не просто красивые медальоны, а амулеты, которым придавалось особое магическое значение, можно судить по тем же древним шумерийским текстам. В поэме "Нисхождение Инанны в подземное царство" повествуется, как властная и гордая богиня Инанна решила проникнуть в царство мертвых. В мифе рассказывается, что, прежде чем спуститься туда, она надела на себя семь волшебных амулетов, в которых заключена была вся ее божественная сила. Для нас особенно интересно, что только после того, как с Инанны были насильственно сняты все амулеты, она потеряла свою власть и силу. Эта поэма через тысячелетия донесла до нас отголосок древних верований в магическую силу амулетов.

Но, пожалуй, особенно эффектные украшения были найдены при раскопках древних могил Геоксюра: великолепные крупные бусы и подвески из темного с прожилками агата, браслеты, составленные из голубоватой фигурной бирюзы, мелкий нашивной бисер из синего лазурита.

Долгое время оставалось вопросом, изготавливались ли эти украшения непосредственно на месте южнотуркменистанскими резчиками по камню или попадали сюда с приезжими купцами-тамкарами. Ясность в этот вопрос внесли сами каменные украшения. Археологи нашли на поселениях явно бракованные бусы, которые никогда не стали бы везти с собой тамкары. Несомненно, что большую часть украшений изготовляли местные умельцы, которые уже выработали определенные навыки в искусстве резьбы по камню. Мы теперь можем даже представить себе технику изготовления бус и других каменных поделок. Сначала из куска минерала выпиливали и тщательно шлифовали саму бусину и затем в ней просверливали сквозное отверстие. Чтобы оно было не очень широким, бусы сверлили с двух концов. Иногда в руках неопытного ученика эти отверстия не совпадали и бусина раскалывалась.

Бусы из гробниц Геоксюра (III тысячелетие до н. э.)

Итак, украшения из полудрагоценных камней изготавливались на месте. Но откуда же брали южнотуркменистанские племена сами минералы? Ведь они жили на равнинах, где нет месторождений ценных пород камня. Остается допустить, что уже в те отдаленные времена снаряжались специальные "экспедиции" в горы, где минералы выменивались на основное богатство земледельцев - сельскохозяйственные продукты. Для подтверждения этого предположения обратимся к бесценным письменным свидетельствам, найденным в Месопотамии. В этих эпических повествованиях не говорится о том, где брали бирюзу, сердолик и лазурит южнотуркменистанские племена, но зато упоминается, где доставали ценные материалы древние шумерийцы, также жившие в речных долинах. Вчитаемся в эти повествования и попытаемся представить себе, как выходили из этого трудного положения древние жители долин Тигра и Евфрата. В поэме "Энмеркар и правитель Аратты" рассказывается, что за несколько тысяч лет до наших дней шумерийским городом-государством Уруком правил Энмеркар. Далеко в Персии, за семью горами, находилась страна, называемая Араттой, которая славилась благородными металлами и полудрагоценными камнями, в частности лазуритом и сердоликом. Энмеркар с жадностью думал об этих богатствах и, заручившись поддержкой богини Инанны, приступил к практическому осуществлению своих притязаний. Вот с какими словами Энмеркар обращается к Инанне:

 О, сестра моя Инанна! Сделай так, чтобы жители Аратты 
 Искусно выделывали золото и серебро для Урука, 
 Чтобы они приносили благородный лазурит, 
                         извлеченный из скал, 
 Чтобы они приносили драгоценные камни 
                         и благородный лазурит*;

^* (С. Н. Крамер. История начинается в Шумере, стр. 36.)

Энмеркар посылает к правителю Аратты посланца с ультиматумом прислать ему требуемое. После долгих колебаний правитель Аратты соглашается на притязания Эн- меркара, но взамен просит прислать ему много зерна. Шумерийцы соглашаются, и вскоре караван вьючных животных, груженный зерном, прибывает в Аратту. Народ Аратты ликует при виде зерна и готов взамен послать требуемые сокровища Энмеркару. Но правитель Аратты получает неожиданную помощь от бога дождя и грозы, который дарит ему зерна пшеницы и бобов. При виде пшеницы к правителю Аратты возвращается мужество, и он опять начинает торг с шумерийцами^*.

^* (Там же, стр. 32-36.)

Что же можно извлечь из этого древнего повествования? Во-первых, ясно, что жители долин, шумерийцы, не имели собственных источников сырья для ювелирных изделий. С другой стороны, горные жители обладали этими сокровищами, но терпели недостатки в зерне. (Вспомним бурное ликование народа страны гор при виде хлебного обоза из Урука!). Очевидно, издревле между ними и шумерийцами существовал натуральный обмен зерна на минералы и благородные металлы. Уже в далекой древности горные племена специализировались на разработке и добыче благородных металлов и полудрагоценных камней, которые имелись в их родных горах. Как мы уже указывали, по мнению специалистов, страна Аратта находилась в Загросских горах, отделявших Месопотамию от Ирана. Горные племена могли обменивать свои богатства, с одной стороны, в Месопотамии, а с другой - в Иране и еще дальше на север, вплоть до Южного Туркменистана. Считается, что примерно таким путем и попадали полудрагоценные минералы в Южную Туркмению, где их уже искусно обрабатывали местные умельцы. Но здесь необходимо остановиться на одной немаловажной детали.

В тексте поэмы "Энмеркар и правитель Аратты" среди прочих сокровищ горной страны Аратты неоднократно упоминался лазурит (иначе ляпис-лазурь), чудесный синий камень, издревле использовавшийся для изготовления украшений. На древнем Востоке известен лишь один пункт месторождения этого минерала - в горах северного Афганистана, в горном Бадахшане, недалеко от нашей границы. По свидетельству современных путешественников, бадахшанские лазуритовые копи расположены высоко в горах, доступ туда труден и опасен и в настоящее время. Все это хорошо согласуется с шумерийским описанием загадочной страны Аратты, расположенной за "семью горными хребтами". По мнению ученых, именно из Бадахшана этот чудесный минерал распространился по многим странам Востока: в Иран и Среднюю Азию, Китай, Египет и Индию, а позднее в Рим и Византию. До последнего времени афганские правители считали лазурит собственностью царствующего дома и только лишь правительство имело право производить добычу его, контрабандные раскопки были связаны с большим риском и строго карались центральной властью.

Напрашивается закономерное предположение, а не находилась ли страна Аратта именно в Туркмено-Хоросанских горах? Напомним кстати, что в этих же горах имеются знаменитые бирюзовые копи около Нишапура, известны здесь и месторождения сердолика. А ведь эти полудрагоценные камни также упоминаются в поэме "Энмеркар и правитель Аратты".

Кроме того, судя даже по более поздним вавилонским текстам, представления людей того времени о минералах были во многом туманными и даже фантастическими. В эпизоде о Гильгамеше, который отправился на поиски бессмертия, мы читаем, как герой, перевалив многие горы и дикие леса, наконец достиг каменной рощи:

 Увидев каменную рощу, поспешил он: 
 Сердолик плоды приносит, 
 Гроздьями увешан, на вид приятен. 
 Лазурит растет листвою - 
 Плодоносит тоже, на вид забавен*.

^* ("Эпос о Гильгамеше", стр. 61.)

И в заключение один маленький, но исключительно интересный штрих из повествования "Энмеркар и правитель Аратты". Как мы помним, правитель Аратты обрел мужество только после того, как бог дождей и гроз принес ему дикорастущие зерна пшеницы. Не заключает ли в себе этот отрывок глухой отзвук древних преданий о милостивом боге дождя, научившем древних горцев земледелию? Не содержится ли в этом отрывке, хотя и в завуалированной форме, указание на зависимость горцев от соседей-земледельцев до тех пор, пока они сами не овладели земледельческими навыками?

Несомненно, что дальнейшие совместные работы археологов, историков и, в частности, шумерологов дадут ответы и на эти загадки далекого прошлого.

Теперь мы посмотрим, какие же изменения произошли в "градостроительной" культуре племен, обитавших в первой половине III тысячелетия до н. э. на поселениях Юго-Восточных Каракумов. Для примера заглянем на поселение Геоксюр, где в ходе раскопок вскрыты остатки больших архитектурных комплексов. Первая, самая характерная черта - это регулярная планировка всего поселения. Перед нами длинные прямые улицы, от которых в стороны расходятся переулки и тупики. В центре обширная площадь - место сборища всего населения. Между улицами располагаются многокомнатные дома с внутренними двориками и жилыми и хозяйственными помещениями. Такие дома составляют уже отдельные изолированные "кварталы". И что интересно, в каждом "квартале" имеются домашние святилища, в центре которых располагаются круглые или прямоугольные алтари. В этих святилищах древние геоксюрцы совершали культовые обряды, о которых мы пока можем лишь догадываться.

В целом же перед нами поселение "городского" типа с четкой внутренней планировкой, "уличными магистралями", жилыми кварталами, отдельными кладбищами.

Раскопки древних кладбищ привели к открытию нового вида погребальных сооружений. Оказалось, что уже в это время обитатели многокомнатных "кварталов" устраивают собственные фамильные склепы, где хоронят только членов одной большой семьи. Обычно это специальные купольные кирпичные склепы-камеры, которые возвышаются на поверхности. Раскопки таких склепов на поселении Геоксюр 1 показали, что после смерти одного из домочадцев его труп сначала "оплакивали" в специальном святилище, расположенном рядом с кладбищем, а после окончания заупокойных обрядов укладывали в центре склепа в "позе спящего". Затем вход в гробницу закладывали кирпичами до следующего захоронения. В результате такого последовательного способа погребения в течение многих десятков лет гробницы в конце концов оказывались буквально "забитыми" человеческими костями. В таких случаях рядом (а нередко на месте старого склепа) возводили новую гробницу, принадлежащую той же семье. Надо сказать, что благочестия древних жителей Геоксюра хватало в основном лишь на устройство гробниц, заупокойные приношения их более чем скромны. В гробницу клали только некоторые личные вещи покойника. Среди вещей, найденных археологами в таких склепах, имеются бусы, каменные и глиняные сосуды, медные украшения, плетеные изделия типа корзинок. Одной геоксюрской моднице было положено круглое медное зеркало, заключенное в плетеный тростниковый футляр, - одно из древнейших зеркал, найденных на территории СССР.

Определенный интерес имеют находки каменных ритонов - небольших изделий в форме полого рога. Назначение их не совсем ясно, возможно, из них пили какие-то напитки.

О том, что в древности существовали такие ритоны, но сделанные из рога быка, мы узнаем из поэмы "Эпос о Гильгамеше". В сцене битвы шумерийских героев Энкиду и Гильгамеша с небесным быком говорится:

 А Гильгамеш позвал мастеров всех ремесел, 
 Толщину рогов мастера хвалили. 
 Тридцать мин лазури - их отливка, 
 Толщиною в два пальца их оправа, 
 Шесть мер елея, что вошло в оба рога, 
 Подарил для помазанья своего бога Лугальбанды; 
 Внес рога и повесил в своей княжеской спальне*.

^* ("Эпос о Гильгамеше", стр. 44.)

Возможно, и у южнотуркменистанских племен наряду с каменными существовали и костяные ритоны, пока еще не найденные археологами.

Такой в общих чертах рисуется нам картина культурного развития племен, живших в плодородных долинах Юго-Восточных Каракумов вплоть до середины III тысячелетия до н. э. Но уже к концу этого периода поселки Геоксюрского оазиса стали приходить в запустение. Как показали многолетние исследования специалистов (геоморфологов и археологов), древняя р. Теджен, воды которой веками использовали геоксюрцы для орошения полей, постепенно изменила направление своего течения. Русло реки перемещалось в северо-западном направлении, что явилось подлинной трагедией для обитателей геоксюрских поселков. На какое-то время положение спасло устройство специальных каналов, отводивших к старым полям воду из "убегавшей" реки. Кстати, это была одна из древнейших ирригационных систем на Ближнем Востоке. Геоксюрцы проделали поистине титаническую работу, прорыв каналы длиною до 3 км, бережно очищали их ложа от заносов и на какое-то время продлили свое благополучие. Но река неумолимо уходила все дальше на запад, и вскоре поля перестали приносить урожай, без воды выгорала зелень, без корма оставались стада животных. Древние жители Геоксюра вынуждены были перебираться на новые места. Основная часть их спускается к югу по р. Теджен и основывает новое поселение, известное у археологов под названием Хапуз-депе. Отдельные семьи перебираются на поселения, расположенные в предгорьях Копет-Дага, с жителями которых издавна было связано население бассейна Теджена. Они принесли сюда и свои навыки в керамическом искусстве, которые затем быстро завоевали популярность у тамошних племен.

Возможно также, что какая-то часть племен уходит еще дальше на юг, в пределы современного Афганистана и Пакистана. В самом деле, западноевропейские археологи, которые ведут раскопки в этих районах, в последние годы обнаружили здесь поселения древних земледельцев, культура которых близко напоминает геоксюрскую. Так, на поселении Мундигак в южном Афганистане археологи раскопали такие же купольные гробницы, как и в Геоксюре. Но что самое главное, посуда, которую выделывали жители Мундигака, украшена характерными "геоксюрскими" орнаментами. Точно такая же керамика геоксюрского стиля, женские статуэтки, украшения были распространены на ряде поселений Пакистана, например близ современного г. Кветта. Эти новшества в Афганистане и Пакистане возникают тогда, когда жители Геоксюрского оазиса оставляют родные поселки и двигаются в поисках новых мест обитания. Поэтому можно предполагать, что именно в результате расселения геоксюрских племен, на ряде древних поселений Афганистана и Пакистана распространяется культура, характерная для Юго-Восточных Каракумов.